Скарлетт

Не было причины откладывать это. Ей необходимо было ехать в Америку.

Сели бы она уехала сразу после Пасхи, то успела бы вернуться к началу сбора урожая.

Так решила Скарлетт в тот самый день, когда увидела нежные зеленые всходы на лугу, где бросила первое зерно. От счастья и гордости ей захотелось крикнуть: «Это мое, моя земля, мои ожившие зерна!» Она взглянула на едва заметные молодые побеги и представила себе, как они наливаются, становятся выше, сильнее и зацветают, наполняя воздух дивным ароматом, опьяняющим даже пчел. Потом человек скосил бы их и собрала золотые копны. Из года в год этот цикл повторялся бы — посев и жатва — ежегодный процесс рождения и взросления. Овес вырастет и станет пищей. Кэт вырастет и будет говорить, ходить, есть овес и хлеб, прыгать в стог сена, как когда-то это делала Скарлетт. Баллихара — ее дом.

Скарлетт взглянула на солнце, увидела набежавшие облака и поняла, что скоро начнется дождь, а потом небо опять прояснится, и солнце будет согревать поля до следующего дождя, за которым опять последует теплый солнечный свет.

«Я еще почувствую обжигающее тепло солнца Джорджии, — решила она, — я имею право на это. Мне иногда так его не хватает. Но все-таки Тара — скорее мечта, чем память. Она принадлежит прошлому, как и прежняя Скарлетт. Та жизнь не имеет больше ничего общего со мной. Я сделала свой выбор. Для Кэт Баллихара — то же, что для меня — Тара. И теперь это мой дом. Тару я оставлю в наследство Уэйду и Элле, но продам все имущество в Атланте и обрежу нити прошлого. Баллихара теперь мой дом. Здесь наши корни: мои, Кэт, отца. Я возьму с собой немного земли О’Хара и отнесу ее к могиле Джералда О’Хара».

Мысли Скарлетт коснулись дела, которое она должна была выполнить.

Все остальное могло подождать. Она теперь решала, как лучше сказать Уэйду и Элле об их прекрасном новом доме. Они не поверят, что нужны ей, — почему они должны верить? Откровенно говоря, это действительно было так, до тех пор пока она не почувствовала, что значит любить детей, быть настоящей матерью.

«Это будет нелегко, — сказала себе Скарлетт, — но я смогу. Я исправлю свою ошибку. Во мне сейчас столько любви, и я хочу подарить ее моим сыну и дочери. Может быть, им вначале не понравится Ирландия, ведь она совсем другая. Но я свожу их на праздники, куплю им пони… Элла будет выглядеть очень мило в юбочках и платьицах; маленькие девочки любят наряжаться…

Все О’Хара вокруг станут их кузенами, а дети из Баллихары — друзьями…»

Глава 66

— Ты не можешь уехать до конца Пасхи, дорогая Скарлетт, — сказал Колум. — В страстную пятницу состоится обряд, который могут проводить только О’Хара.

Скарлетт не стала спорить. Быть членом рода О’Хара значило для нее слишком многое. Но она почувствовала себя раздраженной. Какая разница, кто посадит первую картофелину? То, что Колум не ехал вместе с ней, тоже вызывало недовольство. А также и то, что она его очень редко видела. «Много дел», — говорил он. Но почему он, как и раньше, не мог заниматься сбором денег в Саванне?

Дела обстояли так, что все раздражало Скарлетт. Теперь, после того как она решила ехать, она хотела скорее отправиться в путь. Скарлетт вела себя очень придирчиво по отношению к Маргарет Сканлон, портнихе, которая никак не могла закончить ее платья и которая уж слишком заинтересовалась, почему Скарлетт заказала два платья из яркого шелка и льна вместо траура.

— В Америке я увижусь со своей сестрой, — сказала мягко Скарлетт, — и эти яркие платья — мой подарок ей.

«Мне безразлично, веришь ты мне или нет, — рассерженно подумала она, — я не настоящая вдова и не собираюсь, вернувшись в Атланту, выглядеть серой и неэлегантной».

Неожиданно все, что она носила: черная юбка, гольфы, платок, показались настолько гнетущими и унылыми, что она почувствовала, как у нее не осталось сил дождаться той минуты, когда она сможет надеть зеленое льняное платье с широкими оборками и кружевами кремового цвета.

— Ты удивишься, когда увидишь, какая красивая твоя мама в своих новых платьях, — сказала Скарлетт Кэт, — я заказала несколько замечательных платьиц и для тебя.

Ребенок заулыбался, выставляя напоказ небольшую коллекцию маленьких зубов.

— Тебе понравится на большом корабле, — пообещала Кэт Скарлетт. Она заказала самую большую и лучшую каюту на «Брайан Бору», который отправлялся из Голвея в пятницу, после Пасхи.

В вербное воскресенье погода испортилась, начался проливной дождь, который продолжался и в страстную пятницу. Во время долгого обряда, который проходил в открытом поле, Скарлетт промокла до нитки.

Она быстро поспешила в Бит Хаус с мыслями о горячей ванне и чае. Но у нее не оказалось времени даже переодеться, так как ее ожидала Кэтлин со срочным сообщением:

— Старый Дэниэл просит тебя прийти к нему, Скарлетт. Ему плохо, он умирает.

Увидев старого Дэниэла. Скарлетт вздрогнула. Кэтлин перекрестилась и сказала тихо:

— Он спит.

Глаза Дэниэла О’Хара утонули в глазницах, а щеки были настолько впалыми, что голова стала похожа на череп, обтянутый кожей. Скарлетт наклонилась над скромной с виду кроватью и взяла его руку. Рука была горячей, очень сухой и слабой.

— Дядюшка Дэниэл, это Кэти-Скарлетт.

Дэниэл открыл глаза. Глядя на то, каких усилий это ему стоило, Скарлетт была готова заплакать.

— Я хочу попросить тебя об одном, — сказал он еле дыша.

— Все, что хочешь.

— Похорони меня в земле О’Хара.

«Не будь глупцом, ты так далек от нее», — хотелось ответить Скарлетт, но она не могла солгать старому человеку.

— Я это сделаю, — ответила она в свойственной ирландцам манере.

Глаза Дэниэла закрылись, Скарлетт заплакала. Кэтлин усадила ее на стул рядом с камином.

— Ты мне поможешь с чаем, Скарлетт? Скоро сюда все придут.

Скарлетт кивнула головой, она не могла говорить. До самого последнего момента она не осознавала, как много значит дядя в ее жизни. Все, что его характеризовало, укладывалось в следующее: твердый, спокойный, не меняющийся и сильный глава семейства. В представлении Скарлетт дядюшка Дэниэл был настоящий О’Хара.

Кэтлин посоветовала Скарлетт возвратиться домой до того, как стемнеет:

— У тебя там остался ребенок, а здесь больше делать ничего не надо.

Приходи завтра.

В субботу все было как и в пятницу. Под проливным дождем люди приходили, чтобы отдать дань уважения. Вскипятив чай, Скарлетт поставила на плиту котелок, нарезала пироги и намазала маслом хлеб.

В воскресенье она осталась сидеть с дядей, в то время как Кэтлин и мужчины рода О’Хара были в церкви. Когда они возвратились, Скарлетт пошла назад в Баллихару. О’Хара, должно быть, празднуют Пасху в местной церкви. Она вспомнила бесконечно длинные проповеди отца Флинна и подумала, что ей не удастся избежать расспросов местных жителей о здоровье дяди и услышать от них, что они надеются на его выздоровление.