— Хорошо. Жди, уже выхожу.
Прежде чем отключилась линия, Казакова услышала обиженный голос партнерши Герасимова.
Сутулый ворвался в квартиру Любы, словно разбушевавшийся тайфун.
— Ты обломала мне великолепный вечер, — набросился он на хозяйку с порога. — Пришлось выставить ее за дверь… — Увидев безжизненное лицо Гарика, согнувшегося в три погибели на полу, он осекся. — Кто его замочил? — Он даже перестал моргать.
— Он достал меня. — Женщина показала на разбитую губу.
— Понятно, — пришел в себя Сутулый. — Подкинула ты мне головной боли. Где теперь искать напарника?
— Это второй вопрос. На первых порах буду помогать тебе сама, а там видно будет, — отмахнулась Казакова. — Лучше посоветуй, что делать с телом.
Павел склонился, приставил два пальца к шее несчастного и объявил:
— Он еще жив. Пульс слабый, но прощупывается.
— Все равно «скорую» мы для него вызвать не можем.
Сутулый прикурил сигарету и спросил, расхаживая по комнате:
— Брат твой когда дежурит?
— Сегодня ночью. — Она посмотрела на настенные часы и добавила: — Уже заступил.
— Так. — Он почесал затылок, выпуская густую струю дыма. — А очередной клиент в вашем отделении есть?
— Только вчера Абрам Семенович поместил его в отдельную палату.
Глаза женщины приняли осмысленное выражение, она начинала догадываться, к чему клонит собеседник.
— Твой муженек может сослужить нам последнюю службу, — сказал Сутулый то, о чем сама уже подумала Казакова.
— Я поняла. — Она подошла к телефону и позвонила профессору. — Абрам Семенович, готовь клиента к операции, — сказала ему Люба, едва тот снял трубку.
— Но сегодня не твое дежурство по графику, — возразил Элькин.
— Придумай что-нибудь и отправь Наталью Витальевну домой. Скажи, что сам заменишь ее, — подсказала собеседница.
— К чему такая спешка? Следующая ночная смена твоего брата совпадает с твоим дежурством.
— Обстоятельства, дорогой Абрам Семенович, обстоятельства. Не могу же я держать донора несколько дней.
— Что за самодеятельность? — возмутился Элькин. — Зачем тебе понадобилось рисковать?
— Потом разберемся, — резко произнесла Казакова. — Через три часа, максимум четыре, ты должен быть подготовленным к операции.
— Ладно. — И недовольный собеседник прервал связь.
— У тебя есть большой чемодан? — спросил Сутулый, когда Люба закончила разговор. Она, скосила взгляд на супруга и ответила:
— Таких размеров нет. — После непродолжительной паузы добавила: — У меня есть огромная коробка из-под телевизора.
— Тащи, — согласился Павел. Прежде чем уложить Гарика в коробку, ему сделали укол, чтобы избежать неприятностей по дороге, ведь не исключено, что к нему на короткое время могло вернуться сознание. Затем Сутулый выдернул нож, а Люба обработала и перевязала рану. Пока он им нужен был живым, да и кровь могла просочиться сквозь картон. Когда Павел выдергивал лезвие ножа из тела раненого, тот дернулся и застонал. Преступники закрепили коробку на багажнике автомобиля Сутулого. Крупная надпись «Сони» не вызывала сомнений насчет содержимого упаковки.
— Ты езжай в крематорий, а я следом, только заскочу в больницу за контейнером. — И Люба направилась к своей машине…
Сергей с одним из своих собутыльников уже распил полбутылки водки. Он сильно пристрастился к алкоголю и не пил лишь в те дни, когда планировалась операция с донором.
— Разливай, Славик, — поторопил он собутыльника.
— Знатная водка, — похвалил тот, наполняя граненые стаканы примерно на треть. И откуда у тебя гроши на все это? — кивнул он на дорогостоящую водку и закуску.
— Сестренка подкидывает деньжат, — соврал сторож. — А вообще-то, это тебя не касается, — чуть повысил он голос.
— Да я просто так спросил, — пошел на попятную собутыльник, глядя на Сергея заискивающе. — За твое здоровье. — И он поднял свой стакан.
— Будем, — самодовольно улыбнулся Сергей. Алкоголики, привыкшие к дешевым спиртным напиткам, лебезили перед ним, даже называли его спонсором, что не могло не тешить самолюбие Казакова. С ними он ощущал себя вождем, предводителем. — Закусывай, — барским жестом предложил он, когда опорожнили содержимое стаканов.
В дверь крематория, которую собутыльники предусмотрительно закрыли изнутри, кто-то нетерпеливо постучал.
— Славик, узнай, кому это я так срочно понадобился, — небрежно бросил Сергей, и тот побежал исполнять просьбу с таким рвением, словно ему доставляло истинное удовольствие служить спонсору.
— Кто нужен? — грубо поинтересовался Славик, думая, что заявился кто-нибудь из желающих выпить на дурачка.
— Открывай! — потребовал суровый голос.
— Что это еще за гусь выискался? — начал было возмущаться алкаш.
— Заткнись, — оборвал его сторож, который узнал голос Сутулого. — Открой.
Широким и энергичным шагом в помещение вошел Павел.
— Я тебя предупреждал, чтоб ты не пил на работе, — метнул он взгляд на Казакова, который мгновенно скинул маску вождя.
— Только в те дни, когда у нас… — он не мог подобрать нужного слова. — Ты и сам понимаешь.
— Сегодня именно такой день, — огорошил его Сутулый. — Проводи друга.
— Ты иди, Славик, — обратился сторож к собутыльнику. — Потом придешь в следующее мое дежурство.
— Мы же не допили, Серега. — Он переминался с ноги на ногу и бросал косые взгляды на бутылку.
— Забирай водку с собой и скоренько проваливай, — вмешался Герасимов. Обрадованный Славик не заставил себя долго ждать, схватил «смирновку» и был таков.
— Пошли, поможешь мне принести коробку из-под телевизора, — позвал Сутулый подельника.
— Непонятно. Зачем? Какую еще коробку? — спросил сторож.
Сутулый ничего не ответил и молча вышел из помещения. Сергею ничего не оставалось, как последовать за ним. Когда же они извлекли из коробки донора, Казаков даже начал заикаться от волнения и удивления.
— Э-т-то Га-га-рр-ик, — с трудом выговорил он, а на лбу выступила легкая испарина.
— Без тебя знаю, — усмехнулся Павел, вызывая холодок на спине собеседника.
— Н-н-но п-п-по-ч-че-му?
— Не задавай идиотских вопросов, — с раздражением отозвался Сутулый. Но потом все же смилостивился и пояснил: — У него, — он кивнул на Игоря, который уже лежал на стеллаже, — с твоей сестрой произошла стычка. Она пырнула его ножом. Надеюсь, что дальнейшее объяснять не нужно. Уже взрослый и все понимаешь.
Сергей учащенно закивал головой. Он вдруг представил, что и сам мог оказаться на месте мужа сестры. Ему сделалось страшно за собственную жизнь, а где-то в глубине подсознание подсказывало, что всех их ждет не лучшая участь.
— Спокойно! — Сутулый хлопнул его по плечу, и тот от неожиданности вздрогнул. — Не трясись, все образуется.
Люба вошла бесшумно и решительно приступила к операции, за время которой ни слова не произнесла. В душе она, однако, переживала и старалась не смотреть на лицо мужа, когда делала укол, который навсегда останавливал жизнь когда-то родного, близкого и горячо любимого человека.
— Прости меня, Господи! Помилуй меня, грешную! Если, конечно, такое возможно, — не выдержала она под конец.
У всех участников преступления в душе остался тяжелый осадок, они понимали, что отныне не могут доверять друг другу.
Казакова, захватив контейнер, так же бесшумно покинула сообщников.
Комментариев нет