Скарлетт

Скарлетт рассмеялась.

— Ретт, ты же знаешь, как я люблю одеваться. Платье, в котором ты видел меня, я взяла у одной служанки в доме, где остановилась.

Она поворачивала свою голову из стороны в сторону, пытаясь отыскать Джона Морланда.

— Я не могу вести себя неприлично, я пойду, — сказала она, повернув голову через плечо, — мои друзья могут рассердиться, если я к ним не вернусь.

Какое-то мгновение она глядела на Ретта, затем повернулась и поспешила уйти. Она не осмелится остаться на ночь в замке с ним. Даже в одной комнате… в одном доме.

Когда до Баллихары оставалось не больше пяти миль, начался дождь. Как это было некстати, его капли то и дело попадали на ее щеки.

В среду Скарлетт взяла Кэт в Тару. Древние насыпные холмы были достаточно высоки, чтобы, забравшись на них, Кэт могла почувствовать ликование. Скарлетт наблюдала, с каким бесстрашием и даже опрометчивостью спускался ее ребенок с холма, и заставила себя не предостерегать ее. Она рассказала Кэт о Таре, о семье и королевских балах, а перед тем как уехать, подняла Кэт вверх над собой, чтобы та смогла полностью рассмотреть место, где родилась ее мама.

— Ты — маленькая ирландская девочка, Кэт, твои корни произрастают отсюда… ты что-нибудь понимаешь из того, что я говорю?

— Нет, — ответила Кэт.

Скарлетт опустила Кэт на землю, чтобы та побегала. Сильные маленькие ножки никогда не ходили, они всегда бежали. Ей часто приходилось падать. В траве было немало ям и кочек. Но она не плакала. Она вставала и бежала дальше. Когда Кэт наблюдала за ней, это придавало ей новые силы, действовало, как целебная трава.

— Колум, а кто это Парнелл? За завтраком после охоты многие о нем говорили, но я ничего не поняла из их слов.

— Один протестант, — сказал ей Колум, — и к тому же англичанин. Никто из них не представляет интереса.

Скарлетт было попыталась поспорить с ним, но она знала, что это бесполезно. Колум никогда не обсуждал англичан, особенно английских землевладельцев в Ирландии, которых зачастую называли англо-ирландцами. В этих случаях он быстро менял тему беседы. Скарлетт была не очень довольна тем, что Колум не мог признать в некоторых англичанах хороший людей. Ей понравились сестры, с которыми она познакомилась на корабле. И на охоте все были так обходительны с ней. Непримиримость Колума вызывала у нее определенное отчуждение по отношению к нему. Если бы он хотя бы говорил с ней об этом, а не обрывал так резко.

Она спросила миссис Фиц о том, что тоже ее интересовало. Кто были ирландские Батлеры, которых так все ненавидели?

Экономка достала карту Ирландии. «Ты видишь это? — провела она рукой по графству на ней, — это Килкенни, графство Батлеров. Герцоги Ормондские. Это, возможно, самое могущественное английское семейство в Ирландии». Недалеко от города Килкенни Скарлетт обнаружила название Данмор Кейв, а плантация Ретта называлась Данмор Лендииг. В этом была какая-то связь. Скарлетт начала смеяться. Она все время чувствовала превосходство потому, что О’Хара владели тысячью двумястами акрами земли. А теперь эти Батлеры со своим собственным графством. Ретт опять победил, даже не пошевелив пальцем. Он всегда побеждал.

— Что-нибудь забавное, миссис О?

— Миссис Фиц, слава Богу, что я еще могу смеяться.

Мэри Морган вошла не постучавшись. Скарлетт отнеслась к этому спокойно. Если что-то скажешь такой нервной девице, то будет хуже на недели вперед. Слуги, вся проблема в том, что их почти у тебя нет.

— Что такое, Мэри?

— Какой-то джентльмен хочет видеть вас. Служанка протянула карточку. Ее глаза округлились.

СЭР ДЖОН МОРЛАНД, БАРОНЕТ.

Скарлетт сбежала вниз по лестнице.

— Барт! Какой сюрприз. Заходите, мы можем усесться прямо на ступеньки. У меня нет мебели. — Она была искренне рада увидеть его, но не могла провести Джона к себе в комнату. В соседней комнате спала Кэт. Но Барт Морланд уселся на каменные ступени, как будто для него являлось вполне естественным, что в доме не было мебели. Как он сказал, он чертовски долго разыскивал ее, пока не наткнулся на почтальона в местном кабачке. Это было единственным оправданием того, что он привез ее охотничий приз в такой поздний час.

Скарлетт посмотрела на серебряную подставку, на которой были выгравированы ее имя и время охоты. Лисья лапка уже давно не кровоточила, в этом что-то было, но не очень хорошее.

— Отвратительно, не правда ли? — сказал Барт бодрым голосом.

Скарлетт засмеялась. Что бы ни говорил Колум, Джон Морланд был ей симпатичен.

— Вы не хотите передать привет Луне?

— Не думал, что вы мне это предложите. Хотелось бы узнать, что с ним.

Скарлетт сделала гримасу.

— Простаивает. Мне очень жаль, но я была так занята.

— А как с урожаем?

— Неплохо, если только ливень не зарядит.

Они вышли и направились к конюшне. Скарлетт хотела пройти мимо нее к пастбищу и Луне, но Барт остановился. Она разрешит ему зайти внутрь? Ее конюшни славились, а он никогда их не видел. Скарлетт недоуменно посмотрела на Барта, но с готовностью согласилась. Лошади были либо на работе, либо на пастбище, поэтому особенно нечего было смотреть, если, конечно, он их хотел увидеть… Стойла были отделены друг от друга гранитными колоннами. Опирающийся на колонны каменный свод образовывал потолок, который выглядел таким легким и невесомым, как воздух или небо.

Джон Морланд хрустнул пальцами. Затем извинился. Он объяснил, что делает это невольно, когда действительно бывает поражен.

— Вы не находите необычным, что конюшня напоминает собор? Я бы принес сюда орган и целыми днями играл лошадям Баха.

— От чего они сошли бы с ума.

Громкий хохот Морланда заставил смеяться и Скарлетт. Она положила немного овса для Луны в маленькую сумку. Идя с ним, Скарлетт старалась найти способ прервать его болтовню о том, какие великолепные у нее были конюшни, и незаметно переключиться на разговор о Ретте. Но в этом не было никакой необходимости.

— Какое счастье для меня, что вы друзья с Реттом Батлсром, — воскликнул Барт, — если бы он не познакомил нас, то у меня никогда не было бы шанса увидеть ваши конюшни.

— Я была так удивлена, когда столкнулась с ним тогда, — быстро произнесла Скарлетт, — а как вы с ним познакомились?

Барт ответил, что он совсем не знал Ретта. Старые друзья написали месяц тому назад письмо, в котором говорилось, что они посылали к нему Ретта посмотреть на его лошадей.

Ретт приехал с рекомендательным письмом от них.

— Он отличный парень, очень серьезно относится к лошадям. И толк в них знает. Жаль, что он здесь не надолго. А вы друзья? Он никогда ничего мне об этом не говорил.