— Ты забыл, зачем мы приезжали, — возразила мужу Анна Анатольевна.
— Ей сейчас не до этого.
— Говорите, чего уж там, — неожиданно помогла сестре Ирина Анатольевна.
— Мы хотели попросить у тебя денег взаймы, — скороговоркой выпалила младшая.
— Сколько? — коротко поинтересовалась хозяйка.
— Видишь ли, дети растут незаметно, а тут кооператив подвернулся…
— Сколько? — повторила старшая сестра, нетерпеливо перебив собеседницу.
— Вообще-то, нам много нужно. После короткой паузы добавила: — Дай, сколько сможешь.
— Какой суммы не хватает?
— Пяти тысяч.
Ирина Анатольевна, не сказав ни слова, ушла в другую комнату и через несколько минут вынесла пачку пятидесятирублевых купюр, бросив ее на стол.
— А теперь идите, — попросила она гостей.
Вконец изумленная сестра неуверенно взяла деньги.
— И расписки не нужно?
— Не нужно, — отмахнулась Ирина. — Мы же родные…
После ухода Гладилиных Ирина Анатольевна опустилась в кресло, откинула назад голову, закрыла глаза и задумалась. Но ей не суждено было долго пробыть в одиночестве. В комнату вернулась дочь.
— Я все слышала, мама!
Мать разомкнула отяжелевшие веки и внимательно посмотрела на Любу. Глаза дочери горели негодованием.
— Осуждаешь?
— Ты не имела права так поступать с моим братом!
— Я пыталась его найти, но не смогла, — сказала мать, оправдываясь. — Ты имеешь моральное право меня ненавидеть. — И она вновь закрыла глаза.
Люба демонстративно развернулась и вышла.
Ирина Анатольевна вновь взялась за наведение справок и вскоре выяснила, что хозяевами дачи, которым она подкинула сына, были Вершковы и что они сразу после этого случая переехали в столицу.
Ирина, не теряя времени, позвонила сестре в Москву и попросила ее навести справки об этих Вершковых. На этот раз Анна с готовностью откликнулась на просьбу сестры.
Вот уже неделю Ирина бросала ежеминутные взгляды на телефон, вышагивая по комнате. Сидеть она не могла, аппетит пропал, ожидание превратилось в настоящую пытку.
Дочь, возвращаясь из школы, шмыгала в свою комнату, не удосужившись даже взглянуть на мать. Из своей комнаты она выходила только в случае крайней необходимости.
В этот вечер все было как всегда. Старшая Казакова буквально не отходила от телефона, и стоило позвонить кому-нибудь из знакомых, она снимала трубку, не дождавшись конца первого звонка.
Но как только Ирина Анатольевна убеждалась, что на линии не ее сестра, у нее пропадал всякий интерес к абоненту, она отвечала вялым голосом, давая понять, что не расположена к продолжительному разговору.
Последние два дня знакомые почти перестали звонить. Длительное молчание телефонного аппарата еще больше удручало ее. Она подходила к телефону, снимала трубку, какое-то время слушала длинные гудки и клала ее на место.
Уже несколько дней Люба исподтишка наблюдала за матерью, подсматривая в щель чуть приоткрытой двери. Она понимала, что Ирина Анатольевна на грани нервного срыва, ей было невыносимо жаль ее. Страшно хотелось подойти, обнять родного человека за плечи, отвлечь и успокоить, но природная гордость не позволяла перешагнуть самой же установленную черту.
Ирина в очередной раз сняла трубку, чтобы послушать гудки, но их и в помине не было. Она положила и вновь сняла трубку, опасаясь, что АТС отключила телефон, но в этот раз услышала четкий голос телефонистки:
— Это квартира Казаковых?
— Да, да! — обрадовано закричала она.
— Вас Москва вызывает, — известил серый и монотонный голос.
— Большое спасибо, девушка, — поблагодарила она, но та ее уже не слышала. В трубке что-то щелкнуло, заговорила сестра:
— Алло, Иришка, алло.
— Да, Анюта!
— Я все узнала про Вершковых.
— Рассказывай! — У Ирины учащенно заколотилось сердце, во рту пересохло. Вот сейчас! Сию минуту она узнает о судьбе потерянного сына…
— В Москве действительно проживали Вершковы, — начала Анна Анатольевна, — которые переехали из нашего города. С ними был сын Саша, которого Инга Сидоровна родила уже в зрелом возрасте, перед самым приездом в столицу.
— Это мой сын! Мой! — перебила сестру Ирина Анатольевна. — Мне подсказывает материнское сердце.
— Да пойми же ты, они не усыновляли его, я сама видела документы.
— Федор Степанович был первым секретарем обкома партии, с его связями не составило бы особого труда сделать любые документы, — уверенно произнесла старшая Казакова. — Но ты сказала — проживали. Они что, уехали из столицы?
— Инга Сидоровна и Федор Степанович погибли в автомобильной катастрофе, — ошарашила своим сообщением младшая сестра.
— А мальчик?! Что с моим сыном?!
Ирина Анатольевна еле удерживала телефонную трубку в дрожащих руках. Ноги тоже отказывались повиноваться, и она села прямо на пол.
— Он двенадцатилетним попал в детский дом, но в какой, я пока не знаю.
— Сестренка, милая, найди мне его! — взмолилась измученная женщина.
— Сделаю все, что в моих силах, — заверила та.
— Ты помнишь бабушкину серебряную цепочку, которую та передала матери, а она, в свою очередь, — мне?
— С подковкой? — спросила Анна Анатольевна. — Там еще на обороте было что-то мелко написано.
— Да. «Моей Анюте, от Прохора». Мама рассказывала, что за бабушкой ухаживал подполковник царской армии, вот он и сделал ей этот подарок.
— К чему ты вспомнила о цепочке?
— Я надела ее на шею сыну. Не исключено, что она и по сей день на нем.
— Заканчивайте. Время истекло, — предупредила добросовестная телефонистка.
— Ладно, если что-нибудь выясню, я тебе сразу перезвоню! — успела крикнуть Анна перед тем, как линию заполнили короткие гудки.
Ирина Анатольевна выронила трубку и откинулась на спину.
— Не лежи на полу, мама, а то простудишься. — Ирина не заметила, что дочь уже давно находится поблизости. — Давай я тебе помогу. — Люба приподняла мать, перехватила ее под руки и посадила в кресло. — Посиди здесь, а я пока чайник поставлю.
— Не уходи. — Ирина Анатольевна схватила ее за руку. — Побудь со мной.
Девушка присела на подлокотник кресла, прижалась лицом к лицу матери и, удерживая слезы, сказала:
— Мамочка, родненькая, прости свою непутевую дочь, — залилась слезами Люба. — Я все видела! Видела, как ты переживаешь!
— Глупенькая ты у меня. — Мать взяла голову дочери в руки и поцеловала ее в лоб. — Обещай мне, что никому ничего не расскажешь, пока мы не отыщем твоего братца.
Люба ласковой рукой провела по щеке матери.
— Обещаю!
— Даже родным братьям.
— Обещаю! — уверенно повторила дочь. Невыносимо медленно тянулись дни, недели, а долгожданных вестей все не поступало. Ирина Анатольевна несколько раз созванивалась с сестрой, но все безрезультатно.
Время бежало. Вот уже Люба закончила школу с золотой медалью и подала документы в медицинский институт. И вот, наконец-то, сестра нашла детский дом, но Александра там уже не было. Он закончил школу и уехал, никому не сказав куда.
Из бесед в детдоме Анна Анатольевна узнала про серебряную цепочку с подковой, с которой мальчик не расставался. След вновь был потерян. Но теперь у старшей Казаковой были надежные источники. Она верила, что удача рано или поздно улыбнется им.
Комментариев нет