Королева Марго



Заинтригованный торжествующим видом матери, лицо которой, вопреки ее обычной скрытности, так и сияло, Карл принялся расспрашивать Екатерину.

— Могу сказать вашему величеству одно, — сказала Екатерина, — вечером вы избавитесь от двух злейших ваших врагов.

Король двинул бровью, как человек, который как бы говорит себе: «Хорошо, посмотрим». Свистнув большой борзой собаке, которая подползла к нему на брюхе, как змея, и положила свою красивую и умную морду на колено хозяина, Карл стал ждать.

Спустя несколько минут, в течение которых Екатерина стояла, устремив глаза в одну точку и вся превратившись в слух, во дворе Лувра раздался пистолетный выстрел.

— Что это? — нахмурив брови, спросил Карл, в то время как борзая вскочила и насторожила уши.

— Ничего особенного, просто сигнал, вот и все.

— А что он означает?

— Он означает, что с этой минуты, государь, единственный ваш настоящий враг уже не сможет вам вредить.

— Там убили человека? — спросил Карл, глядя на мать взором властителя, означавшим, что смертная казнь и помилование есть два неотъемлемых атрибута королевской власти.

— Нет, государь; только арестовали двоих.

— Ох! — пробормотал Карл. — Вечно эти тайные козни, вечно какие-то заговоры, и все без ведома короля! Черт знает что! Матушка, я уже большой мальчик, такой большой мальчик, что могу и сам постоять за себя и не нуждаюсь ни в детских чепчиках, ни в детских помочах. Поезжайте в Польшу с вашим сыном Генрихом, коли хотите царствовать, а здесь вы напрасно играете в эту игру!

— Сын мой, — отвечала Екатерина, — я вмешиваюсь в ваши дела последний раз. Но эта история началась давно, и вы все время говорили, что я неправа, а потому я всей душой стремилась доказать вашему величеству, что не ошиблась.

В эту минуту в вестибюле остановились люди; было слышно, как небольшой отряд стрелков со стуком опустил приклады мушкетов на каменные плиты пола.

Почти тотчас же де Нансе попросил позволения войти к королю.

Господин де Нансе

— Пусть войдет, — поспешно сказал Карл. Де Нансе вошел, поклонился королю и, обращаясь к Екатерине, сказал:

— Приказание вашего величества исполнено: он взят.

— Как «он»? — в глубоком смущении воскликнула Екатерина. — Разве вы взяли только одного?

— Он был один, ваше величество.

— Он защищался?

— Нет, он спокойно ужинал в комнате и отдал шпагу при первом требовании.

— Кто он такой? — спросил король.

— Сейчас увидите, — отвечала Екатерина. — Господин де Нансе, введите арестованного! Через пять минут ввели де Муи.

— Де Муи! — воскликнул король. — В чем дело?

— Государь! — совершенно спокойно отвечал де Муи. — С вашего позволения я задам вам тот же вопрос.

— Вместо того, чтобы задавать такой вопрос королю, господин де Муи, — сказала Екатерина, — будьте любезны сказать моему сыну, кто недавно ночью находился в комнате короля Наваррского и в ту же ночь, воспротивившись приказу его величества, чего и можно было ожидать от такого мятежника, убил двух королевских стражей и ранил господина де Морвеля!

— Да, в самом деле, — сдвинув брови, сказал Карл, — не знаете ли вы, господин де Муи, как зовут этого человека?

— Знаю, государь. Вашему величеству угодно знать его имя?

— Признаюсь, это доставило бы мне удовольствие.

— Так вот, государь, его имя де Муи де Сен-Фаль.

— Это были вы?

— Собственной персоной.

Екатерина, изумленная такой смелостью, сделала шаг по направлению к молодому человеку.

— А как же вы осмелились воспротивиться приказу короля? — спросил Карл IX.

— Прежде всего, государь, я понятия не имел о приказе вашего величества. Кроме того, я видел только одно, вернее — только одного человека: Морвеля, убийцу моего отца и господина адмирала. Тогда я вспомнил, что полтора года назад вот в этой самой комнате, вечером двадцать четвертого августа, ваше величество обещали мне, лично мне, наказать убийцу, но так как с тех пор произошли важные события, я подумал, что королю помешали осуществить его намерения. Увидав Морвеля прямо перед собой, я был убежден, что мне послало его само небо. Остальное известно вашему величеству: я ударил его шпагой, как убийцу, государь, и стрелял в его людей, как в разбойников.

Карл ничего не ответил; дружба с Генрихом заставила его с некоторых пор смотреть на многое с другой точки зрения, не с той, с какой он видел дотоле, и нередко — с ужасом.

Королева-мать уже давно отметила у себя в памяти слова о Варфоломеевской ночи, срывавшиеся с уст ее сына, — слова, в которых чувствовались угрызения совести.

— Но зачем вы пришли в такой час к королю Наваррскому? — спросила Екатерина.

— Ну, это долго рассказывать, — ответил де Муи. — Но если у его величества достанет терпения выслушать…

— Достанет, — сказал Карл, — говорите, я хочу вас выслушать.

Екатерина села и устремила на молодого вождя тревожный взгляд.

— Мы слушаем, — сказал Карл. — Сюда, Актеон! Собака улеглась в той позе, в какой была до привода арестованного.

— Государь! — заговорил де Муи. — Я приходил к королю Наваррскому как депутат от моих собратьев, ваших верноподданных протестантского вероисповедания.

Екатерина сделала знак Карлу IX.

— Не беспокойтесь, матушка, — сказал тот, — я не упускаю ни слова. Продолжайте, господин де Муи, продолжайте. Так зачем вы приходили?

— Предупредить короля Наваррского, — продолжал де Муи, — что его отречение лишило его доверия гугенотской партии, но что в память его отца Антуана Бурбона, а главное, в память его матери, мужественной Жанны д’Альбре, имя которой всем нам дорого, протестанты считают тем не менее своим долгом выказать ему уважение и просить его, чтобы он отказался от своих прав на наваррскую корону.

— Что он говорит? — воскликнула Екатерина; несмотря на все свое самообладание, она не в силах была вынести без стона этот неожиданный, сразивший ее удар.

— Ай-яй-яй! — произнес Карл. — Но эта самая наваррская корона, которую без моего позволения примеривают чуть ли не ко всем головам в королевстве, по-моему, отчасти принадлежит и мне.

— Государь! Гугеноты больше, чем кто-либо, признают право сюзеренитета, о котором сейчас упомянул наш король. И потому они надеялись уговорить вас, ваше величество, чтобы вы сами возложили ее на ту голову, которая вам дорога.

— Я? На голову, которая мне дорога? — переспросил Карл. — Смерть дьяволу! О какой голове вы говорите, сударь? Я вас не понимаю!

— О голове его высочества герцога Алансонского. Екатерина побледнела как смерть; она пожирала де Муи горящими глазами.

— А мой брат Алансон об этом знает?

— Да, государь.

— И он готов принять эту корону?

— При условии, что на это согласитесь вы, ваше величество, — за этим-то он и направил нас к вам.

— О! Эта корона и впрямь как нельзя лучше подойдет нашему брату Алансону! — сказал Карл. — А мне это и в голову не приходило! Спасибо, де Муи, спасибо! Когда у вас будут появляться подобные мысли, добро пожаловать в Лувр!






Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166

Комментариев нет

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *