– Да разве вы забыли? Знаете, слабенькое вино с анжуйских виноградников!
– Да, я понимаю, какое вино вы имеете в виду.
– Вино, которое вы предпочитаете всем остальным.
– Разумеется, когда у меня нет ни шампанского, ни шамбертена.
– Ничего не поделаешь! За неимением шампанского и шамбертена придется вам удовольствоваться анжуйским.
– Так вы, значит, выписали анжуйское вино? Ну и лакомка же вы, д’Артаньян! – сказал Портос.
– Да нет же! Это то вино, которое прислано мне от вашего имени.
– От нашего имени?! – хором воскликнули три мушкетера.
– Скажите, Арамис, это вы посылали вино? – спросил Атос.
– Нет. А вы, Портос?
– Нет.
– Если это не вы, – сказал д’Артаньян, – то ваш трактирщик.
– Наш трактирщик?
– Ну да! Ваш трактирщик Годо, трактирщик мушкетеров.
– В конце концов, какое нам дело до того, откуда взялось это вино! – сказал Портос. – Попробуем и, если оно хорошее – выпьем.
– Напротив, – возразил Атос, – не будем пить вино, которое пришло неизвестно откуда.
– Вы правы, Атос, – согласился д’Артаньян. – Так, значит, никто из вас не поручал трактирщику Годо прислать мне вина?
– Нет! И все же он прислал вам его от нашего имени?
– Вот письмо! – сказал д’Артаньян.
И он протянул товарищам записку.
– Это не его почерк, – заметил Атос. – Я знаю его руку, перед отъездом я как раз рассчитывался с ним за всю компанию.
– Письмо подложное, – утверждал Портос, – никто не арестовывал нас.
– Д’Артаньян, – с упреком сказал Арамис, – как могли вы поверить, что мы нашумели?
Д’Артаньян побледнел, и дрожь пробежала по его телу.
– Ты пугаешь меня, – сказал Атос, говоривший ему «ты» лишь в случаях чрезвычайных. – Что случилось?
– Бежим, бежим, друзья мои! – вскричал д’Артаньян. – У меня возникло страшное подозрение… Неужели это опять месть той женщины?
Теперь побледнел и Атос.
Д’Артаньян бросился бежать к буфету, три мушкетера и оба гвардейца последовали за ним.
Первое, что увидел д’Артаньян, войдя в столовую, был Бризмон, корчившийся на полу в жестоких судорогах.
Планше и Фурро, смертельно бледные, пытались облегчить его страдания, но было ясно, что помощь бесполезна: лицо умирающего было искажено предсмертной агонией.
– А, это вы! – вскричал Бризмон, увидев д’Артаньяна. – Вы сделали вид, что даруете мне жизнь, а сами отравили меня! О, это ужасно!
– Я? – вскричал д’Артаньян. – Несчастный, что ты говоришь!
– Да-да, вы дали мне это вино! Вы велели мне выпить его – вы решили отомстить мне, и это ужасно!
– Вы ошибаетесь, Бризмон, – сказал д’Артаньян, – вы ошибаетесь. Уверяю вас… клянусь вам…
– Но есть бог, он покарает вас!.. О господи, пошли ему такие же мучения, какие я чувствую сейчас!
– Клянусь Евангелием, – вскричал д’Артаньян, бросаясь к умирающему, – я не знал, что это вино отравлено, и сам собирался пить его!
– Я не верю вам, – сказал солдат.
И в страшных мучениях он испустил последний вздох.
– Ужасно, ужасно! – шептал Атос, между тем как Портос бил бутылки, а Арамис отдавал приказание – правда, несколько запоздавшее – привести духовника.
– О друзья мои, – сказал д’Артаньян, – вы еще раз спасли мне жизнь, и не только мне, но также и этим господам!.. Господа, – продолжал он, обращаясь к гвардейцам, – я попрошу вас хранить молчание о том, что вы видели. Весьма важные особы могут оказаться замешанными в эту историю, и все последствия падут тогда на нашу голову.
– Ах, сударь… – пробормотал Планше, еле живой от страха, – ах, сударь, выходит, что я счастливо отделался!
– Как, бездельник, ты, значит, собирался пить мое вино? – вскричал д’Артаньян.
– За здоровье короля, сударь. Я собрался было выпить самую малость за здоровье короля, но Фурро сказал, что меня зовут.
– Это правда, – покаялся Фурро, щелкая зубами от страха, – я хотел отослать его, чтобы выпить без помехи.
– Господа, – сказал д’Артаньян, обращаясь к гвардейцам, – вы сами понимаете, что после всего случившегося наша пирушка была бы очень печальной. Поэтому примите мои извинения, и давайте отложим ее до другого раза.
Оба гвардейца учтиво приняли извинения д’Артаньяна и, понимая, что четыре друга хотят остаться одни, удалились.
Оставшись без свидетелей, молодой гвардеец и три мушкетера переглянулись с таким видом, который ясно говорил, что каждый из них понимает всю серьезность положения.
– Прежде всего, – предложил Атос, – давайте уйдем из этой комнаты. Труп человека, погибшего насильственной смертью, – это плохое соседство.
– Планше, – сказал д’Артаньян, – поручаю тебе тело этого бедняги. Пусть его похоронят на освященной земле. Правда, он совершил преступление, но он раскаялся в нем.
И четверо друзей вышли из комнаты, предоставив Планше и Фурро заботу о погребении Бризмона.
Хозяин отвел им другую комнату и подал яйца всмятку и воду, которую Атос сам набрал в колодце. Портосу и Арамису в нескольких словах рассказали суть дела.
– Как видите, милый друг, – сказал д’Артаньян Атосу, – это война не на жизнь, а на смерть.
Атос покачал головой.
– Да-да, – ответил он, – я вижу. Но вы, значит, думаете, что это она?
– Я в этом уверен.
– А я должен сознаться, что все еще сомневаюсь.
– Однако же – лилия на плече?
– Это англичанка, совершившая во Франции какое-то преступление, за которое ее заклеймили.
– Атос, Атос, уверяю вас, это ваша жена! – повторял д’Артаньян. – Неужели вы забыли, как сходятся все приметы?
– И все-таки я думаю, что та, другая, умерла. Я так хорошо повесил ее…
На этот раз покачать головой пришлось уже д’Артаньяну.
– Но что же делать? – спросил он.
– Нельзя вечно жить под дамокловым мечом, – сказал Атос, – необходимо найти выход из положения.
– Но какой же?
– Постарайтесь увидеться с ней и объясниться. Скажите ей: «Мир или война! Даю честное слово дворянина, что никогда не скажу о вас ни слова, что никогда ничего не предприму против вас. Со своей стороны, вы должны торжественно поклясться, что не будете вредить мне. В противном случае я дойду до канцлера, дойду до короля, я найду палача, я восстановлю против вас двор, я заявлю о том, что вы заклеймены, я предам вас суду, и, если вас оправдают, тогда… ну тогда, клянусь честью, я убью вас где-нибудь под забором, как бешеную собаку!»
– Я не возражаю против этого способа, – сказал д’Артаньян, – но как же увидеться с ней?
– Время, милый друг, время доставит удобный случай, а случай дает человеку двойные шансы на выигрыш: чем больше вы поставили, тем больше выиграете, если только умеете ждать.
– Так-то так, но ждать, когда ты окружен убийцами и отравителями…
– Ничего! – сказал Атос. – Бог хранил нас до сих пор, он же сохранит нас и впредь.
– Да, нас! Конечно, мы мужчины, и, собственно говоря, для нас вполне естественно рисковать жизнью, но она!.. – добавил он, понижая голос.
– Кто это она? – спросил Атос.
– Констанция.
– Госпожа Бонасье! Ах да, ведь и правда… я совсем забыл, что вы влюблены, мой бедный друг!
Комментариев нет