— Заткнись! — говорю я ей.

Но она не слушается. Потом вверху раздается топот ног. Я обречен. Норина или дядя Сэм поймают меня. Они вызовут копов или еще хуже — они вызовут того парня, который хочет меня убить. Я роняю клетку и едва успеваю подхватить ее, пока она не рухнула на пол. Я ставлю ее на землю. Как только я выпускаю клетку, птица замолкает и опять засыпает.

Топот уже на лестнице, все ближе. Слишком близко. Кто бы ни пришел за мной, у него не будет оснований сохранять спокойствие. Я осматриваюсь, пытаясь найти место, где спрятаться, но мне все равно некуда деть птицу или поломанную деревянную клетку. Я обречен.

Тут я вспоминаю о мантии. Вытаскиваю ее из рюкзака и набрасываю на себя.

Я бы хотел оказаться в мусорном контейнере вместе с лисом. Я загадываю это желание как раз в тот момент, когда на пол рядом со мной падает серебристый луч света.

Я в безопасности. Ладно, настолько, насколько можно быть в безопасности, сидя в мусорном баке прямо рядом с тем местом, которое ты пытался ограбить; я тяну за мантию.

Рядом со мной шевелится лис.

— Ты принес ее? — требует он.

— Не совсем.

— Не совсем? Или она у тебя есть, или нет.

— У меня ее нет, — признаюсь я.

— Почему нет? Ты что, не можешь выполнить простые инструкции? — Так всегда говорит мама, когда я лажаю.

— Они были не простые. Птица начинала безостановочно орать, когда я пытался ее взять.

— Я снова нащупываю мантию, но на ней сверху что-то есть. И это что-то мокрое.

— Ты ведь пытался нести ее в золотой клетке? Знай же — это не птица кричала, а сама клетка. Она под сигнализацией и ее нельзя было трогать. Вот почему нужно было использовать деревянную клетку.

— Но она сломалась.

— Ты всегда найдешь оправдание.

Лис молчит какое-то время. Я тоже. Мы сидим, нюхая пиво с мусором, и слушаем, как вокруг нас жужжат мухи. Еда у Сэма была не слишком свежая. Протухшая. Это невыносимо.

— Ну? — наконец говорит лис.

— Что «ну»?

— Ты вернешься туда и принесешь мне эту птицу?

— С ума сошел? Если я вернусь, они поймают меня и посадят в тюрьму. Или вызовут того маньяка, который преследует меня.

— Хорошо, тогда тебе нечего здесь больше делать. Выметайся из моего контейнера!

— Я не могу сейчас уйти.

— Можешь — и уйдешь.

— Дай мне только секунду.

Я снова нащупываю мантию.

Острые когти вонзаются мне в руку. Я смотрю и вижу, как лис скалится на меня.

— Пожалуйста, — говорю я. — Мне просто нужно…

— А мне нужна эта птица. Я, может, и был когда-то человеком, но сейчас я — лис, и в данный момент я чувствую некоторое бешенство… так что иди… и не возвращайся без этой птицы.

Я в последний раз пытаюсь достать мантию, но лис прыгает на меня и заставляет выкатиться из контейнера с пустыми руками.

У входа в мотель какой-то шум. Я пробираюсь к улице с другой стороны. Мне бы только ее перейти, а дальше я смогу ускользнуть.

Вдруг в лунном свете вспыхивают золотые перья.

 Глава 22

— Случайно, не это ищешь? — слышится голос Норины.

— Что? Нет… э-э… Я ничего не искал. Я просто…

— Но приколу рылся в нашем мусорнике?

— Нет, я…

«Разговаривал с лисой?»

— Да, я… на самом деле я действительно кое-что искал… свой ретейнер, я вчера, когда поужинал, забыл его забрать с тарелки.

Это хорошо. Слава богу, меня нашел не ее дядя.

Я замечаю, что ни птица, ни клетка сейчас не издают ни звука. Глупая птица. Но я все равно улыбаюсь.

— Ну, я тогда еще утром поищу. А сейчас устал.

Я зеваю и собираюсь уходить. Я знаю, что утром меня тут уже не будет.

— Ты лжешь.

— Нет!

— У тебя не было никакого ретейнера. Я бы заметила. К тому же зубы у тебя кривые.

Мда, тут она меня подловила.

— Это экспандер, — Я убыстряю шаг. — Пожалуйста, не иди за мной.

— А я думаю дело в том, — смеется Норина, — что ты хотел стащить эту птицу, а потом, когда услышал, как я спускаюсь в бар, выбрался оттуда при помощи своей волшебной мантии.

Я уже почти захожу в мотель, но при словах «волшебная мантия» застываю на одном месте. Как она узнала? Что ей известно?

— Попался, а? — смеется Норина, показывая на мое испуганное лицо.

Я меняю выражение и пытаюсь посмеяться, но скорее издаю звук, похожий на кашель.

— О да, ты очень странная.

— Я не странная. Я хотела сказать, что вычислила тебя. Смотри, когда я увидела тебя в первый раз — когда два дня назад ты пришел в бар, — я решила, что мне показалось. Ну, в том смысле, что не каждый же день ты встречаешь кого-то в волшебной мантии?

— Конечно нет. Волшебных мантий не бывает.

Я знаю, что попался.

— Знаешь, я не была пьяной, как большинство народа там, поэтому я обратила внимание на твое появление. Но после твоего исчезновения мне уже окончательно стало все ясно. А потом, вчера, ты вернулся. И я подумала — может, это судьба? Ну а когда ты сейчас запрыгнул в наш мусорный бак, я убедилась, что так оно и есть.

И зачем мне понадобился этот контейнер? Я мог бы захотеть оказаться в Майами. На Ки-Уэсте. На юге Франции. Да, надо бы начать планировать все это получше. Но думаю, уже слишком поздно что-либо начинать, так как меня наверняка скоро посадят или прикончат.

— Слушай, ну извини. Но ведь птица твоего дяди у тебя? Так, может, позволишь мне уйти?

— Мне не нужна птица. Мне нужно кое-что другое.

— Что другое?

Но я знаю, чего хочет Норина. Она хочет мантию, и, если придется, я ей ее отдам. Правда, вначале попробую уговорить обменять на птицу.

— Я хочу, чтобы ты доставил меня в одно место при помощи своей мантии. Если я разрешу тебе похитить птицу, то вряд ли смогу дальше здесь работать. Так что я хочу, чтобы ты перенес меня домой в Южную Каролину.

— Перенес тебя?

Ей даже не нужна мантия. Какая удача!

Хотя странно, что Норину не удивляет само существование волшебной мантии и что она ее не интересует.

Я отгоняю эту мысль. Норина — деревенская девушка. Она мила и доверчива. Она просто скучает по дому. Я могу ее туда доставить и вернуться через несколько минут, чтобы отдать лису птицу.

Викториана предупреждала, чтобы я никому не давал пользоваться мантией. Но какой у меня выбор? Меня поймали. Разоблачили. Если я этого не сделаю, моя песенка все равно спета.