— Ох! — Премудрый сморщил недовольную гримаску. — Можно подумать, ты разбираешься в законах…
— Да, можно, — ответил Цы и сам изумился собственной смелости.
— И все-таки в счете ты даешь слабину. Тысяча двести лянов равняются восьмистам пятидесяти тысячам монет.
— Да. Это я подсчитал. — Цы решил не сдаваться. — И как раз поэтому понял, что вы на самом-то деле вовсе и не собирались изменять меру наказания. Вы просто назвали сумму, какую я, по вашему предположению, мог бы принести. А теперь… Уж и не знаю, как посмотрит на такой торг ваше начальство в области Цзяньнин.
— Ах вот оно что… Ты у нас оказался ученый господин. — Тон судьи сделался жестче. — Ну, раз уж ты столь учен, ответь-ка: причастны ли ты либо твоя сестра к преступлению старшего брата?
Цы тотчас же вспомнил слова Премудрого: тот намекал, что может обвинить его семью в сообщничестве и колдовстве.
«Во всяком случае, я учен достаточно, чтобы видеть тебя, подлеца, насквозь».
Он моментально изменил тактику:
— Простите, почтенный судья, переживания лишают меня рассудка. Я провел ужасную ночь и не ведаю, что говорю. — Он поклонился. — Но все-таки позвольте мне, ничтожному, почтительнейше указать на то, что сумма, которую я вам только что передал, превышает означенную в Уложении.
Премудрый муж наконец прикрылся черной шелковой шалью. Пытливо глядя на Цы, он принялся протирать жировые складки на брюхе.
— Дай-ка я тебе кое-что объясню. Преступление твоего братца не имеет и не заслуживает прощения. Вообще-то, мне уже следовало казнить его. И семья покойного об этом настойчиво просит… Но если я отправлю его в Сычуань, то, в сущности, это и будет смертная казнь. И второе: власть для осуществления пересмотра подобного дела не судье дарована, она принадлежит лишь императору.
— Понимаю. — Цы помолчал. — В таком случае верните мне деньги и позвольте обжаловать приговор.
Премудрый, на миг остолбенев, непонимающе заморгал.
— Обжаловать? Да на каком основании? Твой брат сознался, и все доказательства против него.
— Ну тогда вы не станете возражать, чтобы это подтвердил Приказ великой справедливости. Верните мне деньги, и пусть решает Небо.
Судья кусал губы. Наконец он принял решение.
— Я скажу тебе, как мы поступим: я забываю о твоей наглости, а ты забываешь об этом разговоре. Обещаю сделать все, что в моих силах.
— Боюсь, это недостаточная гарантия, — как можно спокойнее отчеканил Цы. — Поклянитесь, что приговор будет пересмотрен, или верните деньги. Если же вы не сделаете ни того ни другого, я буду вынужден обратиться к вышестоящим чиновникам в области.
Премудрый муж смотрел на него сверху вниз, как на таракана, и стремительно багровел от гнева.
— А если я прикажу прямо сейчас перерезать глотку твоему братцу? Ты что, действительно думаешь, что всякая мелюзга вроде тебя может безнаказанно мне угрожать?
От этих слов Цы затрепетал. Деньги определенно уплывали из его рук. Теперь он даже не понимал, как мог совершить такую глупость. Нельзя было платить вперед!
— Я приношу вам свои извинения и сожалею о каждом нелепом слове, которое могло вас оскорбить, но мои деньги мне необходимы, поскольку…
— Твои деньги? — в комнате неожиданно раздался голос Бао Пао. — Уж не обессудь, что перебиваю, но вряд ли ты имеешь в виду ту сумму, которую только что получил за участок на горе.
Цы обернулся, как раз чтобы заметить, как комнату поспешно покидает один из тех, кого он видел в имении Повелителя риса. Соглядатай… Все ясно: о сделке уже донесли.
— Именно ее.
— Значит, ты хотел сказать: мои деньги, — прорычал староста, надвигаясь на Цы, как тигр на овечку. — Или ты до сих пор не понял?
«Да в чем дело? Что тут понимать?»
— О, разве я не сказал тебе? — воскликнул Премудрый с наигранным изумлением барышника. — Сегодня утром я изменил приговор Лу и включил в него одну малюсенькую поправку, предусматривающую реквизицию всех его земель.
— Но ведь… Ведь я их уже продал…
— …И земли эти, по щедрости Премудрого, были предоставлены мне в пользование, — добавил Бао Пао.
Цы побледнел.
«Вернуть хоть что-нибудь и бежать!»
Только теперь он понял, что Бао Пао и Премудрый муж дергали его за ниточки, точно куклу. Если бы судья захотел, он легко мог бы реквизировать землю прямо на суде, однако он решил выждать и предложил Цы уплатить немалую сумму, чтобы заполучить и землю, и деньги. Теперь сдаваться — себе дороже; попробуем по-иному. Вдруг получится! Нужно только подкинуть им наживку пожирнее.
— Жаль, что вы поторопились, — вздохнул Цы.
— А что такое? — Обоим стало интересно.
— Повелитель риса всерьез вознамерился завладеть этим наделом. Как видно, он догадался, что и вы им заинтересуетесь. Чтобы я наверняка уступил землю именно ему, он отложил выплату второй части в триста тысяч монет до того, как он проверит качество участка и убедится в законности покупки. Я буду готов вручить вам эти деньги, если вы исполните ваше обещание.
— Еще триста тысяч? — изумился Бао Пао. Он знал, что это непомерная цена за такой участок, но в глазах его сверкала алчность.
Премудрый подошел к Цы:
— Так когда, говоришь, он расплатится?
— Да хоть сегодня же вечером. Как только я предъявлю бумаги на собственность и копию документа, коим удостоверяется, что участок свободен от обременений.
— То есть не реквизирован…
— Так что если вы желаете получить от меня эти деньги…
Судья призадумался, но ненадолго. Он вызвал писца и приказал снять копию с первоначальной версии приговора суда.
— Сегодняшним числом, — потребовал Цы.
Премудрый скривился.
— Сегодняшним числом, — сквозь зубы повторил Цы.
Только когда судья скрепил документ своей подписью, Цы вздохнул с облегчением. Теперь в его руках было юридическое доказательство законности сделки, совершенной с Повелителем риса. Тем не менее, когда юноша потребовал освободить брата, Премудрый продемонстрировал всю свою жесткость.
— Молодой человек, не надо искушать судьбу. Приноси деньги, и — гарантирую — я его отпущу.
Цы сделал вид, что обдумывает это предложение. Он знал определенно, что Премудрый врет, но на всякий случай притворился, что поверил.
— Сначала я должен позаботиться о родителях.
— Ладно, только не задерживайся. А то как бы чего не случилось с твоей сестрицей.
* * *
Похороны прошли как короткое и обыденное прощание. Двое домашних рабов Бао Пао на тележках отвезли два гроба на гору Отдохновения, в бамбуковую рощицу, где хоронили большинство деревенских покойников. Цы подыскал красивое место: на рассвете туда заглядывало солнце, а ветер мягко шелестел в листве. Когда последняя горсть земли упала на могилу, Цы понял, что его жизнь в деревне кончилась. Сложись все иначе, он нанялся бы батраком на чье-нибудь рисовое поле, принялся бы восстанавливать дом, а по окончании траура женился бы на Черешне. С годами, если б не помешали дети и хватило накоплений, он вернулся бы в Линьань, чтобы попытаться осуществить свою мечту — сдать экзамены, а еще подыскать хорошего мужа для Третьей. Однако теперь ему оставалось только бегство. Деревня не сулила ему ничего, кроме ярости Повелителя риса и ненависти соседей.
Комментариев нет