Читающий по телам



Цы решил во всем признаться Мину.

Он нашел академика в его кабинете — Мина трудно было разглядеть в клубах курящихся благовоний; дым поднимался к потолку причудливыми фонтанами, заволакивая темное помещение пепельно-серой завесой. Густой приторно-сладкий запах сандала мешал дышать. Наконец Цы увидел неподвижную фигуру Мина, в глубокой задумчивости сидевшего перед чашкой чая. Лицо старика поблескивало, точно восковое. Разглядев вошедшего, учитель негромко пригласил Цы садиться. Цы молча повиновался. Он не знал, с чего начать, но Мин облегчил ученику задачу:

— Должно быть, дело важное, раз уж ты решился отвлечь меня от молитвы. Ну так выкладывай, я с удовольствием тебя выслушаю.

Голос его звучал мягко. Цы вздохнул. Мин умел превращать обломок сухой ветки в тонкую кисточку, готовую к работе.

Цы начал с того, что объяснил, кто он такой и откуда явился. Он рассказал о странной болезни, которой отмечено его тело; о своей давнишней учебе в университете; о времени, когда он работал помощником у судьи Фэна; о потере всей семьи и о страшном своем одиночестве. Но самое главное — он признался в недостойном поступке отца и в бесчестье, запятнавшем всю жизнь сына. И только когда подошло время рассказать, что и сам он спасался бегством от стража порядка, труп которого так недавно осматривали студенты академии, Цы испугался и замолчал.

Мин слушал признания своего ассистента спокойно, прихлебывая горячий чай с таким наслаждением, будто вкушал редкостное и дорогое яство. Лицо старика было непроницаемо, словно подобные истории он слышал уже тысячу раз. А когда Цы умолк, Мин поставил чашку на низкий столик и пристально всмотрелся в лицо своего ученика.

— И вот тебе уже двадцать два года. Дерево всегда в ответе за свои плоды, а вот плод не может отвечать за дерево. К тому же я уверен, если ты хорошенько поищешь в своей душе, то отыщешь причины гордиться своим отцом. Я вижу их в твоей мудрости, в твоих манерах, в твоем воспитании.

— Воспитании? Да с тех пор, как я попал в академию, вся моя жизнь была сплошным потоком лжи и притворства. Я…

— Ты юноша порывистый и самолюбивый, но вовсе не бездушный. Иначе откуда бы взяться этим угрызениям, лишающим тебя сна? Ну а насчет твоей лжи… — профессор подлил чаю в чашечку, — я дам тебе один нехороший совет: тебе пора бы научиться врать поскладнее.

Мин поднялся и взял с полки книгу, которую Цы тотчас узнал. Уложение о наказаниях — такое же, какое было у батюшки.

— Мясник, который наизусть цитирует «Сун син тун»? — Профессор нахмурил брови. — Могильщик, который только приехал в Линьань, но уже знает единственное место в городе, где продается столь странное лакомство, как сыр? Необразованный бедняк, который позабыл все, кроме анатомии и знаний о человеческих ранах? Ну скажи мне, Цы, ты действительно надеялся меня обмануть?

Цы не знал, что ответить. Он залепетал что-то, но, на его счастье, Мин прервал его бормотание:

— Я кое-что в тебе разглядел, Цы. За лживыми словами, слетавшими с твоих губ, я увидел неподдельную печаль. Твои глаза молили о помощи. Такой наивный взгляд, такой беззащитный… Ты не вправе разочаровать меня, Цы.

В эту ночь Цы наконец-то спал спокойно.

Так было в первый и последний раз. На следующий день все переменилось.

 ЧАСТЬ ПЯТАЯ

 23

То утро началось, как и любое утро в июне. Цы проснулся чуть свет, умылся во внутреннем дворике Мина и воздал положенные почести усопшим предкам. Позавтракав, побежал в библиотеку и с головой погрузился в написание отчета, который к вечеру следовало представить в совет профессоров; это был свод методов и приемов для осмотра трупов, который должен был дать представление о его работе в качестве ассистента Мина. Но вскоре юноша с ужасом обнаружил, что забыл вставить в свой отчет несколько ключевых положений из «Чжубин Юаньхоу Цзунлунь» — «Общих рассуждений о причинах и последствиях всех болезней». А сам трактат остался в кабинете Мина.

Цы в раздражении грохнул кулаком по столу. Трактат был ему необходим срочно, но именно в это утро академика неожиданно вызвали в областную управу, и вернется он еще не скоро. Если дожидаться его возвращения, к вечеру с отчетом не управиться. Цы понимал, насколько это дерзостный поступок — проникнуть в личный кабинет профессора без его дозволения. Но ведь ему нужен трактат…

«Это плохая идея».

Цы толкнул дверь и вошел в кабинет Мина. Здесь было темно, так что к стеллажу с книгами он брел почти вслепую.

Сердце юноши бешено колотилось. Пальцы его пядь за пядью ощупывали полку, где обычно стоял «Чжубин Юаньхоу», — и ничего. Пустота. Цы пробрала нервная дрожь.

Он снова проклял свою несчастную судьбу. Но не сдался и начал шарить на соседних полках.

И вот наконец Цы разглядел нужную книгу — она лежала на столе, под другим фолиантом в шелковом переплете. Цы приближался к столу медленно, бесшумно скользя по полу. Вот он протянул руку. Вот прикоснулся к трактату, но робость сковала его движения. Юноша замер в нерешительности.

«Это плохая идея», — повторил он про себя.

Цы уже готов был отступить, когда дверь неожиданно распахнулась. Рука юноши дернулась, книга упала на пол, увлекая за собой и другую, ту, что в шелке.

На пороге стоял Мин. Учитель прошел внутрь и зажег фонарь. Увидев Цы, он удивленно заморгал:

— Что ты тут делаешь?

— Я… мне нужно было заглянуть в «Чжубин Юаньхоу», — выдавил Цы.

— А я тебя предупреждал: не трогай мои вещи! — Мин был вне себя от ярости.

Цы быстро наклонился, чтобы подобрать книги и вручить их владельцу. Шелковый переплет распахнулся, и Цы увидел иллюстрации: голые мужчины в разнообразных позах. Мин поспешил убрать книгу подальше.

— Это трактат по анатомии, — произнес он, как будто оправдываясь.

Цы кивнул, не понимая, отчего это учитель пытается его обмануть.

Он хорошо знал подобные труды — в них никогда не изображались однополые парочки. Юноша еще раз извинился и попросил разрешения выйти.

— Забавно: ты просишь моего дозволения, чтобы выйти, а можно ли войти — ты меня не спрашивал. И возьми свой трактат. Или он тебе больше не нужен?

— Простите меня, господин. Я повел себя как последний дурак.

Мин затворил дверь и велел юноше садиться. И сам сел напротив. Вены на его лице вздулись от гнева; взгляд был исполнен того же чувства.

— Скажи-ка, Цы: ты хоть раз задумывался, отчего это я проявляю к тебе столько заботы?

— Да, много раз. — Цы пристыженно склонил голову.

— Ну так ответь откровенно: думаешь, ты этого заслуживаешь?

Цы насупился еще больше:






Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153

Комментариев нет

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *