Скарлетт

«Перестань! — сказала она себе, — перестань сейчас же!

Она задыхалась.

С трудом она встала на ноги и заставила себя дышать спокойнее. «Я — Скарлетт О’Хара, — сказала она себе. — Я в Таре и знаю каждый фут этого места лучше, чем свои пять пальцев. Ну и что, если я не могу видеть дальше четырех дюймов впереди себя? Я знаю, что там находится, надо только найти это. И сделаю я это на ногах, а не на четвереньках, как какая-то малышка или собака». Она подняла подбородок и выпрямила свои тоненькие плечики. Слава Богу, никто не видел ее распростертой в грязи или ползающей по кругу.

Никогда еще в своей жизни она не была побита: ни старой армией Шермана, ни худшими из «саквояжников». Никто, ничто не побьет ее, если она не позволит этого сделать. Что за мысль: испугаться темноты, как какаянибудь плакса, трусиха!

«Я, кажется, начинаю ныть, — подумала она с отвращением. — Я не позволю этому случиться. Как только спустишься вниз до конца, дорога может вести только вверх. Если я привела в беспорядок жизнь, я и разберу ее. И в этом я не солгу».

Держа угольное ведерко прямо перед собой, Скарлетт пошла вперед твердыми шагами. Почти сразу же металлическое ведерко стукнулось обо что-то. Она громко засмеялась, когда почувствовала резкий хвойный запах свежесрубленной сосны. Она была у дровяного склада с кучей угля рядом с ним. Это было точно то место, куда она шла.

Железная дверца печки захлопнулась с громким стуком. Мамушка заворочалась в постели. Скарлетт поспешила снова натянуть на нее — покрывало. В комнате было холодно.

Превозмогая боль. Мамушка посмотрела на Скарлетт.

— У тебя грязное лицо и руки, — проворчала она слабым голосом.

— Я знаю, — сказала Скарлетт. — Я помою их сию минуту.

Прежде чем старушка унесется обратно, Скарлетт поцеловала ее в лоб. — Я люблю тебя. Мамушка.

— Нет надобности говорить мне то, что я уже знаю.

Мамушка снова провалилась в забытье.

— Есть необходимость, — сказала ей Скарлетт.

Она понимала, что Мамушка не могла ее слышать, но все равно продолжала говорить, уже для себя.

— Есть много необходимостей. Я не говорила ничего Мелани и Ретту до тех пор, пока не стало поздно. У меня не было времени, чтобы понять, что я их люблю, и тебя тоже. По крайней мере, с тобой я не совершу ошибки, которую допустила с ними.

Скарлетт взглянула на лицо умирающей старухи.

— Я люблю тебя. Мамушка, — прошептала она. — Что случится со мной, когда тебя не будет?

Глава 2

Голова Присей просунулась в притворенную дверь комнаты больной.

— Мисс Скарлетт, мистер Уилл просил меня посидеть с Мамушкой, пока вы будете завтракать. Далила говорит, что вы измотаете себя ухаживанием за больной, и она приготовила вам большой кусок ветчины с подливкой.

— Где мясной бульон для Мамушки? — спешно спросила Скарлетт. — Далила знает, что утром она должна приносить теплый бульон.

— Он у меня в руке. — Присей открыла дверь локтем, держа поднос перед собой. — Но Мамушка спит, мисс Скарлетт. Вы хотите ее разбудить, чтобы накормить бульоном?

— Оставь его закрытым и держи поднос около печки. Я покормлю ее, когда приду обратно.

Скарлетт почувствовала себя голодной. Аромат горячего бульона заставил ее желудок сжаться.

Она спешно вымыла лицо и руки на кухне. Ее платье тоже было грязным, но с этим придется смириться. Она наденет чистое после «еды.

Уилл как раз поднимался из-за стола, когда Скарлетт вошла в столовую. Фермеры не могут тратить время зря, особенно в такой светлый и теплый день, какой обещало раннее золотое солнце за окном.

— Я могу помочь вам, дядя Уилл? — спросил с надеждой Уэйд.

Он вскочил, чуть не уронив стул. Затем он увидел мать, и его лицо побледнело. Ему придется остаться за столом и демонстрировать свои лучшие манеры, или она рассердится. Он подошел отодвинуть стул для Скарлетт.

— Какие милые манеры у тебя, Уэйд, — проворковала Сьюлин. — Доброе утро, Скарлетт. Гордишься ли ты своим юным джентльменом?

Скарлетт озадаченно посмотрела на Сьюлин, затем на Уэйда. Он был совсем еще ребенком, но что заставило Сьюлин быть столь слащаво притворной? Она вела себя так, как будто Уэйд был ее партнером по танцу, с которым она собиралась пофлиртовать.

Это был очень симпатичный мальчик, с удивлением обнаружила Скарлетт. Большой для своего возраста, он выглядел тринадцатилетним, хотя ему еще не исполнилось двенадцати.

«Боже, что я буду делать с одеждой для Уэйда? Об этом всегда заботился Ретт. Я даже не знаю, что носят мальчики, что где покупать. Его руки торчат из рукавов, ему необходима одежда большего размера. Надо поторопиться. Скоро начинаются школьные занятия, если уже не начались, я даже не знаю, какое сегодня число».

Скарлетт тяжело опустилась на стул, который придерживал Уэйд. Она надеялась, что он сможет рассказать, что ей нужно было знать. Но сначала она позавтракает. У нее уже слюнки текут.

— Спасибо, Уэйд Хэмптон, — рассеянно сказала она.

Ветчина выглядела безупречно: розовая и сочная, с хрустящей коричневой корочкой жира, окаймлявшей кусок. Она бросила салфетку на колени, даже не разворачивая ее, и схватила вилку с ножом.

— Мама? — сказал осторожно Уэйд.

— А? — Скарлетт с удовольствием взялась за ветчину.

— Могу ли я пойти в поле помогать дяде Уиллу, пожалуйста? Скарлетт нарушила основное правило поведения за столом и стала разговаривать с полным ртом. Ветчина была великолепна.

— Да, да иди.

Она уже отрезала другой кусок.

— Я тоже, — подала голосок Элла.

— Я тоже, — вторила ей эхом Сюсси.

— Вас не приглашают, — сказал Уэйд. — Поле — это мужское дело. Девочки остаются дома.

Сюсси разревелась.

— Взгляни, что ты наделала? — сказала Сьюлин.

— Я? Это шумит не мой ребенок.

Скарлетт всегда старалась избегать ссор с Сьюлин, когда приезжала в Тару, но привычка была сильней. Они начали ссориться еще малышками и никогда этого не прекращали.

«Я не дам испортить ей мой завтрак», — и Скарлетт сконцентрировала свое внимание на размазывании масла. Она даже не подняла глаза, когда Уэйд вышел вместе с Уиллом, и рев Эллы присоединился к реву Сюсси.

— Тише, вы обе, — громко сказала Сьюлин.

Скарлетт полила подливкой свою овсянку, наложила горку каши на кусок ветчины, поддерживая все это ножом.

— Дядя Ретт отпустил бы меня, — рыдала Элла.

«Я не буду слушать, — подумала Скарлетт, — я заткну себе уши и буду наслаждаться завтраком». Она положила ветчину с овсянкой себе в рот.

— Мама… Мама, когда дядя Ретт приедет в Тару?

Голос Эллы был резким, сверлящим. Скарлетт услышала эти слова, несмотря на свое решение не слушать. Что она может сказать? Как бы она ответила на вопрос Эллы? «Никогда». Она не могла бы поверить в это даже сама. Она с неохотой взглянула на красное личико своей дочери. Элла все испортила. «Не могла бы она меня оставить в покое хотя бы на время завтрака?»