Куколка

— Вы не умрете, — твердо сказала Бэлль, забирая у Аврил миску и выливая ее содержимое в помойное ведро. Затем она ополоснула миску водой и передала ее назад на случай, если женщине опять будет плохо. — Через пару часов шторм утихнет, и вам станет лучше.

Аврил была невысокой привлекательной женщиной со светлыми вьющимися волосами, голубыми глазами и нежным личиком. Одежда на ней была дорогая и красивая. Аврил напоминала Бэлль фарфоровую куколку, изображенную в книжке, которую ей в детстве подарила Мог. Кукла считала себя королевой детской комнаты, потому что была очень хорошенькой и хозяйка любила ей играть. Фарфоровая гордячка отвратительно обращалась с остальными игрушками, потому что считала, что они намного ниже ее по положению. Аврил очень походила на эту куклу.

— Почему вы так любезны со мной? — слабым голосом спросила она. — Я вела себя с вами просто отвратительно.

Бэлль улыбнулась. В начале пути семья Жермен не обращала на нее никакого внимания, но с тех пор как корабль отчалил от Бермудских островов, они стали вести себя еще хуже. Они не только не позволяли ей участвовать в общем разговоре, но и стали делать колкие замечания в ее адрес. Очевидно, супруги Жермен получили подтверждение того, что Бэлль шлюха, и чувствовали себя оскорбленными тем, что вынуждены сидеть с ней за одним столом.

Бэлль так и подмывало послать Арно Жермена к черту, когда он стал умолять помочь его жене, но девушка не могла отмахнуться от страданий другого человека.

— Даже у проституток есть сердце, — ответила она, протягивая руку, чтобы взять чистую простыню. — На самом деле многие из нас намного великодушнее, чем обычные люди. Но я не понимаю, почему вас с мужем так злит мое присутствие. Насколько я понимаю, вы зарабатываете тем, что поставляете в публичные дома спиртное!

Капитан Роллинз как-то проговорился об этом. Бэлль подозревала, что это произошло не случайно: он надеялся, что она сможет использовать эту информацию в своих целях.

Аврил опять вырвало. Бэлль бросилась перестилать ее постель, убрала ей волосы со лба и положила на него влажную тряпку. А потом, когда Аврил перестало тошнить, Бэлль умыла ее и дала ей попить.

— Ты права, — сказала Аврил слабым голосом, опираясь на стену. — Так мы зарабатываем себе на жизнь. Но я предпочитаю об этом не думать.

Бэлль не видела смысла в том, чтобы развивать эту тему — в конце концов, Аврил было очень плохо. Фарфоровая кукла из книжки тоже страдала: она упала с полки, ее лицо треснуло, и после этого с ней никто не хотел играть.

— Что ж, по крайней мере, у вас хватило духу в этом признаться, — заметила Бэлль. — А сейчас давайте умоемся и наденем чистую ночную рубашку — и вам станет намного лучше.

Через час она покинула каюту Жерменов, забрав грязные простыни и рубашку. Бэлль радовалась тому, что Аврил стало немного легче. После того как ее помыли и уложили на чистые простыни, она тут же уснула и ее лицо было уже не таким зеленым.

Бэлль стирала в раковине белье, когда в прачечную заглянул капитан Роллинз.

— Как продвигается твоя миссия милосердия? — спросил он. В глазах у него блеснул озорной огонек.

— Милосердно быстро, — ответила Бэлль и засмеялась. — Миссис Жермен уже немного лучше.

Она засунула край простыни между валиками катка для сушки белья и стала поворачивать ручку, наблюдая за тем, как отжимается вода.

— Из вас вышла бы хорошая сиделка, — заметил капитан Роллинз. — Я только что встретил господина Жермена, он чрезвычайно тронут вашей заботой о его жене.

Бэлль пожала плечами.

— Проститутка и сиделка — очень похожие профессии, только удовлетворяют они разные потребности.

— Вы могли бы выше держать голову, если бы стали сиделкой, — сказал Роллинз.

Бэлль подняла глаза на капитана и поймала на себе его задумчивый взгляд.

— Я бы держала голову выше, если бы у меня был собственный дом, экипаж и красивая одежда, — парировала она. — Сиделкам мало платят.

— Следовательно, вы будете продолжать зарабатывать деньги уже известным вам способом, когда вернетесь в Англию?

Бэлль этот вопрос показался странным.

— Разумеется нет, если у меня будет выбор, — ответила она, тряхнув головой. — Я хочу открыть свой шляпный магазин. Над ним будет несколько комнат, где я буду жить и устрою мастерскую. Но у меня осталось слишком мало денег, а от Марселя до Лондона путь неблизкий. Поэтому, если у вас есть идеи, как мне заработать деньги, не продавая себя, я охотно вас выслушаю.

— Мне грустно слышать от вас такие речи, — ответил Роллинз негромко. В его голосе прозвучала укоризна.

Бэлль положила отжатую простыню и шагнула ближе к капитану. Большим и указательным пальцами она ущипнула его за щеку.

— Как я уже сказала, покажите мне иной путь, и я с радостью по нему последую. Но не стоит беспокоиться обо мне, капитан; как говорят в Новом Орлеане, я крепкий орешек.

Тем же вечером в девять часов Арно Жермен подошел к капитанскому мостику, чтобы поговорить с капитаном Роллинзом.

— Добрый вечер, сэр, — приветствовал Роллинз пассажира. — Как ваша жена? Море немного успокоилось.

Шторм стих часов в шесть, и, несмотря на то что море до сих пор волновалось, судно перестало раскачивать на волнах.

— Ей намного лучше, — ответил Арно по-английски с сильным акцентом. — За это стоит благодарить мисс Купер.

— Я слышал об этом, — признался капитан. — А я-то едва не отказался брать ее на борт, потому что полагал, что это она заболеет и потребует к себе внимания.

— Мне очень стыдно за то, как я с ней обошелся. Моя жена уверяет, что эта девушка спасла ей жизнь.

Капитан Роллинз улыбнулся. Он представить себе не мог, что этот дерзкий маленький французишка способен смущаться.

— В таком случае вы должны отблагодарить ее, — посоветовал он. — Я случайно узнал, что ей не хватает денег на дорогу до Англии.

— М-м-м… возможно, — пробормотал Арно. — Но скажите, капитан, вы не находите, что в этой девушке есть некая загадка?

— Вы имеете в виду, что она молода и красива, но в то же время очень добра?

Арно кивнул.

— К тому же она обладает удивительным даром — не боится посмеяться над собой. Эти понимающие взгляды, умение отвечать на колкости… Мне кажется, в душе она смеется над нами. Она сказала моей жене, что мы зарабатываем деньги, продавая спиртное в публичные дома, следовательно, мы не лучше, чем она!