Быстрая ходьба еще сильнее разжигала его пыл; мысль о том, что там, позади него, оставалась, подвергаясь угрозе страшной мести, женщина, которую он любил, вернее, боготворил, как святую, недавно пережитое волнение, испытываемая усталость – все это приводило его в состояние величайшего душевного подъема.
Он вошел в Портсмут около восьми часов утра. Все население города было на ногах; на улицах и в гавани били барабаны, отъезжавшие войска направлялись к морю.
Фельтон подошел к адмиралтейству весь в пыли и поту; его лицо, обычно бледное, раскраснелось от жары и гнева. Часовой не хотел пропускать его, но Фельтон позвал начальника караула и, вынув из кармана приказ, который ему велено было доставить, заявил:
– Спешное поручение от лорда Винтера.
Услышав имя лорда Винтера, являвшегося, как было всем известно, одним из ближайших друзей его светлости, начальник караула приказал пропустить Фельтона, который к тому же был в мундире морского офицера.
Фельтон ринулся во дворец.
В ту минуту, когда он входил в вестибюль, туда же вошел какой-то запыхавшийся, весь покрытый пылью человек, оставивший у крыльца почтовую лошадь, которая, доскакав, рухнула на колени. Фельтон и незнакомец одновременно обратились к камердинеру Патрику, который пользовался полным доверием герцога.
Фельтон сказал, что он послан бароном Винтером; незнакомец отказался сказать, кем он послан, и заявил, что может назвать себя одному только герцогу. Каждый из них настаивал на том, чтобы пройти первым.
Патрик, знавший, что лорда Винтера связывают с герцогом и служебные дела, и дружеские отношения, отдал предпочтение тому, кто явился от его имени. Другому гонцу пришлось дожидаться, и видно было, как он проклинает эту задержку.
Камердинер прошел с Фельтоном через большой зал, в котором ждала приема депутация от жителей Ла-Рошели во главе с принцем Субизом, и подвел его к дверям комнаты, где Бекингэм, только что принявший ванну, заканчивал свой туалет, уделяя ему, как всегда, очень большое внимание.
– Лейтенант Фельтон, – доложил Патрик. – Явился по поручению лорда Винтера.
– По поручению лорда Винтера? – повторил Бекингэм. – Впустите его.
Фельтон вошел. Бекингэм в эту минуту швырнул на диван богатый халат, затканный золотом, и стал надевать камзол синего бархата, весь расшитый жемчугом.
– Почему барон не приехал сам? – спросил Бекингэм. – Я ждал его сегодня утром.
– Он поручил мне передать вашей светлости, – ответил Фельтон, – что он весьма сожалеет, что не может иметь этой чести, так как ему приходится самому быть на страже в замке.
– Да-да, я знаю. У него есть узница.
– Об этой узнице я и хотел поговорить с вашей светлостью.
– Ну, говорите!
– То, что мне нужно вам сказать, никто не должен слышать, кроме вас, милорд.
– Оставьте нас, Патрик, – приказал Бекингэм, – но будьте поблизости, чтобы тотчас явиться на мой звонок. Я сейчас позову вас.
Патрик вышел.
– Мы одни, сударь, – сказал Бекингэм. – Говорите.
– Милорд, барон Винтер писал вам несколько дней назад, прося вас подписать приказ о ссылке, касающейся одной молодой женщины, именуемой Шарлоттой Баксон.
– Да, сударь, я ему ответил, чтобы он привез сам или прислал мне этот приказ, и я подпишу его.
– Вот он, милорд.
– Давайте.
Герцог взял из рук Фельтона бумагу и бегло просмотрел ее. Убедившись, что это тот самый приказ, о котором ему сообщал лорд Винтер, он положил его на стол и взял перо, собираясь поставить свою подпись.
– Простите, милорд… – сказал Фельтон, удерживая герцога. – Но известно ли вашей светлости, что Шарлотта Баксон – не настоящее имя этой молодой женщины?
– Да, сударь, это мне известно, – ответил герцог и обмакнул перо в чернила.
– Значит, ваша светлость знает ее настоящее имя?
– Я его знаю.
Герцог поднес перо к бумаге. Фельтон побледнел.
– И, зная это настоящее имя, вы все-таки подпишете, ваша светлость?
– Конечно, и нисколько не задумываясь.
– Я не могу поверить, – все более резким и отрывистым голосом продолжал Фельтон, – что вашей светлости известно, что дело идет о леди Винтер…
– Мне это отлично известно, но меня удивляет, как вы это можете знать?
– И вы без угрызения совести подпишете этот приказ, ваша светлость?
Бекингэм надменно посмотрел на молодого человека:
– Однако, сударь, вы предлагаете мне странные вопросы, и я поступаю очень снисходительно, отвечая вам!
– Отвечайте, ваша светлость! – сказал Фельтон. – Положение гораздо серьезнее, чем вы, быть может, думаете.
Бекингэм решил, что молодой человек, явившись по поручению лорда Винтера, говорит, конечно, от его имени, и смягчился.
– Без всякого угрызения совести, – подтвердил он. – Барону, как и мне, известно, что леди Винтер – большая преступница и что ограничить ее наказание ссылкой почти равносильно тому, что помиловать ее.
Герцог пером коснулся бумаги.
– Вы не подпишете этого приказа, милорд! – воскликнул Фельтон, делая шаг к герцогу.
– Я не подпишу этого приказа? – удивился Бекингэм. – А почему?
– Потому что вы заглянете в свою душу и воздадите миледи справедливость.
– Справедливость требовала бы отправить ее в Тайберн. Миледи – бесчестная женщина.
– Ваша светлость, миледи – ангел, вы хорошо это знаете, и я прошу вас дать ей свободу!
– Да вы с ума сошли! Как вы смеете так говорить со мной?
– Извините меня, милорд, я говорю, как умею, я стараюсь сдерживаться… Однако подумайте о том, милорд, что вы намерены сделать, и опасайтесь превысить меру!
– Что?.. Да простит меня бог! – вскричал Бекингэм. – Он, кажется, угрожает мне!
– Нет, милорд, я вас еще прошу и говорю вам: одной капли довольно, чтобы чаша переполнилась, одна небольшая вина может навлечь кару на голову того, кого щадил еще всевышний, несмотря на все его преступления!
– Господин Фельтон, извольте выйти отсюда и немедленно отправиться под арест! – приказал Бекингэм.
– Извольте выслушать меня до конца, милорд. Вы соблазнили эту молодую девушку, вы ее жестоко оскорбили, запятнали ее честь… Загладьте то зло, какое вы ей причинили, дайте ей беспрепятственно уехать, и я ничего больше не потребую от вас.
– Ничего не потребуете? – проговорил Бекингэм, с изумлением глядя на Фельтона и делая ударение на каждом слове.
– Милорд… – продолжал Фельтон, все больше воодушевляясь по мере того, как он говорил. – Берегитесь, милорд, вся Англия устала от ваших беззаконий! Милорд, вы злоупотребили королевской властью, которую вы почти узурпировали. Милорд, вы внушаете отвращение и людям и богу! Бог накажет вас впоследствии, я же накажу вас сегодня!
– Это уж слишком! – крикнул Бекингэм и сделал шаг к двери.
Фельтон преградил ему дорогу.
– Смиренно прошу вас, – сказал он, – подпишите приказ об освобождении леди Винтер. Вспомните, это женщина, которую вы обесчестили!
– Ступайте вон, сударь! Или я позову стражу и велю заковать вас в кандалы!
– Вы никого не позовете, – заявил Фельтон, встав между герцогом и колокольчиком, стоявшим на столике с серебряными инкрустациями. – Берегитесь, милорд, вы теперь в руках божьих!
Комментариев нет