Куколка

Но, несмотря на то что Энни не признавала Рождества, она любила дух праздника. Когда бордель закрывался, девушки, которые жили далеко и не уезжали домой на Рождество, спускались в кухню, и Бэлль помнила, что вечер проходил очень весело, а мама и Мог были под хмельком. Иногда готовили гуся, иногда большую курицу. Подавали колбасу, изумительные пирожки и то, что Мог называла «особым рождественским жареным картофелем». Бэлль знала, что Мог понравился бы этот французский рынок — вокруг было множество женщин, напоминавших ее. Они наполняли корзины всевозможными лакомствами для своих семей.

За одним прилавком продавец жарил поросенка на вертеле, и мадам Албертин купила им обеим по лепешке с жареной свининой, чтобы перекусить по дороге.

— Объедение! — воскликнула Бэлль, жмурясь от удовольствия — она уже давным-давно не ела такой вкуснятины. — Если так пойдет и дальше, я не захочу уезжать из Марселя.

Мадам Албертин выбрала рождественскую елочку, и парнишка-посыльный обещал доставить ее по адресу вместе с остальными покупками. Мадам объяснила, что у нее есть большая коробка с елочными украшениями и Бэлль могла бы помочь ей украсить елку, когда они вернутся домой.

Наконец в полночь Бэлль легла спать, все еще не веря тому, что день был таким чудесным. После продолжительного одиночества с тех пор, как она сбежала от Марты, ей было приятно вновь оказаться в женской компании: помогать с покупками, готовкой и украшением рождественской елки. С мадам Албертин было так легко разговаривать, что вскоре Бэлль поведала ей о своих злоключениях в Новом Орлеане, о смерти Фальдо, о том, как отвратительно с ней обошлась мисс Фрэнк. Она доверилась этой женщине потому, что была практически уверена: Арно обязательно расскажет ей о том, что Бэлль работала в публичном доме, если еще этого не сделал, поэтому хотела сама поведать свою историю, чтобы не позволить ему все переврать.

Когда Бэлль спросила, напугала ли она мадам, та выразительно пожала плечами.

— А чего мне пугаться? Мне следует восхищаться твоей храбростью и силой духа.

Бэлль просияла и почувствовала себя гораздо лучше.

Так же приятно прошло и Рождество. Сначала Бэлль с мадам Албертин сходили в церковь, и, несмотря на то что служба шла на латыни, а псалмы распевали по-французски, Бэлль тут очень понравилось. Ей понравился запах ладана, понравилось, что все облачились в свои лучшие наряды. К тому же старинная церковь была очень красивой.

Бэлль тоже надела свое лучшее платье из бледно-голубого крепа, которое облегало ее до бедер, как перчатка. Вокруг шеи оно было украшено рюшами, на подоле была оборка, которая поднималась сзади до талии, создавая подобие турнюра. Бэлль купила это платье в Новом Орлеане, но так ни разу и не надела, потому что ей казалось, что в нем она похожа на школьную учительницу.

Мадам Албертин похвалила платье и сказала, что оно прекрасно подходит для Рождества. Она дала Бэлль голубой бархатный цветок, чтобы приколоть его к волосам, — он гармонировал с ее платьем.

После службы к мадам заглянули друзья — пропустить по рюмочке. За столом Бэлль чувствовала себя неловко, как на смотринах, поскольку никто из гостей не знал английского и все беспрестанно таращились на нее.

Служанка мадам Албертин готовила жареного гуся, пока хозяйка развлекала гостей, но как только компания разошлась по домам, Бэлль с мадам отправилась в кухню ей помогать.

Рождественский обед накрыли в три часа. Присутствовали всего трое гостей. Все трое были мужчинами. Еще до их приезда мадам Албертин объяснила, что все они деловые люди, которые не могут попасть домой на Рождество, а за ее гостиницей давно закрепилась слава приюта для таких вот случайных визитеров.

К счастью, все трое вполне сносно говорили на английском, и, несмотря на то что порой гости переходили на французский, они довольно часто обращались к Бэлль, чтобы она не чувствовала себя обделенной вниманием. После выпитого перед обедом шампанского, а позже — вина Бэлль не могла запомнить фамилии гостей и то, чем они занимаются. Достаточно того, что она запомнила их имена — Пьер, Кловис и Жульен.

Мужчины флиртовали с ней, делали ей экстравагантные комплименты, и мадам Албертин, казалось, было приятно, что у всех отличное настроение. Позже сели играть в карты.

Гости ушли около восьми вечера, а когда к мадам заглянули соседки, Бэлль поднялась к себе в комнату и тут же крепко уснула, едва ее голова коснулась подушки.

На следующий день — день рождественских подарков — Арно и Аврил прислали за Бэлль экипаж, чтобы она приехала к ним на обед.

Пара жила в пригороде, в небольшом, но восхитительном доме высоко на холме, откуда открывался изумительный вид и на море, и на Марсель. За обедом присутствовало еще несколько гостей. Большинство из них говорили по-английски, но Бэлль продолжала испытывать неловкость: ей показалось, что Арно с Аврил рассказали остальным гостям о ее прошлом. Все были довольно любезны, но Бэлль чувствовала, что ее пристально изучают, а мужчины ведут себя с ней немного фамильярно, поэтому она с облегчением вздохнула, когда настало время возвращаться к мадам Албертин.

На следующее утро мадам спросила у Бэлль, не хотела бы она поужинать с Кловисом, одним из господ, которые были на рождественском обеде.

— Он должен прийти со спутницей. Ему очень понравилась твоя компания. Он считает тебя самой красивой девушкой в городе и надеется, что произвел на тебя хорошее впечатление и ты ему не откажешь.

Бэлль польстило это приглашение. Кловис обладал утонченным вкусом. Он упоминал о любви к опере и балету, и, несмотря на то что ему было всего тридцать, она не ожидала, что он захочет иметь такую юную и неловкую спутницу. К тому же он был очень привлекателен — стройный, задумчивый красавец с высокими скулами, очень темными, глубоко посаженными глазами и орлиным носом.

Бэлль ответила, что с удовольствием примет приглашение Кловиса, но не уверена, что у нее есть подходящий наряд.

— У меня всего пара простых платьев и то голубое, что я надевала на Рождество. Есть еще атласное красное, но мне кажется, если я его надену, люди сразу поймут, кто я.

Мадам Албертин весело засмеялась.

— Ma chérie, здесь Франция, мы никого не осуждаем. Но, возможно, у меня в гардеробе найдется что-нибудь подходящее. Раньше я была такой же стройной, как ты, и я никогда не отдавала и не продавала своих восхитительных платьев.

Мадам Албертин нашла для Бэлль черный кружевной наряд, который пришелся девушке впору. Это было классическое облегающее платье с длинными рукавами, книзу от коленей расклешенное и ниспадающее каскадом рюшей на пол. Вместо сорочки была подкладка, поэтому плечи, руки и грудь Бэлль просматривались сквозь кружево.