Строптивые

Мне дали посидеть так недолго — свет фар приближающегося автомобиля ослепил меня и заставил прикрыть глаза рукой.

— Ты чего тут делаешь? Домой не пускают? — весело улыбнулся Михаил, выходя из своей машины.

— Да вот решила посидеть в одиночестве, там сейчас наверняка целая куча народа, — улыбнулась я, подставляя щеку для поцелуя. — А ты здесь какими судьбами?

— Я звонил тебе на сотовый, но ты была в не зоны действия сети. А когда позвонил домой, Ника сказала, что ты вернешься под вечер. Ты уже несколько дней не звонишь и я подумал, что у тебя что-то случилось. — Он сел рядом со мной, кутаясь в свое драповое пальто.

— Нет, все хорошо, — покачала я головой и весело улыбнулась. — Просто времени не было, дел много навалилось.

— Точно?

— Честное пионерское!

— Врушка, — засмеялся Миша. — Ты же не была пионеркой!

— Но я всегда хотела ей стать, — не растерялась я. — Пойдем домой, я тебя чаем напою. Кстати, мама такое варенье клубничное передала… Эх, ты такого точно не ел. — Я вскочила с лавочки и потянула Мишу за собой. — Давай, не ленись, иначе я тебя вот этой веточкой гонять буду.

Миша рассмеялся и послушно поднялся, вскинув вверх руки:

— Не серчайте, госпожа, я буду слушаться вас.

— Ну вот что с тобой делать, а? — досадливо отмахнулась я. — Весь настрой сбил.

Громко смеясь и дурачась, мы поднялись в квартиру, где, как я и предполагала, была целая куча народу — Витя, Настя, Бес, Тор, Ника, две наши одногруппницы и Даниил. Поздоровавшись со всеми, я потащила Мишу на кухню и стала отпаивать его чаем — все-таки его пальто не было предназначено для сидений на лавочке в мороз, вон аж губы посинели.

Вскоре Миша стал собираться домой. Уже на пороге, целуя меня в щеку, он, улыбнувшись сказал:

— Спасибо тебе за твой оптимизм. Ты всегда так здорово мне настроение поднимаешь. Ань, пообещай, что если что-нибудь случиться, ты позволишь мне тебе помочь.

— Ты так говоришь, будто считаешь себя моим должником, — фыркнула я.

— А так и есть, — загадочно произнес он и, улыбнувшись, вышел.

Уже лежа в теплой постели и с наслаждением предвкушая сладкий сон, я подумала о том, что такого прекрасного дня у меня давно не было.

Но у прекрасных выходных есть ужасное свойство заканчиваться. И чем ярче прошел воскресный день, тем ужасней кажется утро понедельника. В груди поселяется такое чувство, что понедельник украл несколько счастливых минут предыдущего дня и заменил их своей утренней мрачностью.

Об этом я думала по дороге в универ, сидя на заднем сидении Витиной машины и отчаянно зевая. Ника явно поддерживала мое состояние и дремала, положив голову на мое плечо. А вот мой друг на пару с Настей поражали меня своей жизнерадостностью. Они весело переговаривались между собой, изредка подтрунивая над нами.

— Вот как можно быть в такую погоду такими бодрыми? — с грустью посмотрела я в окно, где шел мокрый снег вперемешку с дождем. За ночь выпавший снег растаял и превратился в серую кашу, тем самым убирая ощущения новогодних праздников.

— А причем тут погода, если жизнь прекрасна? — рассмеялся Витя, заворачивая на университетскую стоянку. — Не грусти, Анюта, снег выпадет еще раз.

— Я знаю, — вздохнула я. — Дело не в погоде. Мне страшно.

— В смысле? — повернулась ко мне Настя.

— Не знаю, как предчувствие какое-то, — я рассеяно теребила в руках ремешок сумки.

— Не забивай голову ерундой, — подмигнул мне Витя.

Мы нашли свободное место и, припарковавшись, направились к главному входу. Впереди меня шел Витя, я же не отрывала глаз от земли, обходя лужи, поэтому, когда друг внезапно остановился как вкопанный, я врезалась в него и негромко выругалась.

— Витя, ты чего так резко… — Я осеклась, потому что увидела, что так удивило Виталия. На крыльце, спрятавшись от снега и дождя под широким козырьком, стоял Скай в обнимку с какой-то девушкой. Та счастливо хихикала и целовала его в щеку, а Небесов только улыбался и что-то ей говорил. Я почувствовала, как в животе все скрутилось в узел и меня бросило в дрожь.

Сначала я не хотела верить своим глазам. Потом мне стало казаться, что это просто сон. Затем я стала придумывать Егору какие-то нелепые оправдания, сомневаясь в увиденном до последнего. Но сомнения развеялись, стоило только ему поцеловать ее. А после он повернулся в нашу сторону и холодно усмехнулся.

— Аня, а что это было? — злым, срывающимся голосом спросил меня Витя. У него опять включились функции старшего брата. Настя толкнула его в бок и покачала головой: мол, не лезь, сами разберутся.

Егор ленивой походкой спустился по ступенькам к нам и коротко кивнул:

— Всем привет. Ань, можно с тобой поговорить?

Знаете, первым моим желанием после этой фразы было закричать на него, устроить скандал, хоть как-то сделать ему больно и согнать с его лица эту мерзкую улыбку, как-будто за одну ночь парень, которого я любила, превратился в противное мерзкое чудовище. Мне пришлось несколько раз сделать глубоких вдохов, чтобы взять себя в руки и кивнуть.

— Егор, ты играешь не в те игры, — резко бросил Витя.

— Я прошу тебя не лезть, — сквозь зубы процедил тот. — Аня уже взрослая девочка и мы в состоянии решить свои проблемы самостоятельно, без твоего участия.

— Вить, все хорошо, я сейчас приду, — я улыбнулась деревенеющими губами и почувствовала, как у меня начали дрожать руки. Друг только кивнул и стал подниматься по ступенькам, но возле дверей замер и, повернувшись в нашу сторону, стал терпеливо ждать. Девочек он загнал в здание, не смотря на их возмещение и протесты.

— Ну и что это за спектакль, Егор? — устало обратилась я к парню, прилагая все силы к тому, чтобы мой голос не дрожал.

— Спектакль? Не понимаю, о чем ты? — нахмурил брови он.

— Хватит, прошу тебя. Я не глупая маленькая девочка, чтобы не понять, что все то, что мы сейчас с ребятами видели — мастерски разыгранный спектакль, режиссером которого являешься ты.

— Все очень просто, Лесина — я наигрался. — Он равнодушно пожал плечами и зевнул, всем видом показывая, что ему скучно.

— Не надо делать вид, что этим разговором ты делаешь мне одолжение. В конце концов, сам же позвал поговорить.