Капитан Роллинз усмехнулся.

— Если бы она заявила подобное в кают-компании, когда ваша жена чувствовала себя хорошо, представляю, какая бы буря поднялась.

— Это уж точно. Но я не разделяю вашего веселья. Теперь я боюсь, что эта девушка попытается заручиться расположением моей супруги и нам придется пригласить ее в наш дом во Францию.

— Не думаю, что она на такое способна, — хмыкнул капитан Роллинз. — По-моему, вы судите по себе.

Арно раздулся от негодования.

— Ну, знаете ли, сэр! Это было очень грубо с вашей стороны! — пропыхтел он.

Чуть позже капитан передал штурвал первому помощнику и спустился в свою каюту, чтобы сделать записи в судовом журнале. Но поймал себя на том, что просто сидит и смотрит в пустоту, размышляя над тем, что Арно Жермен сказал о Бэлль.

В ней действительно была какая-то загадка. Она дерзкая, откровенная и смелая. Не многие молодые женщины в ее положении отважились бы плыть во Францию на грузовом судне. Но больше всего в Бэлль Роллинзу нравилось то, что она не стыдилась своей профессии. Создавалось впечатление, что она раз и навсегда решила: несмотря на то что не она выбрала себе это ремесло, она добьется успеха на этом поприще. И он не сомневался в том, что она преуспела — с ее-то ошеломляющей внешностью!

Роллинз возжелал ее, как только увидел, но Бэлль недвусмысленно дала ему понять, что не потерпит посягательств с его стороны. Он понял, что она очень честна, и к тому же ему нравилось ее чувство юмора. У капитана вновь вызвало улыбку воспоминание о том, что Бэлль поставила Аврил Жермен на место, напомнив ей о том, что ее муж зарабатывает на жизнь, поставляя спиртное в бордели. Роллинза позабавил рассказ девушки о том, как она решилась стать содержанкой одного железнодорожного чиновника, который разочаровал ее как любовник.

Капитан Роллинз часто встречал мужчин, которые трясутся над своими красивыми женами или любовницами, как скряга трясется над золотом, никогда не позволяют им сиять на публике и на каждом шагу пытаются умалить их ценность. Скорее всего, они чувствуют себя недостойными такого богатства или боятся, что кто-то другой может его украсть. Сам Роллинз не мог представить, чтобы он так себя вел — если бы Бэлль была его любовницей, он бы выставлял ее напоказ, водил повсюду, чтобы окружающие мужчины ему завидовали. Какой прок владеть сокровищем, если не имеешь возможности им похвастаться?

Но его немного беспокоил нездоровый интерес Жермена к Бэлль. И, несмотря на то что француз утверждал, будто не хочет в дальнейшем иметь с ней дела, у Роллинза появилось смутное опасение, что единственная цель, с которой этот человек приходил на капитанский мостик — попытаться выведать что-нибудь о Бэлль. Похоже, у Арно были на нее какие-то виды.

Капитан размышлял над тем, стоит ли предупредить девушку о том, чтобы она не принимала никаких предложений от этой пары. Но если он это сделает, она может разозлиться и выказать Жерменам свое негодование. Как ни печально, но это будет означать, что в следующий раз Арно зафрахтует другое судно, которое будет перевозить его вино в Новый Орлеан. Поэтому лучше всего положиться на проницательность Бэлль и промолчать.

Глава двадцать шестая

В порту Марселя шума, людей и вони было еще больше, чем в Новом Орлеане. Прибавьте ко всему холод, темноту и окружающих, говорящих только по-французски. Испуганная Бэлль стояла в конце трапа с чемоданом в руке и не знала, куда идти.

Она рассчитывала, что сойдет с корабля и сразу найдет гостиницу, но видела перед собой лишь темные очертания зданий, напоминающих товарные склады. Мужчины пытались взять у нее чемодан, уговаривая пойти с ними в рай, известный только им; маленькие мальчики тянули ее за полы пальто и выпрашивали деньги.

Неожиданно рядом с ней оказался Арно Жермен.

— Позвольте подозвать для вас фиакр, — сказал он, забирая у нее из рук чемодан. — Наверное, страшно, когда не говоришь по-французски?

— Да, очень. Хвала небесам, что вы подошли ко мне! — воскликнула Бэлль, догадавшись, что «фиакр» по-французски означает «экипаж». — Я чуть было не запаниковала, потому что не знала, куда идти. Вы не могли бы попросить извозчика отвезти меня в гостиницу, чистую, но недорогую?

С тех пор как Бэлль в´ыходила Аврил, Жермены были очень любезны с ней. После ужина по вечерам они часто играли в карты, и Бэлль прониклась к Аврил симпатией. Но к Арно она продолжала относиться настороженно; он изо всех сил старался быть обаятельным, но девушка чувствовала фальшь.

— Я знаю такое местечко, дорогая, — с сердечной улыбкой произнес он. — Позвольте мне вас туда проводить и представить хозяйке.

Запах рыбы в порту был нестерпимым, и Бэлль подняла воротник пальто и зарылась носом в мех. Вонь доносилась из-под ярко освещенного навеса всего в двадцати метрах от нее; по раздающимся крикам Бэлль поняла, что там идет аукцион.

— Здесь очень интересно днем, — заметил Арно со смехом. — Но когда замерз и устал, не слишком приятно смотреть на лобстера, треску и сельдь. Держите меня за руку, я подзову фиакр.

Бэлль хотела спросить, где же Аврил, но шум и крики были такими оглушительными, что вместо этого она вцепилась в руку Арно, и они стали пробираться сквозь толпу.

Он вложил два пальца в рот и громко свистнул.

— Всегда мечтала научиться свистеть, — восхитилась Бэлль. — Но даме не пристало так делать.

Арно засмеялся и кивнул, показывая, насколько свист эффективен: извозчик уже бил кнутом лошадь, чтобы направить к ним экипаж.

— Скоро мы выберемся из этой суматохи и вы снова почувствуете себя в безопасности.

— Как это любезно с вашей стороны, господин Жермен, — сказала Бэлль, когда француз помогал ей взобраться в экипаж.

— Это меньшее, чем я могу отблагодарить вас за то, что вы ухаживали за моей женой, когда она была так больна, — ответил он.

Француз поставил чемодан в экипаж и сам запрыгнул следом, предварительно сказав что-то извозчику.

Руки Бэлль были как ледышки, но в экипаже было чуть теплее, чем на улице.

— Где ваша жена? — спросила она.

— Она велела мне отправиться за вами и убедиться в том, что вы в безопасности, — ответил Арно. — Мои родные отвезут ее домой, а я приеду позже. Она просила, чтобы я пригласил вас в гости на Рождество.

Был канун Рождества, но Бэлль воспринимала этот праздник как еще одну помеху, которая мешала ей немедленно поехать домой в Англию. Даже если поезд отправлялся утром, она подозревала, что у нее не хватит денег на билет. Хуже того, те небольшие деньги, которые у нее были, скоро закончатся, если она останется жить в гостинице. Ей придется найти работу, чтобы скопить денег, но это будет нелегко, ведь она не знает французского языка.