Один взгляд, брошенный на миледи, пояснил ему, что творится в ее душе.
– Пусть так, – сказал он, – но сегодня вы меня еще не убьете: у вас нет больше оружия, и к тому же я начеку. Вы начали совращать беднягу Фельтона, он уже стал поддаваться вашему дьявольскому влиянию, но я хочу спасти его: он вас больше не увидит, все кончено. Соберите ваши пожитки – завтра вы отправляетесь в путь. Сначала я назначил ваше отплытие на двадцать четвертое число, но потом подумал, что чем скорее дело будет сделано, тем оно будет вернее. Завтра в полдень у меня на руках будет приказ о вашей ссылке, подписанный Бекингэмом. Если вы, прежде чем сядете на корабль, скажете кому бы то ни было хоть одно слово, мой сержант пустит вам пулю в лоб – так ему приказано. Если на корабле вы без разрешения капитана скажете кому бы то ни было хоть одно слово, капитан велит бросить вас в море – такое ему дано распоряжение. До свидания. Вот все, что я имел вам сегодня сообщить. Завтра я вас увижу – приду, чтобы распрощаться с вами.
С этими словами барон удалился.
Миледи выслушала всю эту грозную тираду с улыбкой презрения на губах, но с бешеной злобой в душе.
Подали ужин. Миледи почувствовала, что ей нужно подкрепиться: неизвестно было, что могло произойти в эту ночь. Она уже надвигалась, мрачная и бурная: по небу неслись тяжелые тучи, а отдаленные вспышки молнии предвещали грозу.
Гроза разразилась около десяти часов вечера. Миледи было отрадно видеть, что природа разделяет смятение, царившее в ее душе; гром рокотал в воздухе, как гнев в ее сердце; ей казалось, что порывы ветра обдавали ее лицо подобно тому, как они налетали на деревья, сгибая ветви и срывая с них листья; она выла, как дикий зверь, и голос ее сливался с могучим голосом природы, которая, казалось, тоже стонала и приходила в отчаяние.
Вдруг миледи услышала стук в окно и при слабом блеске молнии увидела за его решеткой лицо человека.
Она подбежала к окну и открыла его.
– Фельтон! – вскричала она. – Я спасена!
– Да, – отозвался Фельтон, – но говорите тише! Мне надо еще подпилить прутья решетки. Берегитесь только, чтобы они не увидели вас в окошечко двери.
– Вот доказательство тому, что бог за нас, Фельтон, – сказала миледи, – они забили окошечко доской.
– Это хорошо… Господь лишил их разума! – ответил Фельтон.
– Что я должна делать? – спросила миледи.
– Ничего, ровно ничего, закройте только окно. Ложитесь в постель или хотя бы прилягте не раздеваясь. Когда я кончу, я постучу. Но в состоянии ли вы следовать за мною?
– О да!
– А ваша рана?
– Причиняет мне боль, но не мешает ходить.
– Будьте готовы по первому знаку.
Миледи закрыла окно, погасила лампу, легла, как посоветовал ей Фельтон, и забилась под одеяло. Среди завываний бури она слышала визг пилы, ходившей по решетке, и при каждой вспышке молнии различала тень Фельтона за оконными стеклами.
Целый час она лежала, едва переводя дыхание, покрываясь холодным потом и чувствуя, как сердце у нее отчаянно замирает от страха при малейшем шорохе, доносившемся из коридора.
Бывают часы, которые длятся годы…
Через час Фельтон снова постучал в окно.
Миледи вскочила с постели и распахнула его. Два прута решетки были перепилены, и образовалось отверстие, в которое мог пролезть человек.
– Вы готовы? – спросил Фельтон.
– Да. Нужно ли мне что-нибудь захватить с собой?
– Золото, если оно у вас есть.
– Да, к счастью, мне оставили то золото, которое я имела при себе.
– Тем лучше. Я истратил все свои деньги на то, чтобы нанять судно.
– Возьмите, – сказала миледи, вручая Фельтону мешок с золотыми монетами.
Фельтон взял мешок и бросил его вниз, к подножию стены.
– А теперь, – сказал он, – пора спускаться.
– Хорошо.
Миледи встала на кресло и высунулась в окно. Она увидела, что молодой офицер висит над пропастью на веревочной лестнице.
Впервые ее объял страх и напомнил ей, что она женщина. Ее пугала зияющая бездна.
– Этого я и боялся, – сказал Фельтон.
– Это пустяки… пустяки… – проговорила миледи. – Я спущусь с закрытыми глазами.
– Вы мне доверяете? – спросил Фельтон.
– И вы еще спрашиваете!
– Протяните мне ваши руки. Скрестите их. Вытяните. Вот так.
Фельтон связал ей кисти рук своим платком и поверх платка – веревкой.
– Что вы делаете? – с удивлением спросила миледи.
– Положите мне руки на шею и не бойтесь ничего.
– Но из-за меня вы потеряете равновесие, и мы оба упадем и разобьемся.
– Не беспокойтесь, я моряк.
Нельзя было терять ни мгновения; миледи обвила руками шею Фельтона и с его помощью проскользнула в окно.
Фельтон начал медленно спускаться со ступеньки на ступеньку. Несмотря на тяжесть двух тел, лестница качалась в воздухе от яростных порывов ветра.
Вдруг Фельтон остановился.
– Что случилось? – спросила миледи.
– Тише! – сказал Фельтон. – Я слышу чьи-то шаги.
– Нас увидели!
Несколько мгновений они молчали и прислушивались.
– Нет, – заговорил Фельтон, – ничего страшного.
– Но чьи же это шаги?
– Это часовые обходят дозором замок.
– А где они должны пройти?
– Как раз под нами.
– Они нас заметят…
– Нет, если не сверкнет молния.
– Они заденут конец лестницы.
– К счастью, она на шесть футов не достает до земли.
– Вот они… боже мой!
– Молчите!
Они продолжали висеть, не двигаясь и затаив дыхание, на высоте двадцати футов над землей, а в то самое время под ними, смеясь и разговаривая, проходили солдаты.
Для беглецов настала страшная минута…
Патруль прошел. Слышен был шум удаляющихся шагов и замирающие вдали голоса.
– Теперь мы спасены, – сказал Фельтон.
Миледи вздохнула и лишилась чувств.
Фельтон стал опять спускаться. Добравшись до нижнего конца лестницы и не чувствуя дальше опоры для ног, он начал цепляться за ступеньки руками; ухватившись наконец за последнюю, он повис на ней, и ноги его коснулись земли. Он нагнулся, подобрал мешок с золотом и взял его в зубы.
Потом он схватил миледи на руки и быстро пошел в сторону, противоположную той, куда удалился патруль.
Вскоре он свернул с дозорного пути, спустился между скалами и, дойдя до самого берега, свистнул.
В ответ раздался такой же свист, и пять минут спустя на море показалась лодка с четырьмя гребцами.
Лодка подплыла настолько близко, насколько это было возможно: недостаточная глубина помешала ей пристать к берегу. Фельтон вошел по пояс в воду, не желая никому доверять свою драгоценную ношу.
К счастью, буря начала затихать. Однако море еще бушевало: маленькую лодку подбрасывало на волнах, точно ореховую скорлупу.
– К шхуне! – приказал Фельтон. – И гребите быстрее!
Комментариев нет