Чужаки

— Жги! — послышался крик под окнами.

Лорд вскочил и задул свечи, но комната озарилась светом факелов с улицы. Толпа нашла их. Недаром кто-то темный бежал по улице.

— Они там! Сеятели чумы! — кричали на улице. — Сжечь колдунов! Сжечь убийц!

Сайлас осторожно выглянул на улицу. Под окнами собралось человек тридцать, вооруженных факелами и дубинками. Судя по всему, они не собирались подниматься. Они собирались просто сжечь их вместе с домом.

— Ну вот и все, — даже с каким-то удовлетворением сказал Тюржи, который неслышно подошел и теперь выглядывал на улицу из-за плеча Сайласа.

— Ну вот уж нет, — почувствовал подкатывающую к горлу ярость лорд. — Я им тебя не отдам.

— А что ты, интересно, можешь сделать? — насмешливо спросил Тюржи. — Я так понял, что твои возможности довольно ограничены. Подумать только, я тебя боялся сначала. Ученик чародея! А ты обычный человек и без этой твоей машинки вообще ничего не можешь!

— Ну, это мы еще посмотрим, — сдерживая гнев, ответил Бонсайт, снимая с плеча невидимый благодаря экранирующему чехлу Челнок. Он проклял все на свете, таская на себе эту хреновину все эти дни. Натер плечо и отбил спину, но теперь не жалел о своем решении везде носить его с собой.

Собственно говоря, Челнок был рассчитан на перенос только одного человека. Но блаженной памяти изобретатель говорил, что он заложил в аппарат дополнительный запас мощности. Дело было очень рискованным, но Сайлас уже завелся до такой степени, что ему было все равно, что будет и с Тюржи, и с ним. Он не собирался сидеть и покорно ждать, когда его здесь зажарят, как поросенка.

— Выход на крышу есть? — спросил он.

— Есть, но с нее никуда не уйдешь, — спокойно и даже лениво ответил Тюржи. — Дом стоит особняком, до соседних крыш не допрыгнешь.

— А я и не собираюсь прыгать. Что я вам, лягушка, что ли? — не к месту заметил Сайлас, хватая Робера за шкирку и рывком поднимая на ноги. — Пошли!

— Куда? Ты с ума сошел? — Тюржи попытался сопротивляться, но с яростью лорда было лучше не спорить. Он поднял его, как котенка, и потащил на лестницу.

Когда они добрались до крыши и вышли на свежий воздух, перед ними открылась вся панорама ночного Парижа. То тут, то там мелькал одинокий огонек, но в основном город темнел громадами домов. Под ними в узости улицы возбужденно двигались люди с факелами, может, решали, с какой стороны лучше подпалить. Наконец решили, и огонь расцвел с обоих концов здания.

— Ну, теперь молись, — сказал Сайлас, расчехляя Челнок.

Тюржи с недоумением и ужасом смотрел на приятеля. Сайлас еще раз посмотрел на Париж, на людей, копошившихся внизу, обхватил Робера за плечи, выставил на панели время и место прибытия и решительно сдвинул рычаг.

Свежий морской ветер ударил им в лицо. Они стояли на каменном берегу, слегка присыпанном песком. Каменистые гряды спускались с пологого берега в море и скрывались под водой. Пахло морем и водорослями.

— Где мы?! — отшатываясь от Сайласа и падая на песок, спросил пораженный поэт. — Как мы здесь оказались?! Ты и на самом деле колдун!

Он попытался отползти как можно дальше от лорда. Сайлас, который очень устал и, честно говоря, не надеялся, что Челнок сможет переправить их двоих, жестко придавил край одежды Тюржи ногой к земле. Ему уже надоели все эти подозрения в колдовстве, за последнее время его уже дважды чуть не сожгли за это.

— Слушай меня внимательно, — сказал он. — Я не колдун. И заруби себе это на носу. Представь, что пройдет много-много времени, и люди научатся делать вещи, которые вы себе сейчас и вообразить не можете. Одна из них — это гулять по времени, как вы гуляете по улице. Не пытайся себе это представить, просто поверь. Поэтому сейчас мы с тобой под Марселем. В 1347 году. И мы собираемся остановить чуму.

Тюржи смотрел на Сайласа с таким выражением, как будто тот только что на его глазах сошел с ума. Потом он медленно обвел глазами каменистый берег и беззвучно опустился на землю в глубоком обмороке. Бонсайт перетащил его под сень ближайших деревьев, устроил поудобнее, а сам сел рядом. Постепенно обморок Робера перешел в нормальный сон. Они действительно слишком мало спали последнее время. Сайлас еще раз внимательно осмотрел пустынный берег и прикорнул рядом с приятелем.

Утро застало их крепко спящими под корявыми прибрежными деревцами. Море неспешно накатывало на берег, кричали чайки, возбужденно добывая себе завтрак, песок уходил в море и возвращался с каждой новой волной. Лорд проснулся первым и решил искупаться в такое прекрасное утро. «Кто знает, может, последний раз в жизни удастся поплавать», — подумал он. Он с трудом зашел в воду, скользкие камни так и норовили скинуть его с себя. Вода оказалась по-весеннему прохладной и упоительно соленой, водоросли опутали ноги, но лорд, не обращая внимания на холод, бросился в волны и с наслаждением почти полчаса плавал, фыркая и отплевываясь. Плавая, он думал о том, что ни о какой осторожности речи быть не может. Что, остановив заражение Европы, он неизбежно нарушит ход истории. Хотя с другой стороны — он ведь с самого начала собирался это сделать. Разве не так? Но он спасет Тюржи от Эллины. Выиграет хотя бы этот раунд. Возьмет верх над мерзкой тварью. А потом, может, Робер и есть ключевая точка?

Когда он вышел на берег, Тюржи уже не спал, а сидел и задумчиво смотрел на Сайласа, который, скользя на камнях, выбирался из воды.

— Ты здорово плаваешь, — сказал Робер, когда лорд наконец подошел к месту, где оставил свою одежду.

— Я с детства обожаю воду, — невозмутимо ответил Сайлас.

— И как же ты собираешься остановить чуму? — с напускным спокойствием поинтересовался поэт. — Мне по-прежнему все это кажется дурным сном, но если я не могу проснуться, то я согласен участвовать в этом безумии.

— Я рад, что ты со мной, — просто сказал Бонсайт, пожимая руку своего спутника. — Сейчас мы с тобой отправимся в Марсель. Позавтракаем. И пойдем в порт, где сядем и будем тупо ждать, пока на горизонте не покажутся три корабля, направляющиеся из Турции. Потом мы с тобой уничтожим эти корабли, поскольку кроме богатых товаров они везут «черную смерть». Я не уверен, что мы сможем совсем остановить чуму, но крылышки мы ей подрежем. А теперь иди, умывайся, а то на твою заспанную рожу смотреть тошно!

Тюржи спокойно выслушал этот монолог и послушно отправился к воде, но по всему было видно, что он движется, как во сне, и не совсем доверяется реальности, в которой оказался.