Цы скинул убегающих муравьев обратно в склянку и посмотрел на старого матроса:

— Вы готовы?

Цзе кивнул. Юноша кивнул в ответ. Операция началась.

Двумя пальцами правой руки Цы ухватил первого муравья и поднес к ране; левой он зажал разрез. Цзе не понимал, что происходит. А муравей вцепился челюстями в кожу матроса, захватив оба края. Юный хирург резко оторвал пузико, так что «толстая головка» осталась на ране, и потянулся за новой жертвой. А потом аккуратно повторил операцию, поместив второго муравья чуть ниже. Так он прошел по всему разрезу.

— Ну, вот и готово. Через пару недель головки вытащишь — это будет совсем не сложно. Рана к тому времени зарубцуется.

— Он вытащит? — вмешался Ван. — Да разве этот косорукий справится?

— Ну конечно… просто возьмет острый нож…

— Даже не думай, парень. Теперь ты от нас никуда не денешься.

— Ну, теперь я ничего не понимаю. Вы собирались нас высадить в первой же деревне…

— Ну да, собирался, а теперь забудь об этом, и дело с концом. Но не думай, что ты здесь будешь почетным гостем. Цзе сейчас не в том состоянии, чтобы ворочать шестом, а мне в одиночку с кораблем не справиться. Так что заступай на место старика до самого нашего прибытия в Линьань.

— Но, господин Ван, я…

— И даже не заикайся о плате за работу, иначе я точно тебя вышвырну за борт. Все ясно?

Не дожидаясь ответа, капитан отвернулся к рулю. Несмотря на его хмурое лицо, Цы понимал, что этот человек только что спас жизнь ему и Третьей.

* * *

Всю следующую неделю Цы не отходил от сестры. Его молитвы не помогли: у девочки начался жар, и Цы, хотя и давал ей лекарство, все равно боялся, что этот приступ отнимет у нее последние силы.

Он оставлял ее, только чтобы помогать Вану, и тогда работал не покладая рук. Что было сил налегал на шест, драил палубу, крепил и перетаскивал груз, не забывая надеть толстые рукавицы, которые выдал ему Цзе. Время от времени Ван подзывал его по какому-нибудь срочному делу: измерить глубину реки или оттолкнуть плывущую ветку, однако в целом капитан не сильно докучал своему матросу: течение само несло баркас вперед.

— Эй, парень, внимание! Да держи язык за зубами.

От окрика Вана Цы похолодел. Подняв голову, он увидел рядом с баркасом лодку с двумя людьми и громадной собакой. У одного из мужчин лицо было рябое. Ван шепнул юноше: «Уходи с палубы да приготовь шест».

— Есть на борту кто-нибудь по имени Сун Цы? — выкрикнул рябой.

Ван бросил взгляд на дрожащего юношу, который в это время укрывал одеялом сестру. А потом посмотрел на спросившего:

— Цы? Что за нелепое имя? — И старик рассмеялся.

— Отвечай на вопрос, а не то отведаешь моей палки! — рявкнул рябой. И предъявил знак стражника. — Меня зовут Гао. Кто у тебя на борту?

— Прошу прощения, — залебезил старик. — Мое имя Ван, родом из Чжунаня. Этот хромой — Цзе, мой матрос. Мы идем с рисом в Линьань…

— Меня не интересует, куда вы направляетесь. Мы ищем молодого человека, который сел на корабль в Цзяньяне. Вероятно, с ним вместе следует больная девочка…

— Беглый? — заинтересовался Ван.

— Он украл деньги. А этот кто таков? — Рябой покосился на Цы.

Ван ответил не сразу. Юноша крепче сжал шест и приготовился защищаться.

— Это мой сын. На что он вам?

Стражник посмотрел на капитана с презрением:

— Отойди. Я к вам поднимаюсь.

Цы прикусил губу. Если они обыщут баркас, то найдут Третью, а если он попробует им помешать, то сам подпишет себе смертный приговор.

«Придумай что-нибудь, или тебя схватят».

И Цы неожиданно переменился в лице и согнулся пополам, будто ему переломили хребет. Удивленный Ван кинулся было ему на помощь, но тут на юношу напал приступ неудержимого кашля. Цы колотил себя в грудь, глаза его вылезли из орбит, изо рта летела кровавая мокрота. Кое-как ему удалось выпрямиться, и он протянул руку к стражу порядка; тот, будто завороженный, смотрел на струйку крови, сочившуюся у него изо рта.

— Ради ми-ло-сер-дия, по-мо-ги-те… — просипел Цы и шагнул к рябому.

Стражник в ужасе пятился, но Цы подходил все ближе. Еще шаг — и дотронется, но тут страдалец потерял равновесие и повалился на дощатый пол, опрокинув при этом мешок риса. Когда он поднял голову, Ван увидел, что его трясущееся лицо все перепачкано слюной и кровью.

— Это же ядовитая вода! — С воплем старик отпрыгнул подальше.

— Ядовитая вода! — повторил Гао, бледнея на глазах.

Перепуганный стражник безотчетно продолжал пятиться, пока не уперся в борт. Не оборачиваясь, он перепрыгнул в свою лодку и, сорвавшись на визг, приказал:

— Уходим!

Помощник, видевший все, навалился на шест так, как будто от силы толчка зависела его жизнь. И вот лодка уже стремглав удаляется вниз по реке и постепенно теряется из виду.

Ван все не мог понять, что произошло. Цы как ни в чем не бывало поднялся на ноги.

— Ты… Да как ты это сделал? — пробормотал капитан.

Юноша выглядел здоровым, как только что сорванное с ветки яблоко.

— Это? Пустяки! — Цы освободился от рукавиц и выплюнул какие-то кровавые ошметки. — Так-то лучше. Конечно, было немножко больно кусать себя за щеки, — насчет боли он приврал, — однако, судя по лицу этого типа, небольшое представление нам не повредило.

— Вот же плут!

Старик и юноша рассмеялись. Ван бросил взгляд на точку, в которую превратилась лодка стражника, и обернулся к Цы уже с озабоченным видом:

— Определенно они держат путь в Линьань. Я не знаю, что ты натворил, да, по правде сказать, и знать не хочу, но послушай моего совета: когда сойдешь на берег, гляди во все глаза, слушай во все уши и даже задницу держи начеку. Взгляд у этого Гао — как у собаки-ищейки. Он учуял запах крови и теперь не успокоится, пока не попробует ее на вкус.

 ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

 11

Много долгих месяцев Цы мечтал о возвращении в Линьань, однако теперь, когда вблизи показались холмы столицы, внутри у него все сжалось, будто желудок сдавили кузнечными клещами. Юноша помог Вану пришвартовать корабль, на котором они поднялись от Фучжоу вдоль морского побережья, и наконец поднял взгляд.

Впереди — жизнь.

Баркас лениво плелся сквозь туман к гигантскому лиману, где больные воды великой реки встречались с грязными водами Западного озера, чтобы нестерпимым своим зловонием возвестить о нищете и блеске величайшего из городов. Когда-то его называли Ханчжоу, теперь это был Линьань, столица страны и столичной области, короче — центр вселенной.