– Кто это?
– Тот, кто представился настоятельнице как посланный кардинала.
– Так он только играл роль?
– Да, дитя мое.
– Так, значит, этот человек не…
– Этот человек, – сказала миледи, понизив голос, – мой брат.
– Ваш брат? – вскричала г-жа Бонасье.
– Вы одна знаете эту тайну, дитя мое. Если вы ее доверите кому бы то ни было, я погибла, а возможно, и вы тоже.
– Ах боже мой!
– Слушайте, вот что произошло. Мой брат, который спешил сюда ко мне на помощь, с тем чтобы, если понадобится, силой освободить меня, встретил гонца, посланного за мной кардиналом, и поехал за ним следом. Добравшись до пустынного и уединенного места, он выхватил шпагу и, угрожая гонцу, потребовал, чтобы тот отдал ему бумаги, которые он вез. Гонец вздумал обороняться, и брат убил его.
– Ах!.. – содрогнулась г-жа Бонасье.
– Это было единственное средство, поймите! Дальше брат решил действовать не силой, а хитростью: он взял бумаги, явился сюда под видом посланца самого кардинала, и через час или два, по приказанию его высокопреосвященства, за мной должна приехать карета.
– Я понимаю: эту карету вам пришлет ваш брат.
– Совершенно верно. Но это еще не все: письмо, которое вы получили, как вы полагаете, от госпожи де Шеврез…
– Ну?
– …подложное письмо.
– Как так?
– Да, подложное: это западня, устроенная для того, чтобы вы не сопротивлялись, когда за вами приедут.
– Но ведь приедет д’Артаньян!
– Перестаньте заблуждаться: д’Артаньян и его друзья на осаде Ла-Рошели.
– Откуда вы это знаете?
– Мой брат встретил посланцев кардинала, переодетых мушкетерами. Вас вызвали бы к воротам, вы подумали бы, что имеете дело с друзьями, вас похитили бы и отвезли обратно в Париж.
– О боже, я теряю голову в этом хаосе преступлений! Я чувствую, что, если так будет продолжаться, – промолвила г-жа Бонасье, поднося ладони ко лбу, – я сойду с ума!
– Постойте!
– Что такое?
– Я слышу лошадиный топот… Это уезжает мой брат. Я хочу с ним еще раз проститься, пойдемте.
Миледи открыла окно и движением руки подозвала к себе г-жу Бонасье. Молодая женщина подошла.
Рошфор галопом мчался под окном.
– До свидания, брат! – крикнула миледи.
Всадник поднял голову, увидел обеих молодых женщин и на всем скаку дружески махнул миледи рукой.
– Славный Жорж! – сказала она, придавая своему лицу нежное и грустное выражение, и закрыла окно.
Она уселась на прежнее место и сделала вид, что погрузилась в глубокие размышления.
– Простите, сударыня, разрешите прервать ваши мысли! – обратилась к ней г-жа Бонасье. – Что вы мне посоветуете делать? Боже мой! Вы опытнее меня в житейских делах и научите меня, как мне быть.
– Прежде всего, – ответила миледи, – возможно, что я ошибаюсь и д’Артаньян и его друзья в самом деле приедут к вам на помощь.
– Ах, это было бы так хорошо, что даже и не верится! – воскликнула г-жа Бонасье. – Такое счастье не для меня!
– В таком случае вы понимаете, это только вопрос времени, своего рода состязание – кто приедет первый. Если ваши друзья – вы спасены, а если приспешники кардинала – вы погибли.
– О, да-да, погибла безвозвратно! Что же делать?
– Есть, пожалуй, одно средство, очень простое и вполне естественное…
– Какое, скажите?
– Ждать, укрывшись где-нибудь в окрестностях, и сначала удостовериться, кто эти люди, которые приедут за вами.
– Но где ждать?
– Ну, это легко придумать. Я сама остановлюсь в нескольких лье отсюда и буду скрываться там, пока ко мне не приедет брат. Сделаем так: я увезу вас с собой, мы спрячемся и будем ждать вместе.
– Но меня не выпустят отсюда, я здесь на положении пленницы.
– Здесь думают, что я уезжаю по приказанию кардинала, и уверены, что вы вовсе не склонны сопровождать меня.
– Ну?
– Ну вот, карета подана, вы прощаетесь со мной, вы становитесь на подножку, желая в последний раз обнять меня. Слуга моего брата, которого он пришлет за мной, будет обо всем предупрежден – он подаст знак почтарю, и мы умчимся вскачь.
– Но д’Артаньян? Что, если приедет д’Артаньян?
– Мы это узнаем.
– Каким образом?
– Да ничего не может быть легче! Мы пошлем обратно в Бетюн слугу моего брата, на которого, повторяю, мы вполне можем положиться. Он переоденется и поселится против монастыря. Если приедут посланцы кардинала, он не двинется с места, а если д’Артаньян и его друзья – он проводит их к нам.
– А разве он их знает?
– Конечно, знает! Ведь он не раз видел д’Артаньяна у меня в доме.
– Да-да, вы правы… Итак, все улаживается, все складывается как нельзя лучше… Но не будем уезжать далеко отсюда.
– Самое большее за семь-восемь лье. Мы остановимся в укромном месте у самой границы и при первой тревоге уедем из Франции.
– А до тех пор что делать?
– Ждать.
– А если они приедут?
– Карета моего брата приедет раньше.
– Но что, если меня не будет с вами, когда за вами явятся, – например, если в это время я буду обедать или ужинать?
– Сделайте одну вещь.
– Какую?
– Скажите добрейшей настоятельнице, что вы просите у нее позволения обедать и ужинать вместе со мной, чтобы нам как можно меньше расставаться друг с другом.
– Позволит ли она?
– А почему бы нет?
– Отлично! Таким образом, мы ни на минуту не будем расставаться!
– Ступайте же к ней и попросите ее об этом. У меня какая-то тяжесть в голове, я пойду прогуляться по саду.
– Идите. А где я вас найду?
– Здесь, через час.
– Здесь, через час… Ах, благодарю вас, вы так добры!
– Как же мне не принимать в вас участия! Если бы даже вы не были сами по себе такой красивой и очаровательной, вы ведь подруга одного из моих лучших друзей!
– Милый д’Артаньян, как он будет вам благодарен!
– Надеюсь. Ну вот, мы обо всем условились. Пойдемте вниз.
– Вы идете в сад?
– Да.
– Пройдите по этому коридору и спуститесь по маленькой лестнице – она выведет вас прямо в сад.
– Отлично! Благодарю вас.
Молодые женщины обменялись приветливыми улыбками и разошлись.
Миледи сказала правду – она действительно ощущала какую-то тяжесть в голове: неясные еще замыслы хаотично теснились в ее уме. Ей надо было уединиться, чтобы разобраться в своих мыслях. Она смутно представляла себе дальнейшие события, и ей нужны были тишина и покой, чтобы придать своим неясным намерениям определенную форму, чтобы составить план действий.
Прежде всего нужно было как можно скорее похитить г-жу Бонасье, укрыть ее в надежном месте и, если понадобится, держать там заложницей. Миледи начинала страшиться исхода этой отчаянной борьбы, в которую ее враги вкладывали столько же упорства, сколько она вкладывала ожесточения.
Комментариев нет