Три мушкетера



– И далеко?

– О нет, за каких-нибудь сорок лье. Мы проводили господина Атоса на воды в Форж, где друзья мои и остались.

– Ну а вы, вы-то, разумеется, вернулись, – продолжал г-н Бонасье, придав своей физиономии самое лукавое выражение. – Таким красавцам, как вы, любовницы не дают длительных отпусков, и вас с нетерпением ждали в Париже, не так ли?

– Право, милейший господин Бонасье, – сказал молодой человек со смехом, – должен признаться вам в этом, тем более что от вас, как видно, ничего не скроешь. Да, меня ждали, и, могу вас уверить, с нетерпением.

Легкая тень омрачила чело Бонасье, настолько легкая, что д’Артаньян ничего не заметил.

– И мы будем вознаграждены за нашу поспешность? – продолжал галантерейщик слегка изменившимся голосом, чего д’Артаньян опять не заметил, как только что не заметил мгновенной тучки, омрачившей лицо достойного человека.

– О, только бы ваше предсказание сбылось! – смеясь, сказал д’Артаньян.

– Я говорю все это, – отвечал галантерейщик, – единственно для того, чтобы узнать, поздно ли вы придете.

– Что означает этот вопрос, милейший хозяин? – спросил д’Артаньян. – Уж не собираетесь ли вы дожидаться меня?

– Нет, но со времени моего ареста и случившейся у меня покражи я пугаюсь всякий раз, как открывается дверь, особенно ночью. Что поделаешь, я ведь не солдат.

– Ну так не пугайтесь, если я вернусь в час, в два или в три часа ночи. Не пугайтесь даже и в том случае, если я не вернусь вовсе.

На этот раз Бонасье побледнел так сильно, что д’Артаньян не мог этого не заметить и спросил, что с ним.

– Ничего, – ответил Бонасье, – ничего. Со времени моих несчастий я подвержен приступам слабости, которые находят на меня как-то внезапно, и вот только что я почувствовал, как по мне пробежал озноб. Не обращайте на меня внимания, у вас ведь есть другое занятие – предаваться своему счастью.

– В таком случае – я очень занят, так как я действительно счастлив.

– Пока еще нет, подождите – вы ведь сказали, что это будет вечером.

– Что ж, благодарение богу, этот вечер придет! И быть может, вы ждете его так же нетерпеливо, как я. Быть может, госпожа Бонасье посетит сегодня вечером супружеский кров.

– Сегодня вечером госпожа Бонасье занята! – с важностью возразил муж. – Ее обязанности задерживают ее в Лувре.

– Тем хуже для вас, любезный хозяин, тем хуже для вас! Когда я счастлив, мне хочется, чтобы были счастливы все кругом, но, по-видимому, это невозможно.

И молодой человек ушел, хохоча во все горло над шуткой, которая, как ему казалось, была понятна ему одному.

– Желаю вам повеселиться! – отвечал Бонасье замогильным голосом.

Но д’Артаньян был уже слишком далеко, чтобы услышать эти слова, да если бы он и услышал, то, верно, не обратил бы на них внимания, находясь в том расположении духа, в каком был.

Он направился к дому г-на де Тревиля; его вчерашний визит был, как мы помним, чрезвычайно коротким, и он ни о чем не успел рассказать толком.

Господина де Тревиля он застал преисполненным радости. Король и королева были с ним на балу необычайно любезны. Зато кардинал был крайне неприветлив.

В час ночи он удалился под предлогом нездоровья. Что же касается их величеств, то они возвратились в Лувр лишь в шесть часов утра.

– А теперь… – сказал г-н де Тревиль, понижая голос и тщательно осматривая все углы комнаты, чтобы убедиться, что они действительно одни, – теперь, мой юный друг, поговорим о вас, ибо совершенно очевидно, что ваше счастливое возвращение имеет какую-то связь с радостью короля, с торжеством королевы и с унижением его высокопреосвященства. Теперь вам надо быть начеку.

– Чего мне опасаться до тех пор, пока я буду иметь счастье пользоваться благосклонностью их величеств? – спросил д’Артаньян.

– Всего, поверьте мне. Кардинал не такой человек, чтобы забыть о злой шутке, не сведя счетов с шутником, а я сильно подозреваю, что шутник этот – некий знакомый мне гасконец.

– Разве вы думаете, что кардинал так же хорошо осведомлен, как вы, и знает, что это именно я ездил в Лондон?

– Черт возьми! Так вы были в Лондоне? Уж не из Лондона ли вы привезли прекрасный алмаз, который сверкает у вас на пальце? Берегитесь, любезный д’Артаньян! Подарок врага – нехорошая вещь. На этот счет есть один латинский стих… Постойте…

– Да-да, конечно, – отвечал д’Артаньян, который никогда не мог вбить себе в голову даже начатков латыни и своим невежеством приводил в отчаяние учителя. – Да, да, конечно, должен быть какой-то стих…

– И разумеется, он существует, – сказал г-н де Тревиль, имевший склонность к литературе. – Недавно господин де Бенсерад[42] читал мне его… Постойте… Ага, вспомнил!

Timeo Danaos et dona ferentes.[43]

Это означает: опасайтесь врага, приносящего вам дары.

– Этот алмаз, сударь, подарен мне не врагом, – отвечал д’Артаньян, – он подарен мне королевой.

– Королевой! Ого! – произнес г-н де Тревиль. – Да, это поистине королевский подарок! Этот перстень стоит не менее тысячи пистолей. Через кого же королева передала вам его?

– Она вручила мне его сама.

– Где это?

– В кабинете, смежном с комнатой, где она переодевалась.

– Каким образом?

– Протянув мне руку для поцелуя.

– Вы целовали руку королевы! – вскричал г-н де Тревиль, изумленно глядя на д’Артаньяна.

– Ее величество удостоила меня этой чести.

– И это было в присутствии свидетелей? О неосторожная, трижды неосторожная!

– Нет, сударь, успокойтесь, этого никто не видел, – ответил д’Артаньян.

И он рассказал г-ну де Тревилю, как все произошло.

– О женщины, женщины! – вскричал старый солдат. – Узнаю их по романтическому воображению. Все, что окрашено тайной, чарует их… Итак, вы видели руку, и это все. Вы встретите королеву – и не узнаете ее; она встретит вас – и не будет знать, кто вы.

– Да, но по этому алмазу… – возразил молодой человек.

– Послушайте, – сказал г-н де Тревиль, – дать вам совет, добрый совет, совет друга?

– Вы окажете мне этим честь, сударь, – ответил д’Артаньян.

– Так вот, ступайте к первому попавшемуся золотых дел мастеру и продайте этот алмаз за любую цену, которую он вам предложит. Каким бы скрягой он ни оказался, вы все-таки получите за него не менее восьмисот пистолей. У пистолей, молодой человек, нет имени, а у этого перстня есть имя, страшное имя, которое может погубить того, кто носит его на пальце.

– Продать этот перстень! Перстень, подаренный мне моей государыней! Никогда! – вскричал д’Артаньян.

– Тогда поверните его камнем внутрь, несчастный безумец, потому что все знают, что бедный гасконский дворянин не находит подобных драгоценностей в шкатулке своей матери!

– Так вы думаете, что меня ждет какая-то опасность? – спросил д’Артаньян.

– Говорю вам, молодой человек, что тот, кто засыпает на мине с зажженным фитилем, может считать себя в полной безопасности по сравнению с вами.






Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187

Комментариев нет

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *