– Ого! – сказал Бюсси. – Что вы этим хотите сказать, монсеньор?
– Убейте их, черт побери! Убейте обоих, убейте всех четырех, я вам буду за это только признателен, но не злите их, особенно когда сами вы потом исчезаете, а они срывают свою злость на мне.
– Ну хорошо, что же я ему сделал, этому достойному гасконцу?
– Вы имеете в виду д’Эпернона, не так ли?
– Да.
– Ну так вот, по вашему наущению его побили камнями.
– По моему наущению?!
– И самым отменным образом, так что камзол его был превращен в лохмотья, плащ разодран на куски и он возвратился в Лувр в одних штанах.
– Прекрасно, – сказал Бюсси, – с этим все. Перейдем к немцу. В чем я повинен перед господином де Шомбергом?
– Надеюсь, вы не станете отрицать, что приказали выкрасить его в индиго? Когда я его увидел, через три часа после этого происшествия, он еще был лазоревого цвета. И по‑вашему, это удачная шутка? Полноте!
Тут принц, вопреки своему желанию, засмеялся, а Бюсси, вспомнив, какое лицо было у Шомберга в чане, тоже не смог удержаться от хохота.
– Так, значит, полагают, что это я сыграл с ним такую шутку?
– Кровь Христова! Не я же, в самом деле?
– И вы еще можете, монсеньор, в чем‑то упрекать человека, которому приходят в голову такие замечательные идеи? Ну что я вам говорил? Вы – неблагодарны.
– Согласен. А теперь послушай, если ты действительно вышел из дому ради этого, я тебя прощаю.
– Правда?
– Да, слово чести, но я еще не покончил с моими претензиями к тебе.
– Я слушаю.
– Поговорим немного обо мне.
– Будь по‑вашему.
– Что сделал ты, чтобы помочь мне в беде?
– Вы прекрасно знаете, что я сделал, – сказал Бюсси.
– Нет, не знаю.
– Так вот, я отправился в Анжу.
– Иначе говоря, ты спас себя.
– Да, потому что, спасая себя, я спасал вас.
– Но разве ты не мог подыскать себе убежища где‑нибудь в окрестностях Парижа, вместо того чтобы спасаться бегством в столь дальние края? Мне кажется, находись ты на Монмартре, мне от тебя было бы больше проку.
– Вот тут‑то мы с вами и расходимся, монсеньор; я предпочел приехать в Анжу.
– Согласитесь, что ваша прихоть – это весьма посредственный довод.
– Отнюдь, ибо моя прихоть была продиктована желанием завербовать вам сторонников.
– А‑а! Это уже другое дело. Ну поглядим, чего вы добились.
– Я смогу рассказать вам это завтра, монсеньор, а сейчас наступило время, когда я должен вас покинуть.
– Покинуть, зачем?
– Чтобы повидаться и побеседовать с очень нужным человеком.
– О! Если так, тогда не возражаю. Идите, Бюсси, но будьте осторожны.
– Осторожен, почему? Разве мы здесь не самые сильные?
– Все равно, не рискуй ничем. Ты уже много успел?
– Я здесь всего два дня, как же вы хотите…
– Но ты скрываешься хотя бы?
– Еще бы! Клянусь смертью Христовой! Поглядите на костюм, в котором я с вами разговариваю, разве обычно я ношу камзолы цвета корицы? И в эти чудовищные штаны я влез тоже ради вас.
– А где ты живешь?
– О! Вот тут‑то вы и оцените мою преданность. Я живу… я живу возле крепостной стены, в жалкой лачуге с дверью на реку. Но вы, мой принц, как вы‑то выбрались из Лувра? Почему я встретил вас на дороге с загнанным конем под вами и в компании господина д’Обинье?
– Потому что у меня есть друзья, – сказал принц.
– Друзья у вас? – воскликнул Бюсси. – Полноте!
– Да, друзья, которых ты не знаешь.
– В добрый час! И кто же эти друзья?
– Король Наваррский и господин д’Обинье, ты его видел.
– Король Наваррский… А! Верно. Вы ведь вместе участвовали в заговоре.
– Я никогда не участвовал в заговорах, господин де Бюсси.
– Не участвовали! Порасспросите‑ка Ла Моля и Коконнаса!
– Ла Моль, – сказал принц с мрачным видом, – совершил не то преступление, за которое, по мнению всех, его казнили.
– Хорошо! Оставим Ла Моля и вернемся к вам, тем более что нам с вами, монсеньор, нелегко будет прийти к согласию по этому пункту. Как, черт возьми, выбрались вы из Лувра?
– Через окно.
– А! Действительно. А через какое?
– Через окно моей спальни.
– Значит, вы знали о веревочной лестнице?
– Какой веревочной лестнице?
– Той, которая в шкафу.
– А! Выходит, и ты о ней знал? – сказал принц, побледнев.
– Проклятие! – ответил Бюсси. – Вашему высочеству известно, что порой мне выпадало счастье входить в эту комнату.
– Во времена моей сестры Марго, не правда ли? И ты входил через окно?
– Черт побери! Вы же вышли через него! Меня удивляет только одно: как вы разыскали лестницу.
– Я ее и не искал.
– А кто же тогда?
– Никто. Мне указали, где она.
– Кто указал?
– Король Наваррский.
– Ах, так король Наваррский знает о лестнице! Вот уж никогда бы не поверил. Но, как бы то ни было, вы здесь, монсеньор, живой и невредимый. Мы с вами запалим Анжер, а с ним вместе запылает и Ангумуа и Беарн: это будет премилый пожарчик.
– Но ты говорил о свидании? – сказал герцог.
– А! Дьявол! Правда, я и позабыл за интересным разговором. Прощайте, монсеньор.
– Ты берешь своего коня?
– Проклятие! Если он нужен монсеньору, ваше высочество может оставить его себе, у меня есть еще один.
– В таком случае я принимаю его, потом сочтемся.
– Хорошо, монсеньор, и дай бог, чтобы не я остался в долгу перед вами.
– Почему?
– Потому, что я не люблю того, кому вы обычно поручаете подбивать ваши счета.
– Бюсси!
– Вы правы, монсеньор, мы договорились, что не будем больше к этому возвращаться.
Принц, который чувствовал, как нужен ему Бюсси, протянул молодому человеку руку.
Бюсси дал ему свою, но при этом покачал головой. Они расстались.
Глава XVII
Дипломатия господина де Сен‑Люка
Бюсси вернулся домой пешком, среди непроглядной ночи, но вместо Сен‑Люка, которого рассчитывал там увидеть, нашел только письмо, сообщавшее, что его друг приедет на следующий день.
И в самом деле, около шести часов утра Сен‑Люк, в сопровождении доезжачего, выехал из Меридора и поскакал к Анжеру.
Он оказался у крепостной стены как раз к открытию ворот и, не обратив внимания на необычное волнение, которым были охвачены просыпающиеся горожане, добрался до хижины Бюсси.
Друзья сердечно обнялись.
– Снизойдите до моей бедной лачуги, дорогой Сен‑Люк. В Анжере я расположился по‑походному.
– Да, – заметил Сен‑Люк, – по обыкновению победителей: прямо на поле боя, как говорится.
– Что вы этим хотите сказать, дорогой друг?
– Что у моей жены нет от меня тайн, так же как у меня – от нее, мой дорогой Бюсси, и что она мне все рассказала. У нас с ней полная общность не только на имущество. Примите мои поздравления, мой учитель во всем, и раз вы за мной послали, позвольте дать вам один совет.
Комментариев нет