Мое проклятие Книга 3 / Право на счастье



Вот зачем она все это мне сообщает? Случайной попутчице, с которой через несколько часов благополучно расстанется, чтобы больше никогда не встретиться. Или… все-таки узнала и теперь пытается намекнуть, что они не сбежали из-под надзора, а получили соответствующее разрешение? Бросила быстрый взгляд на Ургу, но лицо женщины не выражала ничего, кроме тоски и какой-то глухой покорности судьбе.

— Понимаю…

— Понимаете? — по губам женщины скользнула горькая усмешка. — Что может понимать женщина, которой не дано иметь детей?

Это она о чем сейчас? О моем вдовстве или о статусе наиды?

— Тетя Рина, а вы любите угорские пряники? — вмешалась в непонятную беседу «взрослых» Хельма, чем заслужила мою молчаливую, но от этого не менее горячую благодарность. — Любите, да? Я поделюсь… у меня много, — похвасталась она, порывисто подскакивая.

— Сядь, Хель, — строго одернула Урга, наконец-то отвлекаясь от меня. — Сладкое только после еды.

Она потянулась к одной из сумок, и через несколько минут на большой белой салфетке появилась посуда, нехитрая снедь — копченое мясо, домашний сыр, лепешки, вареные овощи — и фляга с водой. «Что бы Урга не задумала, травить она меня вряд ли станет», — подумала, наблюдая как женщина отрезает мясо, отламывает лепешку и протягивает все это дочери. Но не успела я взять свою порцию, как услышала капризное:

— Не хочу! — Хельма мотала головой, прикрыв рот рукой, видимо, для надежности. — Пряники лучше.

— Хель, доченька, надо поесть, хоть чуть-чуть, — начала уговаривать Урга, но девушка была неумолима.

— Мясо невкусное, не хочу, — повторяла она снова и снова, а потом вдруг неожиданно сдалась и, лукаво выдала: Только если сказку расскажешь.

— Хорошо, — устало выдохнула мать и впихнула в руки довольной дочери несчастный бутерброд. — Какую: про девочку из озера или про то, как мышиный император на войну ходил?

— Не-е-е, эти все я давно знаю — заявила девушка, впиваясь зубами в мясо. Кажется, кое-кто и не собирался от еды отказываться, а просто шантажировал родительницу. — Новую.

— Новую… — Урга задумчиво посмотрела на дочь, а потом окинула меня долгим непонятным взглядом. В полумраке повозки глаза ее загадочно мерцали. — Будет тебе новая.

Женщина соорудила еще один бутерброд, подвинула его поближе к дочери и негромко нараспев начала:

— В волшебном краю за пределами мира

Сокрыт под горою таинственный храм.

Свет солнца земля навсегда позабыла,

Дорога известна лишь вечным ветрам.

Я замерла, опустив руку с зажатой в ней лепешкой. Опять храм… удивительное совпадение.

— В веках исчезают и люди, и страны,

Победы и беды уносят года,

Но свято хранят храм снега и туманы,

Врагу путь к нему не найти никогда.

Надо же, я была уверена, что на Эргоре только высокопарные хвалебные оды сочинять могут, и вдруг — такая красивая баллада. Хотя, что, собственно, я знаю о нарах, кроме официальной информации и того, что из них получаются усердные послушные слуги? Ничего…

Урга говорила протяжно, неспешно, глядя куда-то поверх наших голов, а мы с Хельмой внимательно слушали

— А в храме, как сказано в древней легенде,

Закрывшись от зависти, смерти и зла,

Средь россыпей злата и дивных каменьев

Спит сладко богиня, что мир создала…

Несколько мгновений после того, как женщина закончила, в повозке царила тишина, а потом раздался бодрый, полный любопытства голос:

— Мам, а это какая богиня? Лиос? Но она ведь не спит. А никакой другой я не знаю.

Урга вздрогнула и точно очнулась от транса. Пересела поближе к дочери, печально улыбнувшись, ласково взъерошила ее волосы.

— Это просто сказка, малышка, о других мирах и чужих богах. К нашим она не имеет никакого отношения.

— Значит, это не о Лиос? — не успокаивалась Хельма.

Мать отрицательно качнула головой.

— И не о Проклятой? — прозвище забытой богини девушка произнесла зловещим шепотом, смешно округлив глаза.

— Конечно, нет, Хель. Я же говорю, это выдумка, в ней нет ни капли правды.

— Жаль, — скуксилась Хельма, но тут же снова воодушевилась: — А почему богиня спит? Ее заколдовали?

— Она проиграла свою последнюю, самую страшную битву. Потеряла магию, спряталась в древнем храме и заснула.

— Насовсем?

— Навечно… если не найдется тот, кто сумеет вернуть ей прежнюю силу.

— Мамочка, а зачем она легла на золото и камни? Они же твердые и больно колются, в кровати намного удобнее, — девушка взяла протянутый ей кусочек вакки — овоща, по вкусу напоминающего земной огурец, и подвела итог: — Какая-то глупая богиня, — а потом просительно заныла: — Ма, хочу еще… только не такую … другую… страшную…

Урга на секунду прижала дочь к себе, потом отстранилась и принялась рассказывать — красочно, увлекательно, время от времени таинственно понижая голос и доверительно наклоняясь к уху дочери. О коварных духах и умной сиротке, о простом воине, обманувшем злого борэша, о купце и нечистой силе. Саэры в этих историях совсем не упоминались, будто жили в какой-то параллельной вселенной, а вовсе не на Эргоре. А я поймала себя на мысли, что нары — их быт, мысли, чувства, желания — кажутся мне понятнее, ближе, «роднее» что ли, чем их высокородные хозяева, среди которых я провела столько времени.

Хельма внимала, затаив дыхание, и время от времени механически жевала, когда матери удавалось что-то запихнуть в ее полуоткрытый от удивления рот. Это несоответствие взрослой внешности и детского поведения угнетало, тяготило, вызывая какое-то чувство вины. Я поспешила доесть, поблагодарила и, не дожидаясь ответа, выбралась наружу, чтобы присоединиться к молчаливому нару Дарну. Мужчина никак не отреагировал на мое появление, продолжая смотреть вдаль ничего не выражающим пустым взглядом.

Так мы и ехали некоторое время — каждый молчал о своем, и нарушать тишину ни у одного из нас не возникло ни малейшего желания, — пока сзади не раздалось:

— Иди поешь, Ильм.

— Возница, все так же не произнеся ни слова, послушно скрылся под крышей повозки, уступая место сменившей его жене.

— Папочка, — радостно зазвенело навстречу мужчине, — я соскучилась.

В ответ отец забормотал что-то, быстро и ласково. Надо же, он, оказывается, может быть очень разговорчивым.

— Я тоже, — громко вторила дочь. — Знаешь историю о маленькой сиротке и злом-презлом духе? Нет? Садись… В маленькой деревне на краю леса жила девочка Тона…

Лепет Хельмы постепенно стихал, и я не стала вслушиваться дальше. Судя по всему, история находчивой сиротки впечатлила девушку сильнее, чем баллада о какой-то там богине, непонятно зачем спящей на неудобных острых камнях. Меня же сейчас больше беспокоило неожиданное соседство, и то, что мы с ее матерью остались вдвоем.

— Мой отец сказитель, — женщина легонько хлестнула лошадь, понукая ее двигаться резвее. — И его отец, и отец отца… теперь вот брат продолжил династию. В семьях, подобных нашей, хранится много удивительных легенд и сказаний, древних, как сам мир. Именно поэтому сказители дают магическую клятву, обещая рассказывать людям только то, что разрешено законом. В детстве мне так хотелось стать сказителем, как дедушка, папа, старший брат, — Урга желчно усмехнулась, — и я научилась подсматривать, подслушивать. Незримо присутствовала на всех уроках, которые отец проводил с братом, как губка впитывала все истории. Как жаль, что к девочкам не переходит семейный дар.






Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95

2 комментария

  • Светлана 14.04.2023 в 12:50

    Прекрасная книга. Захватывающая и дарящая радость жизни

  • Мария 19.04.2023 в 15:01

    Захватила книга полностью! Очень интересно было, что происходит с героями. Спасибо автору!

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *