Людовик решил, что сон его продолжается и что достаточно шевельнуть рукой или заговорить, как сон тотчас же оставит его; он вскочил с кровати и обнаружил, что у него под ногами сырая земля. Тогда, обращаясь к тому, у кого был фонарь, он заговорил:
– Что это, сударь, и кто выдумал подобную шутку?
– Это не шутка, – ответил глухим голосом человек с фонарем.
– Вы люди господина Фуке? – спросил немного озадаченный этим ответом король.
– Не важно, кому мы служим, – произнес таинственный призрак. – Вы в нашем распоряжении, вот и все.
Король скорее нетерпеливо, чем в страхе, обернулся ко второй маске.
– Если это комедия, – сказал он, – то передайте господину Фуке, что я считаю ее неприличной и требую, чтобы ее немедленно прекратили.
Вторая маска, к которой на этот раз обратился король, был человек огромного роста и могучего телосложения. Он стоял прямо и неподвижно, как глыба мрамора.
– Что же вы? – крикнул король, топнув ногой. – Почему вы молчите? Почему не отвечаете мне?
– Мы и не станем вам отвечать, любезнейший, – произнес великан зычным голосом, – нам нечего вам ответить, кроме разве того, что вы первейший среди несносных и что господин Коклен де Вольер забыл вывести вас в своей пьесе.
– Но чего же в конце концов хотят от меня? – гневно крикнул Людовик, скрещивая на груди руки.
– Вы узнаете это несколько позже, – ответил человек с фонарем.
– Но где же я все‑таки нахожусь?
– Взгляните.
Людовик осмотрелся еще раз, но при свете фонаря он увидел только сырые стены, на которых кое‑где можно было заметить серебристый след слизня.
– О, так это тюрьма!
– Нет, подземелье.
– И оно ведет?..
– Извольте следовать за нами.
– Я не сойду с этого места.
– Если вы станете бунтовать, мой юный дружочек, – ответил тот, кто с виду был более сильным, – я возьму и закатаю вас в плащ, и если вы задохнетесь в нем, то, честное слово, тем хуже для вас!
Произнося эти слова, он приподнял плащ, которым угрожал королю, и выставил из‑под него такую ручищу, что ее не прочь был бы иметь сам Милон из Кротоны, особенно в тот роковой день, когда ему пришла в голову столь неудачная мысль расщепить руками последний дуб в его жизни.
Король испугался насилия. Он понимал, что люди, во власти которых он оказался, зашли так далеко, что теперь уже не отступят и свое дело доведут до конца. Он покачал головой и молвил:
– По‑видимому, я попал в руки убийц! Пошли!
Люди в масках ничего не ответили. Тот, что был с фонарем, двинулся первым, за ним шел король, вторая маска следовала за королем. Так миновали они длинную и извилистую галерею с таким количеством лестниц, которое встречается только в таинственных и мрачных дворцах Анны Радклиф. Несколько раз в этих переходах и закоулках король слышал над своей головой шум текущей воды. Наконец они добрались до длинного коридора, кончавшегося железной дверью. Человек с фонарем отомкнул ее одним из ключей, висевших у его пояса, – их бряцание король слышал на протяжении всего пути.
Когда дверь отворилась и ворвался свежий воздух, Людовик почувствовал аромат, которым благоухают деревья после знойного летнего дня. На мгновение он в колебании остановился, но могучий страж, следовавший за ним, вытолкнул его из подземного коридора.
– Спрашиваю еще раз, – сказал Людовик, обернувшись к тому, кто дерзнул коснуться рукой короля, – что же вы собираетесь сделать с королем Франции?
– Постарайтесь забыть это слово, – ответил не допускающим возражений тоном человек с фонарем.
– За слова, только что произнесенные вами, вы подлежите колесованию, – добавил великан, гася фонарь, врученный ему товарищем, – впрочем, его величество чересчур милостив.
Услышав эту угрозу, Людовик сделал столь резкое и неожиданное движение, что можно было подумать, будто он хочет бежать, но на плечо ему легла рука великана, пригвоздившая его к месту.
– Куда же мы идем наконец? – спросил король.
– Пойдемте, – ответил первый из его спутников и даже с некоторою почтительностью повел своего пленника к карете, спрятанной между деревьями.
Две лошади с путами на ногах были привязаны недоуздками к низко свисавшим ветвям огромного дуба.
– Входите, – сказал тот же человек, открывая дверцу кареты и опуская подножку.
Король повиновался и сел в глубине кареты.
В то же мгновение дверца захлопнулась, и он остался в темной карете наедине со своим провожатым. Что до гиганта, то он разрезал недоуздки и путы на ногах лошадей, заложил карету и сел на козлы. Лошади с места взяли крупною рысью, и вскоре карета достигла парижской дороги. В Сенарском лесу их ожидала подстава. И здесь лошади были привязаны к деревьям. Человек, сидевший на козлах, сойдя на землю, торопливо перепряг и быстро поехал дальше. В Париж они прибыли около трех часов пополудни.
Карета въехала в Сент‑Антуанское предместье. Крикнув часовому: «Приказ короля», – кучер миновал ворота Бастилии и остановил взмыленных лошадей у крыльца коменданта. Тотчас же прибежал дежурный сержант.
– Разбудить коменданта, – приказал кучер громовым голосом.
В карете по‑прежнему царила мертвая тишина. Через десять минут на пороге своей квартиры в туфлях и халате появился г‑н де Безмо.
– Что это, – спросил он, – кого вы еще привезли?
Первый человек в маске открыл дверцу кареты и сказал что‑то на ухо кучеру. Тот немедленно сошел с козел, взял мушкет, который лежал у него в ногах, и приставил дуло его к груди пленника.
– Стреляйте при первой попытке заговорить! – добавил во весь голос первый, выходя из кареты.
– Хорошо, – ответил второй.
Затем тот, кто сопровождал короля, поднялся по ступеням лестницы, где его ожидал комендант.
– Господин д’Эрбле! – вскричал Безмо.
– Шш… – остановил его Арамис. – Войдем к вам.
– О боже мой, боже мой! Что вас привело в такой час?
– Ошибка, дорогой господин де Безмо, – спокойно отвечал Арамис. – По‑видимому, вы были правы.
– По поводу чего?
– В связи с этим приказом об освобождении вашего узника.
– Объясните мне, сударь, нет, извините, я хотел сказать, монсеньор, – лепетал комендант, задыхаясь от ужаса и изумления.
– Это проще простого: вы, разумеется, помните, что вам прислали приказ об освобождении.
– Да, да! Об освобождении Марчиали.
– Так вот, мы решили, что этот приказ имеет в виду Марчиали, не так ли?
– Конечно! Впрочем, вы помните, ведь я сомневался, ведь я не хотел отпускать его, и это вы принудили меня выполнить этот приказ.
– О, какое неподходящее слово употребили вы, дорогой господин Безмо… я предложил, вот и все.
– Предложили, да, да, предложили передать его вам, и вы увезли его в вашей карете.
– Так вот, дорогой мой Безмо, это была ошибка. Ее обнаружили в министерстве, и я привез королевский приказ освободить… Сельдона, знаете, того самого беднягу шотландца.
Комментариев нет