— Если вы сотворите со мной что-нибудь плохое, завтра же заявлю в отделение милиции. Найдут как миленьких, не сомневайтесь, — скороговоркой выпалила она.
— Если ты считаешь, что мы собираемся с твоим муженьком разделить его супружеские обязанности, то глубоко заблуждаешься, — не удержался и прыснул от смеха Сутулый.
— А что касается милиции, то тебе действительно стоит туда сходить и написать чистосердечное признание, — вставил свое слово Марат.
— Какое еще чистосердечное признание? — навострила Зинка свои оттопыренные уши.
— Кто обворовал Ирину Анатольевну? — задал вопрос Павел.
— Кто был соучастником? — тут же последовал вопрос Сайфутдинова.
— Куда дели деньги?
— Чем замок сбили?
Посетители повели перекрестный допрос, и вопросы сыпались один за другим, не давая возможности Зинке опомниться. Но та не потеряла самообладания.
— Хоть режьте меня, но никого я не обворовывала, — вызывающе заявила она.
— Понадобится — зарежем, — спокойно сказал Сутулый, и Зинка поняла, что тот говорит правду.
Хитроумная Зинка молниеносно сменила гнев на милость и запричитала:
— Никому не верьте, люди добрые, злые языки оговорили, опорочили имя честное. Детьми клянусь — не воровала.
— Настоящая артистка твоя ненаглядная, — сказал Павел Михаилу. — Я еще такой не встречал.
— Послушай ты, сушеная вобла, — подошел к ней вплотную Марат. — Случайно не припомнишь, где обронила свои драгоценные часики?
Женщина сморщила свой противный нос, отчего тот казался еще длиннее.
— Какие часики?
Она задрала рукав левой руки и показала новые часы с тонким металлическим браслетом, желтое напыление которого блестело даже при слабом освещении.
— Так, — многозначительно протянул Диксон и повернулся к Михаилу. — Давно у жены эти часы?
— Недавно. — У того не возникало желания врать, он лучше жены представлял, чем может закончиться неискреннее поведение.
— Опиши, какие у нее были часы раньше, — потребовал Марат.
— Маленькие такие, круглые, фабрики «Заря», с черным ремешком из кожзаменителя, — дал Михаил точную характеристику.
Диксон достал из внутреннего кармана часы, которые с большим трудом выпросил у Ирины Анатольевны, и показал их связанному пленнику.
— Эти?
— Они, — подтвердил тот.
— Ну? — Сайфутдинов сунул часы под нос Зинке как вещественное доказательство. — Теперь вспомнила, где ты их потеряла?
— Не помню, — стояла на своем женщина.
— Напрасно.
— Может, уже достаточно этой швабре доказывать? — подал голос Сутулый. — Разденем ее, как этого, — кивнул он на окоченевшего мужика, — и привяжем обоих где-нибудь во дворе. Я слышал, что на морозе лучше мозги работают. Вспомнит, все вспомнит. — Он подошел к Зинке и дернул пальто за ворот с такой силой, что отлетели две верхние плохо пришитые пуговицы.
Женщина изменилась в лице. До тех пор, пока ее не трогали, а только вели словесную перепалку, она хорохорилась. Но теперь она не на шутку испугалась и призналась во всем.
— Наконец-то, — удовлетворенно кивнул Диксон. — Вместо трех с половиной вернешь пять, срок — неделя. В милицию обращаться не советую, сама рискуешь схватить приличный срок.
— Пусть половину возвращает Наташка, я не собираюсь за нее отдуваться, — сделала Зинка неожиданное заявление.
— Вторая серия, — грустно произнес Сутулый. — Все-таки вы были вдвоем?
— С Натальей, — подтвердила Зинаида. — Женой родного брата моего мужа.
— Значит так, все внимательно слушают меня. Два раза повторять не намерен, — взял бразды правления в свои руки Павел. — Ты пойдешь с нами и вызовешь свою подельницу, — сказал он Зинке.
— Кого? — не поняла та.
— Соучастницу, — пояснил Сутулый. — А твоего муженька мы к чему-нибудь привяжем, и он останется тебя дожидаться здесь.
— Можно мне одеться? — жалобно попросил Михаил.
— Ладно, — смягчился Диксон и разрешил жене одеть мужа. — Только без фокусов, с нами шутить — своему здоровью вредить, — предупредил он, прикуривая сигарету.
Через четверть часа парни спрятались за углом, а Зинка постучала в окно родственникам.
— Кто там? — поинтересовался через закрытую дверь сонный мужской голос.
— Это я — Зинка, Наташку позови.
Дверь приоткрылась.
— Очумела, баба? Твоя подруга уже десятый сон видит.
— Разбуди, это срочно.
— Срочно, срочно, — пробурчал Костик. — Утра дождаться не могут. Проходи на кухню, раз пришла, сейчас позову.
— На улице подожду, пусть во двор выходит. Нам только парой слов перекинуться, — пообещала родственница.
— Полуночница, — недовольным голосом сказал хозяин и прикрыл дверь.
Через пару минут в пальто, накинутом на ночную сорочку, выскочила растрепанная толстушка.
— Приспичило, что ли или рехнулась совсем? — набросилась она на родственницу.
— Неприятности у нас, — остудила ее пыл Зинаида.
— Какие неприятности? — удивилась Наталья, еще не понимая, в чем дело.
— Там за углом два молодых человека. — Зинка указала направление пальцем. — Они все тебе объяснят.
— Молодых человека? — пожала плечами хозяйка и двинулась за угол дома.
— Силаева Наталья Ивановна? — спросил незнакомец, сильно сутуливший свои покатые плечи.
— Она самая, — с улыбкой ответила толстушка на вежливый тон ночного посетителя. Но увесистая пощечина, отпущенная вслед за вежливостью, чуть не лишила ее сознания. Хозяйка раскрыла рот, собираясь позвать мужа на помощь, но второй незнакомец шагнул к ней навстречу и приставил к животу нож.
— Только пикни, кишки выпущу.
Она бесшумно закрыла рот и выпученными от страха глазами уставилась на ночных пришельцев.
— Ты и Зинка обворовали Казакову Ирину Анатольевну. Так? — Толстушка утвердительно кивнула. — Половину денег забрала ты, а вторую половину — твоя родственница, так? — задал Диксон следующий вопрос, и опять женщина подтвердила Молчаливым кивком головы. — А мы те люди, которые убедительно советуют тебе вернуть долг с процентами, то есть — две с половиной тысячи, такую же сумму отдаст Зинка. Усекла?
— Усекла, — машинально повторила перепуганная Наталья.
— Насчет милиции и возможных после этого неприятностей и прочих мелочей тебе разъяснит родственница, — дал наставление Сутулый. — Она в курсе.
— Твоему мужику повезло, что ты его не позвала, — усмехнулся Марат, пряча нож. — Прощайте, это в том случае, если вы вовремя вернете деньги, и до свидания, если какие-либо причины помешают вам выполнить обещание.
Парни давно покинули двор, а женщины все еще не верили в происходящее. Они стояли затаив дыхание и не шевелились, прислушиваясь к каждому шороху…
Прошло шесть дней. В солнечное, морозное, воскресное утро в семье Казаковых кипела жизнь. Трехлетний Сережа пускал в комнате бумажный самолетик, который сделала ему мать. А восьмимесячная Любаша ползала и путалась у брата под ногами. Ирина готовила на кухне завтрак, когда в дверь вежливо постучали.
— Войдите, открыто! — крикнула хозяйка, помешивая в кастрюле кашу.
Ирина очень удивилась, увидев перед собой Зинаиду и Наталью, которые в паре смотрелись весьма комично: одна худая, другая слишком толстая. Эта пара вызвала у хозяйки невольную улыбку, и тем не менее она строго спросила почему-то притихших женщин:
— Зачем пожаловали, родственнички? — Про похождения друзей сына она не знала, но, отходчивая душой, зла уже не держала.
— Мы, это самое, — неуверенно начала худая, но затем взяла себя в руки и решительно продолжила: —Пришли просить прощения и вернуть долг.
Комментариев нет