– Послушайте, граф!
– Ах, принцесса, – вскричал де Гиш, – я дошел до той точки, когда не может быть иного уважения и иной рассудительности, чем рассудительность и уважение честного человека к обожаемой женщине. Прогоните меня, прокляните, отрекитесь от меня, вы будете правы; я жаловался на вас, но я так горько жаловался только потому, что я вас люблю; я сказал вам, что умру, и умру; живого вы меня забудете, мертвого же никогда, я в этом уверен.
Теперь принцесса, в свою очередь, отвернулась от него и стояла, погруженная в мечты, волнуясь не меньше, чем он. После некоторого молчания она спросила его:
– Так вы очень любите меня?
– О, безумно! Готов умереть от любви, даже если вы меня прогоните и не станете больше слушать.
– В таком случае ваша болезнь безнадежна, – сказала она с веселым видом, – болезнь, которую нужно лечить мягким обращением. Дайте мне вашу руку… Она холодна как лед.
Де Гиш преклонил колени и припал губами к горячим рукам принцессы.
– Так любите меня, – проговорила принцесса, – раз вы не можете не любить.
И, слегка пожав его пальцы, она притянула его к себе жестом королевы и любовницы. Де Гиш вздрогнул всем телом. Принцесса почувствовала эту дрожь и поняла, что граф действительно любит ее.
– Вашу руку, граф, – попросила она, – и пойдемте домой.
– Ах, принцесса! – проговорил граф, взволнованный, с пылающими глазами. – Ах, вы нашли третье средство погубить меня!
– К счастью, такое, которое действует дольше других, не правда ли?! – ответила принцесса.
И она увлекла его к деревьям.
XXVII. Корреспонденция Арамиса
В то время как дела де Гиша внезапно приняли только что описанный нами неожиданный оборот, Рауль, поняв, что принцесса удалила его, чтобы не мешать объяснению, результаты которого он никак не мог предвидеть, ушел и присоединился к фрейлинам, гулявшим по цветнику.
А шевалье де Лоррен, поднявшись в свою комнату, с удивлением читал письмо от де Варда, написанное рукою камердинера, в котором ему подробно рассказывалось об ударе шпагой, полученном в Кале, и предлагалось сообщить об этом де Гишу и принцу, что было бы, вероятно, весьма приятно и тому и другому… Особенно красочно де Вард расписывал Лоррену любовь Бекингэма к принцессе и заканчивал письмо предположением, что эта страсть взаимна.
Прочитав эти фразы, шевалье пожал плечами; и точно – сведения де Варда не отличались свежестью. Де Вард еще ничего не знал о дальнейшем ходе событий.
Шевалье швырнул письмо через плечо на соседний стол и проговорил презрительным тоном:
– И впрямь невероятно! Бедняга де Вард неглупый малый, но, видимо, в провинции люди скоро тупеют. Черт бы побрал этого олуха! Ему велено было сообщать мне важные новости, а он несет такую чепуху. Вместо того чтобы читать это пустейшее письмо, я, наверное, обнаружил бы в парке интрижку, которая бы скомпрометировала какую‑нибудь женщину и подставила бы под шпагу мужчину; это развлекло бы принца дня на три.
Он взглянул на часы.
– Теперь слишком поздно. Второй час; должно быть, все вернулись к королю и кончают пир. Да, сегодня я никого не выследил, – разве только какая‑нибудь случайность…
И с этими словами, как бы призывая свою добрую звезду, шевалье с досадой подошел к окну, откуда видна была довольно уединенная часть сада.
Тотчас, словно какой‑то злой гений был к его услугам, он заметил, что в замок возвращался неизвестный мужчина. Его сопровождал кто‑то, закутанный в темный шелковый плащ. В этой фигуре можно было узнать ту женщину, которая привлекла его внимание полчаса тому назад.
«Черт возьми, – подумал он, хлопая в ладоши. – Будь я проклят, как говорит наш приятель Бекингэм, это и есть моя тайна».
И он стремглав спустился по лестнице в надежде застать еще во дворе женщину в плаще и ее спутника. Но, подбежав к воротам малого двора, он почти столкнулся с принцессой, сияющее лицо которой выглядывало из‑под капюшона.
К несчастью, принцесса была одна.
Шевалье сообразил, что так как пять минут тому назад он видел ее с мужчиной, то этот последний не мог уйти далеко. И потому, наскоро поклонившись принцессе, он пропустил ее; затем, когда она сделала несколько шагов с поспешностью женщины, боящейся быть узнанной, шевалье увидел, что она слишком занята собой, чтобы уделять внимание ему; он бросился в сад, озираясь по сторонам.
Он успел вовремя: мужчина, сопровождавший принцессу, был еще виден; но он быстро приближался к одному из флигелей замка, за которым должен был скрыться.
Нельзя было терять ни минуты; шевалье бегом пустился вдогонку, с тем чтобы замедлить шаг, только приблизившись к незнакомцу; но как он ни торопился, незнакомец скрылся за углом раньше, чем шевалье догнал его.
Однако так как человек, которого преследовал шевалье, шел теперь медленно, задумавшись, то было очевидно, что шевалье успеет еще догнать его, если только тот не войдет в какую‑нибудь дверь. Так бы оно и случилось, если бы, огибая угол, шевалье не наткнулся на двух мужчин, шедших в противоположном направлении.
Шевалье готов был уже выругаться, но, подняв голову, узнал в одном из них суперинтенданта. Спутника Фуке шевалье видел в первый раз. То был его преосвященство епископ ваннский.
Встретившись с высокопоставленной особой и принужденный, как того требовал этикет, извиниться, хоть он и сам ожидал извинения, шевалье отступил назад. Так как г‑н Фуке пользовался если не дружбой, то всеобщим уважением; так как сам король, хотя и ненавидел его в душе, все же обращался с ним как с лицом значительным, шевалье сделал то, что сделал бы и сам король: он поклонился г‑ну Фуке, который, в свою очередь, благожелательно его приветствовал, видя, что этот дворянин толкнул его нечаянно и без всякого дурного намерения.
А затем, узнав шевалье де Лоррена, он сказал ему несколько любезных слов, на которые шевалье пришлось отвечать.
Как ни краток был этот диалог, шевалье де Лоррен с крайним огорчением увидел, что преследуемый им незнакомец успел скрыться.
Приходилось отказаться от преследования, и он решил поговорить с г‑ном Фуке.
– Ах, сударь, – сказал он, – как вы поздно. Все были очень удивлены вашим отсутствием, особенно принц, недоумевавший, почему вы не явились на приглашение короля.
– Нельзя было, сударь. Я только сию минуту освободился.
– В Париже спокойно?
– Совершенно спокойно. Париж не роптал на последний налог.
– Понимаю: вы хотели сперва удостовериться, как будет принят налог, и только потом явиться на наш праздник.
– Все же я немного запоздал. Поэтому я обращаюсь к вам, сударь, с просьбой ответить мне, в замке ли король и могу ли я увидеть его сегодня же или должен буду подождать до завтра.
Комментариев нет