При этих словах де Сент‑Эньян бросил на бедного Маликорна такой же взгляд, какой бросила на него Лавальер четверть часа назад. Другими словами, он счел его помешанным.
– Сударь, – начал Маликорн, – разрешите мне ответить на вашу мысль.
– Как на мою мысль?..
– Ну да. Мне кажется, вы не совсем поняли, что я вам хочу сказать.
– Не понял.
– Вам, конечно, известно, что этажом ниже фрейлин принцессы живут придворные короля и принца.
– Да, там живут Маникан, де Вард и другие.
– И представьте, сударь, какое странное совпадение: две комнаты, отведенные для господина де Гиша, расположены как раз под комнатами мадемуазель де Лавальер и мадемуазель де Монтале.
– Ну так что же?
– А то, что эти комнаты свободны, потому что раненый де Гиш лежит в Фонтенбло.
– Ей‑богу, ничего не понимаю!
– О, если бы я имел счастье называться де Сент‑Эньяном, я бы моментально понял!
– И что бы вы сделали?
– Я тотчас же поменял бы комнаты, которые вы занимаете здесь, на свободные комнаты господина де Гиша.
– Что за фантазия! – с негодованием сказал де Сент‑Эньян. – Отказаться от соседства с королем, от этой привилегии, которой пользуются только принцы крови, герцоги и пэры?.. Дорогой де Маликорн, позвольте мне заявить вам, что вы сошли с ума.
– Сударь, – с серьезным видом заметил молодой человек, – вы делаете две ошибки… Во‑первых, я называюсь просто Маликорн, а во‑вторых, я в здравом уме.
И, вынув из кармана бумажку, прибавил:
– Вот послушайте, а потом прочтите эту записку.
– Слушаю, – отвечал де Сент‑Эньян.
– Вы знаете, что принцесса стережет Лавальер, как Аргус нимфу Ио.
– Знаю.
– Вы знаете также, что король тщетно пытался поговорить с пленницей, но ни вам, ни мне не удалось доставить ему этого счастья.
– Да, вы могли бы сообщить на этот счет кой‑какие подробности, бедняга Маликорн.
– А как вам кажется, чего мог бы ожидать тот, кто придумал бы способ соединить любящие сердца?
– О, король осыпал бы его своими щедротами.
– Господин де Сент‑Эньян…
– Ну?
– Разве вам не хочется отведать королевской благодарности?
– Понятно, – отвечал де Сент‑Эньян, – благодарность моего повелителя за умелое исполнение обязанностей будет для меня крайне драгоценна.
– Так взгляните на эту бумажку, граф.
– Что это такое? План?
– План комнат господина де Гиша, которые, по всей вероятности, станут вашими комнатами.
– О нет, никогда!
– Почему?
– Потому что мои две комнаты составляют предмет вожделений многих придворных, которым я их, конечно, не уступлю: на них покушаются господин де Роклор, господин де Ла Ферте, господин Данжо.
– В таком случае прощайте, граф. Я предложу одному из этих господ мой план и разъясню связанные с ним выгоды.
– Почему же вы сами не займете этих комнат? – недоверчиво спросил де Сент‑Эньян.
– Потому что король никогда не удостоит меня своим посещением, а к этим господам пойдет без всяких колебаний.
– Как, король пойдет к этим господам?
– Пойдет ли? Десять раз, а не один! Вы меня спрашиваете, будет ли король посещать квартиру, которая расположена в таком близком соседстве с комнатой мадемуазель де Лавальер?
– Хорошее соседство… в разных этажах.
Маликорн развернул бумажку, намотанную на катушку.
– Обратите, пожалуйста, внимание, граф, – сказал он, – что пол в комнате мадемуазель де Лавальер – простой деревянный паркет.
– Ну так что же?
– А то, что вы позовете плотника, его приведут к вам с завязанными глазами, запрут, и он сделает отверстие в вашем потолке, следовательно, в полу комнаты мадемуазель де Лавальер.
– Ах боже мой! – вскричал де Сент‑Эньян, точно вдруг прозревший. – Вот гениальная мысль!
– Она покажется королю самой заурядной, уверяю вас.
– Влюбленные не думают об опасности.
– Какой опасности боитесь вы, граф?
– Ведь это страшно шумная работа, по всему дворцу будет слышно.
– Ручаюсь вам, граф, что присланный мной плотник будет работать без всякого шума. Он выпилит особой пилой четырехугольник в шесть футов, и даже ближайшие соседи ничего не услышат.
– Ах, дорогой Маликорн, у меня голова идет кругом!
– Я продолжаю, – спокойно отвечал Маликорн, – в комнате с пробитым потолком… Вы внимательно слушаете?
– Да.
– Вы поставите лестницу, по которой либо мадемуазель де Лавальер будет спускаться к вам, либо король будет подниматься к мадемуазель де Лавальер.
– Но ведь эту лестницу увидят.
– Нет. Вы закроете ее перегородкой, которую оклеите такими же обоями, как и другие стены комнаты; у мадемуазель де Лавальер она будет замаскирована люком, составляющим часть паркета и открывающимся под кроватью.
– А ведь правда… – сказал де Сент‑Эньян, глаза которого загорелись.
– Теперь, граф, мне не нужно объяснять вам, почему король будет часто заходить в комнату, в которой устроят такую лестницу. Я думаю, что господин Данжо оценит по достоинству мою мысль, которую я сейчас разовью ему.
– Ах, дорогой Маликорн, – воскликнул де Сент‑Эньян, – вы забываете, что мне первому вы открыли ее и, следовательно, мне принадлежит право первенства.
– Значит, вы хотите, чтобы вам было оказано предпочтение?
– Хочу ли? Еще бы!
– Дело в том, господин де Сент‑Эньян, что при первой раздаче наград я обеспечиваю вам таким образом орденскую ленту, а может быть, даже недурное герцогство.
– Во всяком случае, – отвечал де Сент‑Эньян, покраснев от удовольствия, – это послужит удобным поводом доказать королю, что не напрасно он называет меня иногда своим другом, и этим поводом, мой дорогой Маликорн, я буду обязан вам.
– Вы не окажетесь забывчивым? – с улыбкой спросил Маликорн.
– Как можно забывать такие вещи, сударь!
– Я, граф, не имею чести быть другом короля, я просто его слуга.
– Да, если вы полагаете, что на этой лестнице я найду голубую ленту, то я думаю, что и для вас на ней будет грамота на дворянство.
Маликорн поклонился.
– Теперь остается только заняться переселением, – проговорил де Сент‑Эньян.
– Не думаю, чтобы король стал противиться. Попросите у него позволения.
– Сию минуту бегу к нему.
– А я иду за плотником.
– Когда он будет у меня?
– Сегодня вечером.
– Не забудьте о предосторожностях.
– Я приведу его с завязанными глазами.
– А я предоставлю вам одну из своих карет.
– Без гербов.
– И одного лакея. Понятно, не в ливрее.
– Отлично, граф.
– А Лавальер?
– Что вас беспокоит?
– Что она скажет, увидя нашу работу?
– Уверяю вас, это доставит ей большое развлечение.
– Еще бы!
– Я уверен даже, что если у короля не хватит смелости подняться к ней, то она окажется настолько любопытной, что сама спустится к вам.
– Будем надеяться, – сказал де Сент‑Эньян.
– Да, будем надеяться, – повторил Маликорн.
– Итак, я иду к королю.
– И правильно делаете.
– В котором часу придет плотник?
– В восемь часов.
– А как вы думаете, сколько времени отнимет у него работа?
– Часа два, но ему понадобится время на окончательную отделку. Ночь и часть следующего дня; словом, на всю работу, вместе с установкой лестницы, уйдет два дня.
Комментариев нет