Три мушкетера



– Как это – была? Куда же вы ее дели, если она у вас была?

– Ее похитили у меня, сударь.

– Похитили? – переспросил комиссар. – Вот как!

Бонасье по этому «вот как!» понял, что дело его все больше запутывается.

– Итак, ее похитили, – продолжал комиссар. – Ну а знаете ли вы, кто именно ее похитил?

– Мне кажется, что знаю.

– Кто же это?

– Заметьте, господин комиссар, что я ничего не утверждаю. Я только подозреваю.

– Кого же вы подозреваете? Ну, откровенно.

Господин Бонасье растерялся: следовало ли ему во всем отпираться или все выложить начистоту? Если он станет отрицать все, могут предположить, что он знает слишком много и не смеет в этом признаться. Сознаваясь, он докажет свою добрую волю. Он решил поэтому сказать все.

– Я подозреваю мужчину высокого роста, черноволосого, смуглого, важного на вид, похожего на знатного вельможу. Он несколько раз следовал за нами, как мне показалось, когда я поджидал жену у выхода из Лувра и отводил ее домой.

Комиссар как будто несколько встревожился.

– А имя его? – спросил он.

– О, имени его я не знаю. Но если бы мне пришлось встретиться с ним, я сразу узнал бы его даже среди тысячи других, ручаюсь вам.

Комиссар нахмурился.

– Вы говорите, что узнали бы его среди тысячи других? – переспросил он.

– Я хотел сказать… – пробормотал Бонасье, заметив, что ответил неудачно. – Я хотел сказать…

– Вы ответили, что узнали бы его, – сказал комиссар. – Хорошо. На сегодня достаточно. Необходимо, раньше чем мы продолжим этот разговор, уведомить кое-кого о том, что вам известен похититель вашей жены.

– Но ведь я не говорил вам, что он мне известен! – в отчаянии воскликнул Бонасье. – Я говорил как раз обратное…

– Уведите заключенного! – приказал комиссар, обращаясь к двум стражникам.

– Куда прикажете его отвести? – спросил писарь.

– В камеру.

– В которую?

– Господи, да в любую! Лишь бы она покрепче запиралась, – произнес комиссар безразличным тоном, вселившим ужас в несчастного Бонасье.

«О боже, боже! – думал он. – Беда обрушилась на мою голову! Жена, наверное, совершила какое-нибудь ужасное преступление. Меня считают ее сообщником и покарают вместе с нею. Она, наверное, призналась, сказала, что посвящала меня во всё. Женщины ведь такие слабые создания!.. В камеру, в первую попавшуюся! Ну конечно! Ночь коротка… А завтра – колесо, виселица… О боже, боже! Сжалься надо мною!»

Не обращая ни малейшего внимания на жалобные сетования г-на Бонасье, сетования, к которым они, впрочем, давно должны были привыкнуть, караульные подхватили арестанта с двух сторон под руки и увели в камеру. Комиссар поспешно принялся строчить какое-то письмо. Писарь в ожидании стоял возле него.

Бонасье в эту ночь не сомкнул глаз – не потому, что камера была особенно неудобна, но страшная тревога не позволяла ему уснуть. Всю ночь он просидел на скамеечке, вздрагивая при малейшем звуке. И когда первые лучи солнца скользнули сквозь решетку окна, ему показалось, что само солнце приняло траурный оттенок.

Вдруг он услышал, как отодвигается засов, и даже подскочил от ужаса. Он решил, что за ним пришли, чтобы отвести на эшафот.

Поэтому, когда в дверях вместо палача появился вчерашний комиссар со своим писарем, он готов был броситься им на шею.

– Ваше дело, дорогой мой, крайне запуталось со вчерашнего дня, – сказал комиссар. – И я советую вам сказать правду. Только ваше чистосердечное раскаяние может смягчить гнев кардинала.

– Но я готов все сказать! – воскликнул Бонасье. – По крайней мере все, что я знаю. Прошу вас, спрашивайте меня.

– Прежде всего: где находится ваша жена?

– Ведь я говорил вам, что она похищена.

– Да, но вчера после пяти часов дня она благодаря вашей помощи сбежала.

– Моя жена сбежала? – воскликнул Бонасье. – Несчастная! Но, сударь, если она сбежала, то не по моей вине, клянусь вам!

– Для чего вы днем заходили к вашему жильцу, господину д’Артаньяну, с которым о чем-то долго совещались?

– Да, это правда, господин комиссар. Признаюсь в этом и признаюсь, что это была ошибка. Я действительно был у господина д’Артаньяна.

– С какой целью вы заходили к нему?

– С целью попросить его разыскать мою жену. Я полагал, что имею право требовать ее назад. По-видимому, я ошибся и очень прошу вас простить меня.

– Что же вам ответил господин д’Артаньян?

– Господин д’Артаньян обещал помочь мне. Но я вскоре убедился, что он предает меня.

– Вы стараетесь ввести суд в заблуждение! Д’Артаньян сговорился с вами, и в силу этого сговора он разогнал полицейских, которые арестовали вашу жену, и скрыл ее от преследования.

– Господин д’Артаньян похитил мою жену? Да что вы мне тут рассказываете?

– К счастью, господин д’Артаньян в наших руках, и вам будет устроена с ним очная ставка.

– Ну что ж, я этому рад! – воскликнул г-н Бонасье. – Хотелось бы увидеть хоть одно знакомое лицо…

– Введите господина д’Артаньяна! – приказал комиссар, обращаясь к караульным.

Караульные ввели Атоса.

– Господин д’Артаньян, – произнес комиссар, обращаясь к Атосу, – расскажите, что произошло между вами и этим господином.

– Но это вовсе не господин д’Артаньян! – вскричал Бонасье.

– Как – не господин д’Артаньян? – в свою очередь, закричал комиссар.

– Ну конечно, нет! – сказал Бонасье.

– Как же зовут этого господина? – спросил комиссар.

– Не могу вам сказать: я с ним не знаком.

– Вы с ним не знакомы?

– Нет.

– Вы никогда его не видели?

– Видал, но не знаю, как его зовут.

– Ваше имя? – спросил комиссар.

– Атос, – ответил мушкетер.

– Но ведь это не человеческое имя, это название какой-нибудь горы! – воскликнул несчастный комиссар, начинавший терять голову.

– Это мое имя, – спокойно сказал Атос.

– Но вы сказали, что вас зовут д’Артаньян.

– Я это говорил?

– Да, вы.

– Разрешите! Меня спросили: «Вы господин д’Артаньян?» – на что я ответил: «Вы так полагаете?» Стражники закричали, что они в этом уверены. Я не стал спорить с ними. Кроме того, ведь я мог и ошибиться.

– Сударь, вы оскорбляете достоинство суда.

– Ни в какой мере, – спокойно сказал Атос.

– Вы господин д’Артаньян!

– Вот видите, вы снова это утверждаете.

– Но, господин комиссар, – вскричал Бонасье, – уверяю вас, тут не может быть никакого сомнения! Господин д’Артаньян – мой жилец, и, следовательно, хоть он и не платит мне за квартиру, или именно поэтому, я-то должен его знать. Господин д’Артаньян – молодой человек лет девятнадцати – двадцати, не более, а этому господину по меньшей мере тридцать. Господин д’Артаньян состоит в гвардейской роте господина Дезэссара, а этот господин – мушкетер из роты господина де Тревиля. Поглядите на его одежду, господин комиссар, поглядите на одежду!

– Правильно! – пробормотал комиссар. – Это, черт возьми, правильно!

В эту минуту распахнулась дверь, и гонец, которого ввел один из надзирателей Бастилии, подал комиссару какое-то письмо.






Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187

Комментариев нет

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *