Обломов



– Да ведь мне тогда будет хорошо, если я полюблю другого: значит, я буду счастлива! А вы говорите, что «предвидите моё счастье впереди и готовы пожертвовать для меня всем, даже жизнью»?

Он глядел на неё пристально и мигал редко и широко.

– Вон какая вышла логика! – шептал он. – Признаться, я не ожидал…

А она оглядывала его так ядовито с ног до головы.

– А счастье, от которого вы с ума сходите? – продолжала она. – А эти утра и вечера, этот парк, а моё люблю – всё это ничего не стоит, никакой цены, никакой жертвы, никакой боли?

«Ах, если б сквозь землю провалиться!» – думал он, внутренне мучаясь, по мере того как мысль Ольги открывалась ему вполне.

– А если, – начала она горячо вопросом, – вы устанете от этой любви, как устали от книг, от службы, от света; если со временем, без соперницы, без другой любви, уснёте вдруг около меня, как у себя на диване, и голос мой не разбудит вас; если опухоль у сердца пройдёт, если даже не другая женщина, а халат ваш будет вам дороже?..

– Ольга, это невозможно! – перебил он с неудовольствием, отодвигаясь от неё.

– Отчего невозможно? – спросила она. – Вы говорите, что я «ошибаюсь, что полюблю другого», а я думаю иногда, что вы просто разлюбите меня. И что тогда? Как я оправдаю себя в том, что делаю теперь? Если не люди, не свет, что я скажу самой себе?.. И я иногда тоже не сплю от этого, но не терзаю вас догадками о будущем, потому что верю в лучшее. У меня счастье пересиливает боязнь. Я во что-нибудь ценю, когда от меня у вас заблестят глаза, когда вы отыскиваете меня, карабкаясь на холмы, забываете лень и спешите для меня по жаре в город за букетом, за книгой; когда вижу, что я заставляю вас улыбаться, желать жизни… Я жду, ищу одного – счастья, и верю, что нашла. Если ошибусь, если правда, что я буду плакать над своей ошибкой, по крайней мере я чувствую здесь (она приложила ладонь к сердцу), что я не виновата в ней; значит, судьба не хотела этого, бог не дал. Но я не боюсь за будущие слёзы; я буду плакать не напрасно: я купила ими что-нибудь… Мне так хорошо… было!.. – прибавила она.

– Пусть же будет опять хорошо! – умолял Обломов.

– А вы видите только мрачное впереди; вам счастье нипочём… Это неблагодарность, – продолжала она, – это не любовь, это…

– Эгоизм! – досказал Обломов и не смел взглянуть на Ольгу, не смел говорить, не смел просить прощения.

– Идите, – тихо сказала она, – куда вы хотели идти.

Он поглядел на неё. Глаза у ней высохли. Она задумчиво смотрела вниз и чертила зонтиком по песку.

– Ложитесь опять на спину, – прибавила потом, – не ошибётесь, «не упадёте в бездну».

– Я отравился и отравил вас, вместо того чтоб быть просто и прямо счастливым… – бормотал он с раскаянием.

– Пейте квас: не отравитесь, – язвила она.

– Ольга! Это невеликодушно! – сказал он. – После того, когда я сам казнил себя сознанием.

– Да, на словах вы казните себя, бросаетесь в пропасть, отдаёте полжизни, а там придёт сомнение, бессонная ночь: как вы становитесь нежны к себе, осторожны, заботливы, как далеко видите вперёд!..

«Какая истина, и как она проста!» – подумал Обломов, но стыдился сказать вслух. Отчего ж он не сам растолковал её себе, а женщина, начинающая жить? И как это она скоро! Недавно ещё таким ребёнком смотрела.

– Нам больше не о чём говорить, – заключила она вставая. – Прощайте, Илья Ильич, и будьте… покойны; ведь ваше счастье в этом.

– Ольга! Нет, ради бога, нет! Теперь, когда всё стало опять ясно, не гоните меня… – говорил он, взяв её за руку.

– Чего же вам надо от меня? – Вы сомневаетесь, не ошибка ли моя любовь к вам: я не могу успокоить вашего сомнения; может быть, и ошибка – я не знаю…

Он выпустил её руку. Опять занесён нож над ним.

– Как не знаете? Разве вы не чувствуете? – спросил он опять с сомнением на лице. – Разве вы подозреваете?..

– Я ничего не подозреваю; я сказала вам вчера, что я чувствую, а что будет через год – не знаю. Да разве после одного счастья бывает другое, потом третье, такое же? – спрашивала она, глядя на него во все глаза. – Говорите, вы опытнее меня.

Но ему не хотелось уже утверждать её в этой мысли, и он молчал, покачивая одной рукой акацию.

– Нет, любят только однажды! – повторил он, как школьник, заученную фразу.

– Вот видите: и я верю в это, – добавила она. – Если же это не так, то, может быть, и я разлюблю вас, может быть, мне будет больно от ошибки, и вам тоже; может быть, мы расстанемся!.. Любить два, три раза… нет, нет… Я не хочу верить этому!

Он вздохнул. Это может быть ворочало у него душу, и он задумчиво плёлся за ней. Но ему с каждым шагом становилось легче; выдуманная им ночью ошибка было такое отдалённое будущее… «Ведь это не одна любовь, ведь вся жизнь такова… – вдруг пришло ему в голову, – и если отталкивать всякий случай, как ошибку, когда же будет – не ошибка? Что же я? Как будто ослеп…»

– Ольга, – сказал он, едва касаясь двумя пальцами её талии (она остановилась), – вы умнее меня.

Она потрясла головой:

– Нет, проще и смелее. Чего вы боитесь? Ужели вы не шутя думаете, что можно разлюбить? – с гордою уверенностью спросила она.

– Теперь и я не боюсь! – бодро сказал он. – С вами не страшна судьба!

– Эти слова я недавно где-то читала… у Сю, кажется, – вдруг возразила она с иронией, обернувшись к нему, – только их там говорит женщина мужчине…

У Обломова краска бросилась в лицо.

– Ольга! Пусть будет всё по-вчерашнему, – умолял он, – я не буду бояться ошибок.

Она молчала.

– Да? – робко спрашивал он.

Она молчала.

– Ну, если не хотите сказать, дайте знак какой-нибудь… ветку сирени…

– Сирени… отошли, пропали! – отвечала она. – Вон, видите, какие остались: поблёклые!

– Отошли, поблёкли! – повторил он, глядя на сирени. – И письмо отошло! – вдруг сказал он.

Она потрясла отрицательно головой. Он шёл за ней и рассуждал про себя о письме, о вчерашнем счастье, о поблёкшей сирени.

«В самом деле, сирени вянут! – думал он. – Зачем это письмо? К чему я не спал всю ночь, писал утром? Вот теперь как стало на душе опять покойно… (он зевнул)… ужасно спать хочется. А если б письма не было, и ничего б этого не было: она бы не плакала, было бы всё по-вчерашнему; тихо сидели бы мы тут же, в аллее, глядели друг на друга, говорили о счастье. И сегодня бы так же, и завтра…» Он зевнул во весь рот.






Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146

Комментариев нет

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *