Строптивые

Солнце опускалось все ниже и ниже, город постепенно загорался огнями. Глянув на часы, Егор отметил, что уже почти восемь вечера, но возвращаться домой абсолютно не хотелось.

Егор сидел здесь уже пару часов, но за это время так ничего и не придумал. Парень уже не один день сторонился друзей и родных, потому что понимал, что может в любой момент сорваться и наделать глупостей. Например, сесть на мотоцикл, приехать к Ане и высказать ей все, что накипело. Она считает, что они не пара? А почему, собственно, решает только один из них?

От злых мыслей Егора отвлек негромкий скрип чердачной двери. Только один человек мог знать, где его искать. Скаю не надо было даже оборачиваться, он и так знал, что к нему присоединился Влад.

— Я хотел побыть в одиночестве, — хмуро произнес Егор, не отрывая глаз от заката. — Компания мне не требуется.

— Прости, если помешал, — с улыбкой в голосе отозвался друг, усаживаясь рядом. — Просто мне надоело наблюдать за твоей депрессией.

— Да пошел ты, — лениво оскалился Скай, посмотрев на Влада.

— Вот-вот. Сколько можно локти кусать? Найди себе другую девушку и все, Скай. С Наташей продолжи отношения, может, что и получится…

— Не лезь, куда тебя не просят, — грубо оборвал Кота Егор, резко вскочив на ноги. — Я не просил у тебя совета, придурок, сам во всем разберусь.

— Вот как мы заговорили, да? — рассмеялся Влад, но по глазам было видно, как его обидели слова Егора. — А зачем тогда друзья, объяснишь? Я не хочу смотреть, как вы с Аней себя мучаете и другим покоя не даете. Развели тут мыльную оперу, твою мать!

Небесов удивленно посмотрел на Кота, впервые видя, чтобы друг так сердился. Обычно Влад в их компании был самым спокойным и рассудительным, он никогда не говорил ничего, не подумав и, тем более, не кричал ни на кого.

— Один кричит, что хочет только ее, но когда ему дают отворот-поворот — складывает ручки на груди и ждет неизвестно чего. Другая заявляет, что она самая независимая и гордая, а потом плачет при первой же проблеме. Что вы за люди такие, а? — Влад едко усмехнулся и стал вертеть в руках мобильный телефон. — Мне Настя звонила.

— И что? — не понимая столь резкого перехода, нахмурился Егор.

— Аня отказалась от студии и танцев, собирается в родной город возвращаться…

— Она с ума сошла?

— Нет. У них неприятность на репетиции произошла… — Влад замялся. — Аня теперь боится танцевать.

— И зачем ты мне это говоришь? — Егор пожал плечами и снова уселся на свое место, стараясь выглядеть как можно больше равнодушным.

— Может, ты можешь что-нибудь сделать?

-Она меня даже видеть не хочет, Кот. Да, и я ее, собственно, тоже.

— Она про тебя постоянно спрашивает. Мимоходом, словно ей все равно, но Настя же не дура.

— У нее Миша есть, вот пусть он с ней и разговаривает. Тем более что это из-за него авария произошла.

— Да хватит ныть, *цензура* ты козел! — взорвался Влад.- Прекрати строить из себя обиженную девку, которую парень бросил и сказал, что так и было! *цензура*, я запарился тебе уже мозги прочищать. Неужели ты так просто сдашься.

Егор опять пожал плечами и промолчал. Происходящее его откровенно забавляло. Значит, как только у Ани проблемы, все бегут к нему и просят помочь, а как у Ани все налаживается — пошел прочь, Егорушка, вы с ней слишком разные? А вот не будет он ничем помогать, пошли они все… подальше куда-нибудь.

— Мне кажется, что у меня нет никаких прав воспитывать Аню или пытаться ей что-нибудь объяснить. У нее достаточно друзей, справятся. Я ей никто.

‘Теперь главное себя в этом убедить’ — мелькнула мысль в голове Егора, когда он направился к выходу.

— Передавай Ане привет, — обернувшись, сказал он Коту, холодно улыбаясь. — И Мише тоже.

— Скай, я прошу тебя, одумайся, приведи себя в чувство, черт возьми! — Влад приблизился к Егору и положил руку на плечо: — Ты же действительно можешь помочь. Она скучает по тебе, это очень сильно заметно.

— Я тоже скучаю. Но это ее не волнует. Следовательно, и меня тоже не должны волновать ее чувства.

— И угораздило же тебя влюбиться, друг, — грустно произнес Влад. — Сразу же в осла превратился.

— Я не люблю ее, — процедил сквозь зубы Егор.

‘Да, и в этом себя тоже убеди’ — пискнул противный внутренний голос.

Если бы это было так легко.

В парке я просидела до позднего вечера. Только когда на часах было около десяти вечера, я соизволила встать с лавочки и направиться к родному дому. Настроение было на нуле, как, в принципе, все последнее время. В голове крутилась всего одна мысль: ‘Как же меня все задолбало’. Хотелось ругаться, да так, чтобы аж уши закладывало от отборного мата. А еще хотелось закурить. Впервые за два года хотелось взять в руки сигарету, вдохнуть горький никотиновый дым, отравляющий каждую клеточку во рту и, наплевав на здоровый образ жизни, забыться в легком, одурманивающем угаре табака.

На глаза попался небольшой ларек, с витрины которого на меня смотрели яркие бутылки и банки с алкогольными напитками, пачки с сигаретами и прочей гадостью. Стараясь не думать о своей глупости, я подошла к ларьку и, заглянув в крохотное окошко, негромко произнесла:

— Дайте мне пачку ‘Парламента’.

Продавщица осуждающе на меня посмотрела, покачала головой, но сигареты протянула. Расплатившись, я побрела дальше, только метров через сто сообразив, что у меня нет зажигалки. Возвращаться к ларьку не хотелось, и я стала искать глазами еще один магазин. Вдали мелькнула яркая вывеска продуктового магазина. Купив зажигалку, я свернула в свой родной двор и, усевшись на лавочку возле своего подъезда, я закурила.

Помнится, я клятвенно обещала Вите больше никогда не травить свое здоровье этой дрянью. А еще я обещала быть послушной девочкой и никогда больше не влюбляться. Что ж, если нарушила один запрет, можно наплевать и на остальные.

Никотиновый дым ворвался в мои легкие, заставив меня вздрогнуть от омерзения. Но я упорно продолжала затягиваться, изредка стряхивая пепел с сигареты. За первой последовала вторая. Главное, не останавливаться. Может, это поможет мне смириться с тем, что с танцами я действительно распрощалась.

Холодная усмешка тронула мои губы: давно мне не было так паршиво. А кто в этом виноват? Я? Витя? Старший Небесов со своим идиотским предложением насчет студии? Или, может, его сын со своей привлекательностью?