— Да, а что?
— Там живет Ламбер Меркандон, давнишний заимодавец нашей семьи, и мой отец поручил мне вернуть ему сто нобилей с — розой, которые и лежат у меня в кармане.
— Ну вот вам прекрасный случай рассчитаться с ним, — заметил Морвель.
— Каким образом?
— Сегодня такой день, когда сводят старые счеты. Ваш Меркандон — гугенот?
— Так, так! Понимаю! — сказал Коконнас. — Он наверняка гугенот.
— Тише! Мы пришли.
— А чей это большой дворец с павильоном на улице?
— Это дворец Гизов.
— По правде говоря, мне надо было бы зайти сюда — ведь я приехал в Париж благодаря великому Генриху. Однако, черт побери! В этом квартале все спокойно, мой друг, сюда доносятся лишь звуки выстрелов; можно подумать, что мы в провинции. Пусть меня черти унесут, если не все здесь дрыхнут.
В самом деле, даже во дворце Гизов, казалось, было так же тихо. Все окна были затворены, и только сквозь жалюзи центрального окна павильона пробивался свет, который привлек внимание Коконнаса, когда он только вышел на эту улицу.
Пройдя немного дальше дворца Гизов, то есть до перекрестка улиц Пти-Шантье и Катр-Фис, Морвель остановился.
— Здесь живет тот, кто нам нужен, — сказал он.
— То есть тот, кто нужен вам… — поправил его Ла Юрьер.
— Раз вы пошли со мной, значит, нам.
— Как же так? В этом доме все спят крепким сном…
— Верно! Вот вы, Ла Юрьер, и воспользуйтесь вашей наружностью порядочного человека, по ошибке данной вам Господом Богом, и постучитесь в этот дом. Отдайте аркебузу господину де Коконнасу — он уже давно на нее посматривает. Если вас впустят в дом, скажите, что вам надо поговорить с его милостью господином де Муи.
— Ага! Понимаю, — сказал Коконнас. — У вас, как видно, тоже оказался заимодавец в квартале Тампля.
— Верно, — ответил Морвель. — Так вот: вы, Ла Юрьер, притворитесь гугенотом и расскажите де Муи о том, что происходит; он человек храбрый и сойдет вниз…
— И что тогда?.. — спросил Ла Юрьер.
— Тогда я попрошу его скрестить со мной шпагу.
— Клянусь душой, вот это честно, по-дворянски! — сказал Коконнас.
— И я точно так же поступлю с Ламбером Меркандоном, а если он слишком стар для поединка, я вызову кого-нибудь из его сыновей или племянников.
Ла Юрьер, не прекословя, начал стучать в дверь. При этом стуке, гулко раздавшемся в ночной тишине, во дворце Гизов приотворились входные двери, и оттуда высунулось несколько голов; тут-то и обнаружилось, что спокойствие дворца Гизов было спокойствием крепости, охраняемой надежным гарнизоном.
Головы сейчас же спрятались — люди, очевидно, догадались, в чем дело.
— Ваш де Муи здесь и живет? — спросил Коконнас, указывая на дом, куда стучался ла Юрьер.
— Нет, это дом его любовницы.
— Черт побери! До чего вы любезны! Даете ему возможность показать себя своей красавице в поединке на шпагах! В таком случае мы будем только судьями. Хотя я лично предпочел бы драться сам, а то плечо горит.
— А лицо? — спросил Морвель — Ему ведь тоже порядочно досталось!
Коконнас зарычал от ярости.
— Черт побери! Надеюсь, что Ла Моль умер! — крикнул он, — а не то я вернусь в Лувр, чтобы его прикончить. Ла Юрьер продолжал стучать. Наконец на втором этаже открылась балконная дверь, и на балконе появился мужчина в ночном колпаке, в кальсонах и без оружия.
— Кто там? — крикнул он.
Морвель сделал знак швейцарцам спрятаться за углом дома, а Коконнас прижался к стене.
— Вы ли это, господин де Муи? — ласково спросил трактирщик.
— Да, я! А дальше что?
— Да, это он, — затрепетав от радости, прошептал Морвель.
— Господин де Муи! — продолжал Ла Юрьер. — Неужели вы не знаете, что происходит? Зарезали господина адмирала, избивают наших братьев-гугенотов. Бегите на помощь! Скорей, скорей!
— А-а! — вскричал де Муи. — Так я и знал — сегодня ночью что-то затевается! Не надо было мне оставлять храбрых товарищей. Сейчас, мой друг! Подождите меня, я сейчас.
Даже не затворив окна, в которое донеслись крики и нежные мольбы испуганной женщины, де Муи быстро надел камзол, накинул плащ и взял оружие.
— Он спускается! Спускается! — бормотал бледный от радости Морвель. — Гляди в оба! — шепнул он швейцарцам.
Потом он взял из рук Коконнаса аркебузу и дунул на фитиль, пробуя, хорошо ли он горит.
— Возьми, Ла Юрьер! — сказал он трактирщику, отошедшему к швейцарцам. — Бери свою аркебузу.
— Черт побери! — сказал Коконнас. — Вот и луна, как нарочно, вышла из-за тучи, чтобы полюбоваться на этот великолепный поединок. Дорого бы я дал за то, чтобы Ламбер Меркандон очутился здесь и был секундантом господина де Муи.
— Не спешите, не спешите! — отвечал Морвель. — Господин де Муи один стоит десятерых, и едва ли нас шестерых хватит, чтобы с ним справиться… Эй, вы! Подходите! — обратился он к швейцарцам, знаками приказывая им проскользнуть к самой двери и нанести удар, как только выйдет де Муи.
— Ого-го! — произнес Коконнас, глядя на эти приготовления. — Сдается мне, что все будет не совсем так, как я думал.
Послышался лязг засова, который отодвигал де Муи. Швейцарцы вышли из своего прикрытия и заняли места у двери. Морвель и Ла Юрьер подошли на цыпочках, и только Коконнас, сохранивший остатки дворянской чести, о которой никто уже не вспоминал, не сдвинулся с места, но в эту минуту всеми забытая молодая женщина вышла на балкон и, увидев швейцарцев, Ла Юрьера и Морвеля, громко вскрикнула.
Де Муи, приотворивший было дверь, остановился.
— Вернись! Вернись! — кричала молодая женщина. — Я вижу, там сверкают шпаги и горит фитиль аркебузы. Это ловушка!
— Ого! — прогремел голос молодого человека. — Посмотрим, в чем тут дело!
Он захлопнул дверь, задвинул засов, опустил щеколду и поднялся наверх.
Убедившись, что де Муи теперь не выйдет, Морвель изменил боевой порядок. Швейцарцы заняли позицию на другой стороне улицы, Ла Юрьер изготовился стрелять, как только враг покажется в окне. Ему не пришлось долго ждать. Де Муи вышел на балкон, вооруженный пистолетами такой почтенной длины, что Ла Юрьер, уже прицелившийся в него, сразу сообразил, что пуле гугенота лететь от балкона до улицы не дольше, чем его пуле от улицы до балкона. «Конечно, — подумал он, — я могу убить этого дворянина, но и этот дворянин может убить меня».
А так как Ла Юрьер по роду занятий был все-таки не солдатом, а трактирщиком, эта мысль заставила его отступить и поискать убежища за углом улицы Брак — на расстоянии, достаточно большом, чтобы спокойно и с известной точностью установить в этой темноте линию полета своей пули до де Муи.
Де Муи огляделся и двинулся вперед, защищаясь как на дуэли.
Комментариев нет