Куколка



— Видишь вон того человека? — Фриц указал на плотного мужчину лет тридцати с огромным носом. Он сидел через пару столиков от них. — Когда-то он работал швейцаром в «Ритце». Он кому-то нагрубил, и его вышвырнули. Он сможет рассказать о консьерже.

Этьен колебался.

— Но что он за человек? Я не хочу, чтобы до Паскаля дошли слухи о том, что о нем кто-то спрашивал. И вообще, я не хочу, чтобы кто-то знал о моем к нему интересе. Ты понимаешь, о чем я?

Фриц кивнул. Он догадался, о чем беспокоится Этьен. Те, на кого он раньше работал, могут попытаться опять принудить его к сотрудничеству, если узнают, что он вновь объявился в злачных местах.

— Он кое-чем мне обязан. Я мог бы придумать пару причин, почему интересуюсь Паскалем. Я не скажу ему, что это ты меня попросил.

— Разумно. Расспроси его, когда я уйду, а мы можем встретиться завтра. И подумай о человеке по фамилии Лебран. Может, до завтра что-нибудь вспомнишь?

— Обязательно подумаю. Встретимся завтра «У Густава» в десять утра.

После того как Этьен покинул «Черную кошку», он подозвал фиакр и отправился в квартал Марэ — Болото. Квартал переживал не лучшие времена, но Этьен любил его — он жил там некоторое время, когда ему пришлось поспешно покинуть Лондон, а домой в Марсель он вернуться не мог.

Было уже далеко за полночь, но в квартале бурлила жизнь. Проститутки неспешно прохаживались туда-сюда, выискивая клиентов, а их maquerreaux[32] подпирали фонарные столбы, курили и выглядели довольно угрожающе.

Из кафе и баров лилась музыка. Над многими из них располагались публичные дома. Этьен недолго работал в одном из них швейцаром и был поражен тем, какие извращенные услуги предоставляют в подобных местах. Одна комната напоминала камеру пыток, с ручными кандалами, вмурованными в стены, где клиента могли отхлестать плетью. Этьен видел, как оттуда пошатываясь выходят мужчины. Их плоть была настолько истерзана — казалось чудом, что они до сих пор в сознании. Он не мог понять, как можно находить в этом удовольствие.

Именно здесь Этьен узнал, что некоторые мужчины любят заниматься сексом с детьми. Из-за крика двенадцатилетней девчушки, которую насиловали в этом борделе, для него померкло все очарование Парижа, и Этьен вернулся домой в Марсель. Снова и снова за эти годы он сталкивался с людьми, которые похищают юных девушек и толкают их к занятию проституцией. Этьен презирал таких людей. Самое печальное, что у этих девушек не было выхода; как только их затягивало это ремесло, они продолжали им заниматься, пока не становились слишком старыми или больными, чтобы за них хоть кто-то готов был заплатить.

Из-за сильнейшего презрения к торговле людьми Этьен чувствовал глубокий стыд за то, что под давлением Жака уступил и согласился сопровождать Бэлль в Новый Орлеан. Несмотря на то что у него на самом деле не было выбора — если только он хотел, чтобы Елене с сыновьями ничего не угрожало, — он привык оправдывать себя тем, что Бэлль была уже не ребенком. А еще он верил, что у Марты ей будет значительно лучше, чем в любом борделе Парижа.

Но, после того как Этьен оставил девочку одну, воспоминания об участии в этом деле стали занозой, которую невозможно было вытащить. Ему снились кошмары о том, что с Бэлль плохо обращаются, он представлял, как ненасытные мужчины берут ее силой. Этьен ненавидел себя за то, что ему не хватило ума придумать, как вернуть ее в Англию в целости и сохранности и в то же время обеспечить безопасность своей жене и детям.

Именно поэтому он в конце концов и заявил Жаку, что больше не может на него работать. Этьен дал понять, что уходит от дел только потому, что хочет больше времени проводить с семьей, что Елена не справляется с рестораном в одиночку.

Вероятно, он никогда не узнает, был ли пожар, в котором погибла его семья, местью Жака или всего лишь случайностью. Но в одном Этьен был уверен: если ему удастся отыскать Бэлль, он сделает все, чтобы разоблачить порочную торговлю детьми. Он уже потерял все, что было ему дорого; больше ему, кроме собственной жизни, терять нечего. И он с радостью готов умереть, если будет знать, что больше не пострадает ни один ребенок.

Бар «Три лебедя» не изменился. Все те же выцветшие красные в белую клетку занавески, висящие на чугунном карнизе, облупившаяся краска, тот же запах сигаретного дыма, плесени и чеснока, ударивший Этьену в нос, когда он открыл дверь. Худощавый морщинистый старик играл на аккордеоне. Несмотря на то что лица посетителей были другими, на сцене были все те же: проститутки, сутенеры, начинающие художники, танцовщики и студенты. С парочкой тех, кто постарше, он, может быть, даже когда-то выпивал. Но Этьену этот бордель запомнился как место, где бурлила жизнь, велись жаркие споры о политике и об искусстве. Раньше здесь появлялись колоритные персонажи, отличавшиеся твердыми убеждениями и экстравагантностью. Теперешние посетители были угрюмыми и изнуренными.

— Этьен!

Он обернулся на крик, донесшийся из глубины бара, и улыбнулся, уловив радость в женском голосе. Это была Мадлен. Годы не пощадили ее. Она стала пробираться между близко расставленными столиками и стульями. Пускай она поправилась и постарела, но от ее улыбки в комнате стало светлее.

— Мадлен! Я надеялся встретить тебя здесь! — воскликнул Этьен и протянул руки, чтобы обнять ее.

Об искусстве любви, да и о многом другом он когда-то узнал от нее. В свои тридцать лет она была рыжеволосой красавицей, и ее душа была так же прекрасна, как и лицо. Волосы Мадлен до сих пор были рыжими, но сейчас она явно их красила, а фарфоровое личико потускнело и покрылось морщинами. Однако душевная теплота осталась. Когда Этьен прижал женщину к себе, он опять почувствовал себя двадцатилетним, как будто и не было этих лет.

— Дай-ка на тебя полюбоваться! — воскликнула Мадлен, отступая назад. — Ты еще красивее, чем прежде, по костюму видно, что в деньгах не нуждаешься и можешь угостить меня бокальчиком! Но что привело тебя сюда? Я слышала, ты стал затворником.

— Я искал тебя, — ответил Этьен.

Мадлен взяла его за руку и повела направо к свободному столику. Она крикнула бармену, чтобы он принес им коньяк. Как Этьен и ожидал, она слышала о том, что случилось с Еленой и их детьми — плохие новости быстро распространяются. Когда Мадлен выразила свои соболезнования, ее глаза наполнились слезами.






Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158

Комментариев нет

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *