Одиссея

Собрал людей я; божественно‑темная ночь наступила;

575

Все мы заснули под говором волн, ударяющих в берег.

Встала из мрака младая с перстами пурпурными Эос;

Сдвинули с берега мы корабли на священное море;

Мачты подняв и развив паруса, на судах собралися

Все мореходные люди и, севши у весел на лавках,

580

Разом могучими веслами вспенили темные воды.

Снова направил к бегущему с неба потоку Египту

Я корабли и успешно на бреге его совершил гекатомбу;

После ж, когда примирил я богов, совершив гекатомбу,

Холм гробовой Агамемнону брату на вечную память

585

Там я насыпал; и поплыли мы, и послали попутный

Ветер нам боги; в отечество милое нас проводил он.

Ты ж, Телемах, у меня погостишь и отсель не поедешь

Прежде, пока не свершится одиннадцать дней иль двенадцать;

После тебя отпущу с дорогими подарками; дам я

590

Трех быстроногих коней с колесницей блестящей и с ними

Редкой работы кувшин, из которого будешь вседневно

Ты, поминая меня, пред богами творить возлиянье”.

“Царь Менелай, – отвечал рассудительный сын Одиссеев, –

Долго меня не держи, тороплюся домой я безмерно;

595

Здесь у тебя я с великою радостью мог бы и целый

Год провести, не подумав в отчизну к родным возвратиться,

Так несказанно твои разговоры и речи пленяют

Душу мою; но сопутники в Пилосе ждут с нетерпеньем

Ныне меня: ты ж, напротив, желаешь, чтоб здесь я промедлил.

600

Дай мне в подарок такое, что мог бы удобно хранить я

Дома; коней же в Итаку мне взять невозможно: оставь их

Здесь утешеньем себе самому; ты владеешь землею

Тучных равнин, где родится обильно и лотос и галгант

С яркой пшеницей, и полбой, и густо цветущим ячменем.

605

Мы ж ни широких полей, ни лугов не имеем в Итаке;

Горные пажити наши для коз, не для коней привольны;

Редко лугами богат и коням легконогим приютен

Остров, объятый волнами; Итака же менее прочих”.

Он замолчал. Улыбнулся Атрид, вызыватель в сраженье;

610

Ласково щеки ему потрепавши рукою, сказал он:

“Вижу из слов я твоих, что твоя благородна порода,

Сын мой; но вместо коней я могу подарить и другое,

Это легко мне; из многих сокровищ, которыми дом мой

Полон, я самое редкое, лучшее выберу ныне;

615

Дам пировую кратеру богатую; эта кратера

Вся из сребра, но края золотые, искусной работы

Бога Гефеста; ее подарил мне Федим благородный,

Царь сидонян, в то время, когда, возвращаясь в отчизну,

В доме его я гостил, и ее от меня ты получишь”.

620

Так говорили о многом они, беседуя сладко.

В доме царя собралися тем временем званые гости,

Коз и овец приведя и вина дорогого принесши

(Хлеб же прислали их жены, ходящие в светлых повязках).

Так все готовилось к пиру в высоких палатах Атрида.

625

Тою порой женихи в Одиссеевом доме бросаньем

Дисков и дротиков острых себя забавляли, собравшись

Все на мощеном дворе, где бывали их буйные игры.

Но Антиной с Евримахом прекрасным сидели особо,

Прочих вожди, перед всеми отличные мужеской силой.

630

Фрониев сын Ноемон, подошед к ним, сидевшим особо,

Слово такое сказал, обратясь к Антиною с вопросом:

“Может ли кто мне из вас, Антиной, объявить, иль не может,

Скоро ль назад Телемах из песчаного Пилоса будет?

Взят у меня им корабль – самому мне он надобен ныне:

635

Плыть мне в Элиду широкополянную нужно; двенадцать

Там у меня кобылиц и табун лошаков работящих;

Дикие все; я хотел бы поймать одного, чтоб объездить”.

Так он сказал; женихи изумились; войти не могло им

В мысли, чтоб был он в Нелеевом Пилосе; мнили, напротив,

640

Все, что ушел он иль в поле к стадам, иль к своим свинопасам.

Строго тогда Антиной, сын Евпейтов, спросил Ноемона:

“Все объяви нам по правде: когда он уехал? Какие

Были с ним люди? Свободные ль, взятые им из народа?

Или наемники? Или рабы? Как успел он то сделать?

645

Также скажи откровенно, чтоб истину ведать могли мы:

Силою ль взял у тебя он корабль быстроходный иль сам ты

Отдал его произвольно, как скоро о том попросил он?”

Фрониев сын Ноемон, отвечая, сказал Антиною:

“Отдал я сам произвольно, и всякий другой поступил бы

650

Так же, когда бы к нему обратился такой огорченный

С просьбою муж – ни один бы ему отказать не помыслил.

Люди ж, им взятые, все молодые, из самых отличных

Выбраны граждан; и их предводителем был, я заметил,

Ментор иль кто из бессмертных, облекшийся в Менторов образ:

655

Ибо я был изумлен несказанно – божественный Ментор

Встретился здесь мне вчера, хоть и сел на корабль он с другими”.

Так он сказавши, пошел, чтоб к родителю в дом возвратиться.

Но Антиной с Евримахом исполнены были тревоги;

Бросив игру, женихи собралися и сели кругом их.

660

К ним обратяся, сказал Антиной, сын Евпейтов, кипящий

Гневом, – и грудь у него подымалась, теснимая черной

Злобой, и очи его, как огонь пламенеющий, рдели:

“Горе нам! Дело великое сделал, так смело пустившись

В путь, Телемах; от него мы подобной отваги не ждали:

665

Нам вопреки, он, ребенок, отсюда ушел самовольно,

Прочный добывши корабль и отличнейших взяв из народа.

Будет вперед нам и зло и беда от него. Но погибни

Сам от Зевеса он прежде, чем бедствие наше созреет!

Вы ж мне корабль с двадцатью снарядите гребцами, чтоб мог я,

670

В море за ним устремившись, его на возвратной дороге

Между Итакой и Замом крутым подстеречь, чтоб в погибель

Плаванье вслед за отцом для него самого обратилось”.

Так он сказал, изъявили свое одобренье другие.

Вставши, все вместе они возвратилися в дом Одиссеев.

675

Но Пенелопа недолго в незнанье осталась о хитром

Буйных ее женихов заговоре на жизнь Телемаха;

Все ей Медонт, благородный глашатай, открыл: недалеко

Был он, когда совещались они, и подслушал их речи.

С вестью немедленно он по дворцу побежал к Пенелопе.

680

Встретив его на пороге своем, Пенелопа спросила:

“С чем ты, Медонт, женихами сюда благородными прислан?

С тем ли, чтоб мне объявить, что рабыням царя Одиссея

Должно, оставив работы, обед им скорей приготовить?

О, когда бы они от меня отступились! Когда бы