Куколка

Ной отодвинул стул и сел.

— У меня есть новости, — сообщил он.

Он стал оживленно рассказывать о том, что ему удалось узнать за этот день в «Ле Пети журналь», но ни Этьен, ни Филипп не понимали ни слова. Ной говорил очень быстро, жонглируя именами не известных им людей, ссылаясь на газетную статью и не упоминая, о чем именно эта статья.

— Мы совершенно ничего не понимаем. Успокойтесь и расскажите, что вы узнали, — с упреком в голосе произнес Этьен и налил ему бокал вина.

Ной густо покраснел.

— Простите, я изнывал от ожидания в «Мирабо». Мне так хотелось рассказать вам о том, что я выяснил. — И он залпом выпил бокал вина.

— Понимаете, мне мало что удалось узнать, пока я не упомянул о том, что раньше Паскаль владел похоронным бюро и, возможно, до сих пор является партнером Гарроу, — уже медленнее заговорил Ной. — Потом один человек неожиданно вспомнил историю о двух гробовщиках, которых арестовали за уличную драку. Он сказал, что тогда всем это событие показалось забавным — никто не ожидал, что трезвые гробовщики могут подраться.

— Это были они, Паскаль и Гарроу? — спросил Этьен.

— Да, редактору пришлось просмотреть подшивку, чтобы сверить имена. Это оказались именно они. Драка произошла три года назад. Их предупредили и отпустили, но один из журналистов провел расследование, поскольку ему было очень любопытно, из-за чего возникла ссора. Оказалось, причиной всему была пожилая дама, которая умерла и оставила Паскалю дом. Выяснилось, что Гарроу вспылил потому, что это он ухаживал за старушкой, навещал ее, помогал ей по хозяйству, а его жена стирала ей белье. Паскаль же только изредка заглядывал к ней с букетом цветов. Гарроу обвинил Паскаля в том, что тот заставил старушку изменить завещание в его пользу, и настаивал, чтобы партнер по бизнесу продал дом и поделился с ним деньгами.

— Но он этого не сделал? — предположил Филипп.

— Нет, он решительно отказался. Именно поэтому Паскаль оставил ритуальные услуги и пошел работать в «Ритц» — из-за возникшей между ними неприязни.

— И где же находится этот дом? — спросил Этьен.

— На Монмартре. — Ной передал Этьену клочок бумаги с адресом. — Теперь мы знаем, где живет Паскаль. Если бы моему партнеру таким путем достался дом и он бы в него переехал, оставив меня одного разбираться с делами, мне кажется, я был бы чертовски зол на него.

— Но он там не живет, — нахмурился Этьен. — Я проследил за ним сегодня до самого дома. Он живет в многоквартирном доме на бульваре Мажента.

Ной, казалось, был сбит с толку.

— Правда? Но я попросил проверить, до сих пор ли этот дом принадлежит Паскалю — и получил подтверждение. Почему же тогда он там не живет?

Филипп взял листок бумаги и взглянул на адрес.

— Я знаю эту улицу. Она очень длинная, на ней стоят относительно новые дома. Вероятно, Паскаль сдает его внаем.

Этьен вскочил с места.

— Я сейчас же съезжу туда.

— Но я только собирался заказать нам ужин, — сказал Филипп, неодобрительно глядя на Этьена. — Может быть, подождем до завтра?

— Вы оба оставайтесь и ужинайте, — поспешно ответил Этьен. — А я должен съездить и все проверить.

Он так быстро убежал, что Филипп и Ной удивленно переглянулись.

— Неужели действительно необходимо так спешить?

Филипп сочувственно улыбнулся журналисту.

— За десять минут до вашего прихода Этьен едва не выбежал из-за стола, когда я поведал ему о беседе, которую имел сегодня с Паскалем. Позвольте, я расскажу подробнее.

Этьен задумчиво смотрел на шестиэтажное здание на улице Толоз. Это был красивый дом, вероятно, построенный лет двадцать назад. И хотя света от фонарей было недостаточно, чтобы рассмотреть его как следует, было видно, что здание в отличном состоянии. Во всех комнатах было темно, лишь в веерообразном окне над входной дверью горел свет. По опыту Этьен знал, что это означает: хозяева отлучились, но оставили свет в коридоре, чтобы потом, когда вернутся, видеть, куда идти.

Он удивился тому, что Паскаль сюда не переехал. Любой человек предпочел бы жить здесь, а не на грязной улочке, где находилась его квартира. Если бы Этьен унаследовал такой дом, нижний этаж он оставил бы себе, а верхние сдавал внаем. Комнаты на Монмартре стоят дорого. Уже давно канули в Лету те дни, когда Монмартр был приютом для начинающих художников — все они переехали на Монпарнасс, где жилье было намного дешевле.

Не желая возвращаться к Филиппу и Ною ни с чем и намереваясь доказать, что его стремительное бегство из ресторана было необходимо, Этьен подошел к соседнему дому и постучал. Ему открыл мужчина лет шестидесяти с гривой седых волос. Этьен извинился за то, что потревожил его.

— Я пытаюсь связаться с владельцем соседнего дома, месье Паскалем, — пояснил он. — Я слышал, что он сдает комнаты.

— Только не он. Он никому не сдаст свой дом, — ответил старик.

— Неужели?! — воскликнул Этьен. — А мне сказали, что он с радостью сдаст мне комнату.

— Человек, который вам это сказал, совершенно не знает Паскаля. Люди постоянно спрашивают комнаты, но он не сдал ни одну. Мне всегда это казалось безумием, потому что сам он здесь бывает редко.

— Быть этого не может! — удивился Этьен. — Странно, что такой большой дом пустует.

— Этот человек вообще очень странный. Приходит на час и сразу же уходит, — сказал старик. По его тону становилось ясно, что он имеет зуб на соседа.

— Я слышал, что он человек непростой, — произнес Этьен как можно более участливо. — Еще меня предупредили, что он скользкий тип. Это правда?

— Чистая правда. Он выскочил из грязи в князи и теперь думает, что, если ему принадлежит этот дом, он стал дворянином. Да и получил он его при сомнительных обстоятельствах!

— Как так?

— Он обманул мадам Флоретт, пожилую даму, которой раньше принадлежал этот дом, и заставил ее переписать наследство на него. Какое вероломство! У нее есть двое племянников, которые должны были унаследовать этот дом.

Этьен обрадовался, что злость сделала этого человека таким болтливым.

— Но ведь бессмысленно не зарабатывать на нем. Вы не знаете, когда месье Паскаль был здесь в последний раз?

— В первый вторник после Пасхи. Я отлично это запомнил, потому что разозлился из-за того, что его разросшийся сад проникает в мой дворик. Я видел, как месье Паскаль прошел мимо моего окна, и поспешил на улицу, чтобы уладить с ним этот вопрос.