– Плохо, – ответила она, – очень плохо.
– В таком случае, – сказал д’Артаньян, – я помешал. Вам, конечно, нужен отдых, и я сейчас же уйду.
– О нет! – сказала миледи. – Напротив, останьтесь, господин д’Артаньян, ваше милое общество развлечет меня.
«Ого! – подумал д’Артаньян. – Она никогда не была так любезна, надо быть начеку».
Миледи приняла самый дружеский тон, на какой была способна, и постаралась придать необычайное оживление разговору. Возбуждение, покинувшее ее на короткий миг, вновь вернулось к ней, и глаза ее снова заблестели, щеки покрылись краской, губы порозовели. Перед д’Артаньяном снова была Цирцея,[75] давно уже покорившая его своими чарами. Любовь, которую он считал угасшей, только уснула и теперь вновь пробудилась в его сердце. Миледи улыбалась, и д’Артаньян чувствовал, что он готов погубить свою душу ради этой улыбки.
На миг он почувствовал даже нечто вроде угрызений совести.
Миледи между тем сделалась разговорчивее. Она спросила у д’Артаньяна, есть ли у него любовница.
– Ах! – сказал д’Артаньян самым нежным тоном, на какой только был способен. – Можете ли вы быть настолько жестоки, чтобы предлагать мне подобные вопросы? Ведь с тех пор, как я увидел вас, я дышу только вами и вздыхаю о вас одной!
Миледи улыбнулась странной улыбкой.
– Так вы меня любите? – спросила она.
– Неужели мне надо говорить об этом, неужели вы не заметили этого сами?
– Положим, да, но ведь вы знаете, что чем больше в сердце гордости, тем труднее бывает покорить его.
– О, трудности не пугают меня! – сказал д’Артаньян. – Меня ужасает лишь то, что невозможно.
– Для настоящей любви нет ничего невозможного, – возразила миледи.
– Ничего, сударыня?
– Ничего, – повторила миледи.
«Черт возьми! – подумал д’Артаньян про себя. – Тон совершенно переменился. Уж не влюбилась ли, чего доброго, в меня эта взбалмошная женщина и не собирается ли она подарить мне – мне самому – другой сапфир, вроде того, какой она подарила мнимому де Варду?»
Д’Артаньян поспешно пододвинул свой стул к креслу миледи.
– Послушайте, – сказала она, – что бы вы сделали, чтобы доказать мне любовь, о которой вы говорите?
– Все, чего бы вы от меня ни потребовали. Приказывайте – я готов!
– На все?
– На все! – вскричал д’Артаньян, знавший наперед, что, давая подобное обязательство, он рискует немногим.
– Хорошо! В таком случае – поговорим, – сказала миледи, в свою очередь придвигая свое кресло к стулу д’Артаньяна.
– Я вас слушаю, сударыня, – ответил он.
С минуту миледи молчала, задумавшись и как бы колеблясь, затем, видимо, решилась.
– У меня есть враг, – сказала она.
– У вас, сударыня? – вскричал д’Артаньян, притворяясь удивленным. – Боже мой, возможно ли это? Вы так прекрасны и так добры!
– Смертельный враг.
– В самом деле?
– Враг, который оскорбил меня так жестоко, что теперь между ним и мной война насмерть. Могу я рассчитывать на вас как на помощника?
Д’Артаньян сразу понял, чего хочет от него это мстительное создание.
– Можете, сударыня! – произнес он напыщенно. – Моя шпага и жизнь принадлежат вам вместе с моей любовью!
– В таком случае, – сказала миледи, – если вы так же отважны, как влюблены…
Она замолчала.
– Что же тогда? – спросил д’Артаньян.
– Тогда… – продолжала миледи после минутной паузы, – тогда вы можете с нынешнего же дня перестать бояться невозможного.
– Нет, я не вынесу такого счастья! – вскричал д’Артаньян, бросаясь на колени перед миледи и осыпая поцелуями ее руки, которых она не отнимала.
«Отомсти за меня этому презренному де Варду, – стиснув зубы, думала миледи, – а потом я сумею избавиться от тебя, самонадеянный глупец, слепое орудие моей мести!»
«Приди добровольно в мои объятия, лицемерная и опасная женщина! – думал д’Артаньян. – Приди ко мне! И тогда я посмеюсь над тобой за твое прежнее издевательство вместе с тем человеком, которого ты хочешь убить моей рукой».
Д’Артаньян поднял голову.
– Я готов, – сказал он.
– Так, значит, вы поняли меня, милый д’Артаньян? – спросила миледи.
– Я угадал бы ваше желание по одному вашему взгляду.
– Итак, вы согласны обнажить для меня вашу шпагу – шпагу, которая уже приобрела такую известность?
– В любую минуту.
– Но как же я отплачу вам за такую услугу? – сказала миледи. – Я знаю влюбленных: это люди, которые ничего не делают даром.
– Вы знаете, о какой награде я мечтаю, – ответил д’Артаньян, – единственной награде, достойной вас и меня!
И он нежно привлек ее к себе.
Она почти не сопротивлялась.
– Корыстолюбец! – сказала она с улыбкой.
– Ах! – вскричал д’Артаньян, и в самом деле охваченный страстью, которую эта женщина имела дар зажигать в его сердце. – Мое счастье мне кажется невероятным, я все время боюсь, что оно может улететь от меня, как сон, вот почему я спешу превратить его в действительность!
– Так заслужите же это невероятное счастье.
– Я в вашем распоряжении, – сказал д’Артаньян.
– Это правда? – произнесла миледи, отгоняя последнюю тень сомнения.
– Назовите мне того негодяя, который осмелился вызвать слезы на этих прекрасных глазах.
– Кто вам сказал, что я плакала?
– Мне показалось…
– Такие женщины, как я, не плачут, – сказала миледи.
– Тем лучше! Итак, скажите же мне, как его имя.
– Но подумайте, ведь в его имени заключается вся моя тайна.
– Однако должен же я знать это имя.
– Да, должны. Вот видите, как я вам доверяю!
– Я счастлив. Его имя?
– Вы знаете этого человека.
– Знаю?
– Да.
– Надеюсь, это не кто-либо из моих друзей? – спросил д’Артаньян, разыгрывая нерешительность, чтобы заставить миледи поверить в то, что он ничего не знает.
– Так, значит, будь это кто-либо из ваших друзей, вы бы поколебались? – вскричала миледи, и угрожающий огонек блеснул в ее глазах.
– Нет, хотя бы это был мой родной брат! – ответил д’Артаньян как бы в порыве восторга.
Наш гасконец ничем не рисковал, он действовал наверняка.
– Мне нравится ваша преданность, – сказала миледи.
– Увы! Неужели это все, что вам нравится во мне? – спросил д’Артаньян.
– Нет, я люблю и вас, вас! – сказала она, взяв его руку.
И д’Артаньян ощутил жгучее пожатие, от которого он весь затрепетал, словно и ему передалось волнение миледи.
– Вы любите меня! – вскричал он. – О, мне кажется, я схожу с ума!
И он заключил ее в объятия. Она не сделала попытки уклониться от его поцелуя, но и не ответила на него.
Губы ее были холодны: д’Артаньяну показалось, что он поцеловал статую.
И все же он был упоен радостью, воспламенен любовью; он почти поверил в нежные чувства миледи, он почти поверил в преступление де Варда. Если бы де Вард оказался сейчас здесь, возле него, он мог бы его убить.
Миледи воспользовалась этой минутой.
– Его имя… – начала она.
– Де Вард, я знаю! – вскричал д’Артаньян.
– Как вы узнали об этом? – спросила миледи, схватив его за руки и пытаясь проникнуть взглядом в самую глубь его души.
Комментариев нет