Миледи попробовала поднять ее и унести, но у нее не хватило сил.
В эту минуту послышался стук отъезжающей кареты: увидев мушкетеров, почтарь погнал лошадь галопом. Потом раздались три-четыре выстрела.
– В последний раз спрашиваю: намерены вы идти? – крикнула миледи.
– О боже, боже! Вы видите, мне изменяют силы, вы сами видите, что я совсем не могу идти… Бегите одна!
– Бежать одной? Оставить вас здесь? Нет-нет, ни за что! – вскричала миледи.
Вдруг она остановилась, глаза ее сверкнули недобрым огнем; она подбежала к столу и высыпала в рюмку г-жи Бонасье содержимое оправы перстня, которую она открыла с удивительной быстротой.
Это было красноватое зернышко, которое сразу же растворилось в вине.
Потом она твердой рукой взяла рюмку и сказала:
– Пейте, это вино придаст вам силы! Пейте!
И она поднесла рюмку к губам молодой женщины, которая машинально выпила.
«Ах, не так мне хотелось отомстить! – сказала про себя миледи, с дьявольской улыбкой ставя рюмку на стол. – Но приходится делать то, что возможно».
И она ринулась из комнаты.
Госпожа Бонасье проводила ее взглядом, но не могла последовать за ней: она впала в то состояние, какое испытывают люди, которые видят во сне, как кто-то гонится за ними, и тщетно пытаются бежать.
Прошло несколько минут – раздался отчаянный стук в ворота; г-жа Бонасье каждую минуту ждала возвращения миледи, но миледи не появлялась.
Пылающий лоб молодой женщины – должно быть, от страха – то и дело покрывался холодным потом. Наконец она услышала лязг отпираемых решеток, на лестницах загремели сапоги и зазвенели шпоры, поднялся гул голосов, звучавших все ближе и ближе, и ей показалось, что она слышит свое имя, произнесенное среди этого гула.
Вдруг она радостно вскрикнула и бросилась к двери: она узнала голос д’Артаньяна.
– Д’Артаньян! Д’Артаньян! – закричала она. – Это вы? Сюда, сюда!
– Констанция! Констанция, где вы? – отвечал юноша. – Боже мой!
В тот же миг дверь кельи отворилась, вернее – подалась под напором извне, и несколько человек вбежали в комнату. Г-жа Бонасье опустилась в кресло, не в силах больше шевельнуться.
Д’Артаньян бросил еще дымившийся пистолет, который он держал в руке, и упал на колени перед своей возлюбленной. Атос заткнул свой пистолет за пояс, а Портос и Арамис, державшие шпаги наголо, вложили их в ножны.
– О д’Артаньян, любимый мой! Наконец ты приехал, ты не обманул меня!.. Да, это ты…
– Да-да, Констанция, мы опять вместе!
– Как она ни уверяла, что ты не приедешь, я все-таки втайне надеялась и не захотела бежать. Ах, как я хорошо сделала, как я счастлива!
При слове «она» Атос, спокойно усевшийся в кресло, внезапно встал.
– Она? Кто «она»? – спросил д’Артаньян.
– Да моя приятельница, та самая, которая из дружбы ко мне хотела укрыть меня от моих гонителей, та, которая приняла вас за гвардейцев кардинала и только что убежала отсюда.
– Ваша приятельница? – вскричал д’Артаньян, и лицо его стало бледнее белого покрывала его возлюбленной. – О какой приятельнице вы говорите?
– О той, чья карета стояла у ворот, о женщине, которая называет себя вашим другом, д’Артаньян, и которой вы все рассказали.
– Ее имя, имя? – допытывался д’Артаньян. – Боже мой, неужели вы не знаете ее имени?
– Да как же, его называли при мне… Погодите… вот странно… Ах, боже мой, у меня мутится в голове… темнеет в глазах…
– Ко мне, друзья мои, помогите! – закричал д’Артаньян. – У нее холодеют руки, ей дурно… Боже мой, она лишается чувств!
Пока Портос во весь голос звал на помощь, Арамис кинулся к столу и хотел налить стакан воды, но остановился, увидев, как жутко изменился в лице Атос: он стоял перед столом, уставив застывшие от ужаса глаза на одну из рюмок, и, казалось, терзался страшным подозрением.
– О нет, нет, это невозможно! – повторял он. – Бог не допустит такого преступления!
– Воды, воды! – кричал д’Артаньян. – Воды!
– Бедняжка! Бедняжка! – хриплым голосом шептал Атос.
Оживленная поцелуями д’Артаньяна, г-жа Бонасье открыла глаза.
– Она приходит в себя! – воскликнул юноша. – Слава богу!
– Сударыня… – заговорил Атос, – сударыня, скажите, ради бога, чья эта пустая рюмка?
– Моя, сударь… – ответила молодая женщина умирающим голосом.
– А кто вам налил вино, которое было в рюмке?
– Она.
– Да кто же это «она»?
– А, вспомнила! – сказала г-жа Бонасье. – Графиня Винтер.
Четыре друга все разом вскрикнули, но крик Атоса был громче остальных.
Лицо г-жи Бонасье покрылось мертвенной бледностью, острая боль подкосила ее, и она, задыхаясь, упала на руки Портоса и Арамиса.
Д’Артаньян с неописуемой тревогой схватил Атоса за руку.
– Неужели ты допускаешь?.. – Голос его перешел в рыдание.
– Я допускаю все, – ответил Атос и до крови закусил губы, стараясь подавить невольный вздох.
– Д’Артаньян, д’Артаньян, – крикнула г-жа Бонасье, – где ты? Не оставляй меня, видишь – я умираю!
Д’Артаньян, все еще трепетно сжимавший руку Атоса, выпустил ее и кинулся к г-же Бонасье.
Ее прекрасное лицо исказилось, остекленевшие глаза уже утратили всякое выражение, судорожная дрожь сотрясала тело, по лбу катился пот…
– Ради бога, бегите, позовите кого-нибудь… Портос, Арамис, просите помощи!
– Бесполезно, – сказал Атос. – Бесполезно: от яда, который подмешивает она, нет противоядия.
– Да-да, помогите! – прошептала г-жа Бонасье. – Помогите!
Потом, собрав последние силы, она взяла обеими руками голову юноши, посмотрела на него так, словно изливала в этом взгляде всю душу, и с горестным возгласом прижалась губами к его губам.
– Констанция! Констанция! – крикнул д’Артаньян.
Вздох вылетел из уст г-жи Бонасье и коснулся уст д’Артаньяна – то отлетела на небо ее чистая и любящая душа.
Д’Артаньян сжимал в объятиях труп.
Юноша вскрикнул и упал подле своей возлюбленной такой же бледный и похолодевший, как она.
Портос заплакал, Атос погрозил кулаком небу, Арамис перекрестился.
В эту минуту в дверях показался незнакомый человек, почти такой же бледный, как все бывшие в комнате; осмотревшись вокруг себя, он увидел мертвую г-жу Бонасье и лежавшего без чувств д’Артаньяна.
Он явился в тот миг оцепенения, который обычно следует за большими катастрофами.
– Я не ошибся, – сказал он. – Вот господин д’Артаньян, а вы – трое его друзей: господа Атос, Портос и Арамис.
Все трое с удивлением смотрели на незнакомца, назвавшего их по именам; всем им казалось, что когда-то они уже видели его.
– Господа, – продолжал вновь пришедший, – вы, так же как и я, разыскиваете женщину, которая, – прибавил он с ужасной улыбкой, – наверное, побывала здесь, ибо я вижу труп!
Три друга по-прежнему безмолвствовали; голос этого человека тоже казался им знакомым, но они не могли припомнить, при каких обстоятельствах они его слышали.
– Господа, – снова заговорил незнакомец, – так как вы не хотите узнать человека, который, вероятно, дважды обязан вам жизнью, мне приходится назвать себя. Я лорд Винтер, деверь той женщины.
Комментариев нет