Скарлетт

Миссис Саваж рассмеялась от всего сердца.

— Я свободно буду говорить об этом, если ты сможешь забыть мою детскую антипатию к нижнему белью. Я привела семью в отчаяние… по крайней мере… на целый год. Это смешно сейчас… но история с янки совсем не смешная. Кто-то разозлится и пристрелит солдата, а тогда нас ожидает жестокая расплата.

— Скажи мне, как он выглядел, Алиса. У меня есть своя версия.

— Я видела его всего одно мгновение, Ретт…

— Этого достаточно. Высокий или низкий?

— Высокий, да, действительно, очень высокий. Его голова была приблизительно на фут ниже штор, а эти окна по высоте семь футов четыре дюйма.

Ретт ухмыльнулся.

— Я знал, что могу рассчитывать на тебя. Ты единственный человек, которого я знаю, кто мог был опознать даже огромное ведро с мороженым из дальней части комнаты во время вечеринки по поводу дня рождения. «Орлиным глазом» прозвали мы тебя за глаза.

— Ив лицо, я помню… ты был ужасным маленьким мальчиком.

— А ты была противной маленькой девчонкой. Я бы любил тебя, даже если бы ты носила нижнее белье.

— Я бы тоже любила тебя, даже если бы ты не носил его.

Они по-товарищески улыбнулись друг другу. Затем Ретт возобновил свои расспросы. Подумав, Алиса вспомнила очень много подробностей. Солдат был молод, с неуклюжими движениями подростка. Он был также очень худым. Мундир свободно болтался на нем. Его запястья отчетливо выступали за обшлаг, форма могла быть и вовсе не его. Его волосы были темные.

— Не такие, как твои, Ретт, цвета вороньего крыла; кстати, немного седины тебе очень идет; нет, его волосы, наверное, были темно-каштановые и выглядели еще темнее в тени…

Да, хорошо подстрижен, и почти точно, что его волосы были не обработаны, она бы почувствовала запах макассарового масла. Деталь за деталью Алиса собирала вместе свои воспоминания.

— Ты ведь знаешь, кто это, Алиса?

— Я, наверное, ошиблась.

— Ты должна знать. У тебя есть сын такого же возраста, и ты наверняка знаешь его друзей. Как только я услышал об этом, я подумал, что это, должно быть, чарльстонский парнишка. Ты думаешь, что солдат-янки залезет в спальню женщины только для того, чтобы посмотреть на ее тело под одеялом? Это несчастный мальчик, который сбит с толку тем, что делает его тело. Он хочет знать, как выглядит женское тело без корсета, так сильно хочет знать, что это его заставляет подглядывать за спящими женщинами. Скорее всего, он стыдится своих мыслей, когда видит их одетыми и бодрствующими. Бедный маленький дьявол. Я предполагаю, его отец был убит на войне, и у него нет мужчины, с которым бы он мог поговорить.

— У него есть старший брат.

— Да? Тогда я, наверное, не прав. Или ты думаешь не о том мальчике.

— Боюсь, что нет. Имя мальчика Томми Купер. Он самый высокий и чистый среди всех. Плюс он чуть было не умер, когда я встретила его на улице и сказала ему «привет», через два дня после инцидента у меня в спальне. Его отец погиб. Томми не знал его. Его брат лет на десять старше.

— Ты имеешь в виду Эдварда Купера, адвоката? Алиса кивнула.

— Тогда не удивительно. Купер работает в комитете по Конфедератскому дому у моей мамы, я встречал его у нас. Он почти что евнух. Томми не получит от него помощи.

— Он вовсе не евнух, он просто слишком влюблен в Анну Хэмптон, чтобы замечать нужды своего брата.

— Как тебе нравится, Алиса. Но я собираюсь побеседовать с Томми.

— Ретт, ты не должен. Ты до смерти напугаешь бедного мальчика.

— Бедный мальчик пугает до смерти все женское население Чарльстона. Слава Богу, ничего еще не произошло. В следующий раз он может потерять контроль над собой. Или его могут застрелить. Где он живет, Алиса?

— Черч-стрит, посредине кирпичных домов на южной стороне от аллеи святого Михаила. Но, Ретт, что ты собираешься сказать? Ты не можешь просто войти и задать ему хорошую трепку.

— Доверь это мне, Алиса.

Алиса взяла двумя руками лицо Ретта и мягко поцеловала его в губы.

— Хорошо, что ты вернулся домой, сосед. Удачи с Томми.

Ретт сидел на веранде Куперов и пил чай с мамой Томми, когда мальчик пришел домой. Миссис Купер представила своего сына Ретту, затем отправила его положить учебники, умыться.

— Мистер Батлер собирается отвезти тебя к своему портному, Томми. У него есть племянник в Айкене, который растет также быстро, как и ты, и ему надо, чтобы ты примерил некоторые вещи, тогда рождественский подарок будет в самый раз племяннику.

Когда взрослые его не видели, Томми состроил ужасную гримасу. Затем он вспомнил некоторые отрывки историй о буйной молодости Ретта и решил, что будет рад пойти помочь мистеру Батлеру. Может быть, у него даже хватит смелости задать мистеру Батлеру несколько вопросов, которые волновали его.

Томми не пришлось спрашивать. Как только они отошли на достаточное расстояние от дома, Ретт положил руку на плечо мальчика.

— Том, — сказал он, — думаю научить тебя нескольким ценным вещам. Первое — как надо убедительно обманывать маму. Пока мы будем ехать на трамвае, поговорим с несколькими подробностями о моем портном, его магазине и привычках. Ты потренируешься, пока не расскажешь все, как надо. Потому что у меня нет племянника в Айкене, и мы не едем к моему портному. Мы доедем до конца, затем совершим прогулку к дому, где я хочу, чтобы ты встретился с некоторыми моими друзьями.

Томми Купер согласился, не споря. Он привык, когда взрослые говорили ему, что делать, и ему нравилось, как мистер Батлер называл его Томом. Прежде чем закончился день и Тома доставили к его маме, мальчик смотрел на Ретта с таким преклонением в юных глазах, что Ретт знал, что теперь долгие годы он не отвяжется от него.

Он также был уверен, что Том никогда не забудет друзей, которых они ходили проведать. Среди чарльстонских многих исторических «первенств» был первый публичный дом «только для джентльменов». За почти два века своего существования он менял свое место расположения несколько раз, но он ни на день не прекращал свою работу, несмотря на войну, эпидемии и ураганы. Одной из специальностей этого дома было нежное, осторожное введение молодых юношей в удовольствия взрослой жизни. Это была одна из хранимых чарльстонских традиций. Ретт иногда раздумывал о том, какой отличной от нынешней была бы его жизнь, если бы его отец был таким прилежным в этой традиции, каким он был по отношению к другим вещам, положенным чарльстонскому джентльмену… Но что было, то прошло. Его губы дрогнули в грустной улыбке. По крайней мере, он смог заменить Томми отца, который сделал бы то же самое для мальчика. У традиций есть своя польза. Одно хорошо, теперь не будет больше полуночного янки-бродяги. Ретт поехал домой, чтобы выпить за свою удачу, перед тем как ехать на станцию встречать свою сестру.

Глава 19

— Что, если поезд приедет раньше, Ретт? — Элеонора Батлер посмотрела на часы десятый раз за последние две минуты. — Я не могу думать о том, что Розмари будет стоять одна на станции, когда уже начинает темнеть. Ее служанка обучена только наполовину, ты знаешь. Да и разума у нее только половина, по моему разумению. Не знаю, почему Розмари терпит ее.