Одиссея

280

Роздали части и начали пир многославный. Особо

Тут принесли Одиссею проворные слуги такую ж

Мяса подачу, какую имели и сами; то было

Так им приказано сыном его, Телемахом разумным.

Тою порою Афина сама женихов возбуждала

285

К дерзко‑обидным поступкам, дабы разгорелось сильнее

Мщенье в гневной душе Одиссея, Лаэртова сына.

Там находился один, от других беззаконной отличный

Дерзостью, родом из Зама; его называли Ктесиппом.

Был он несметно богат и, гордяся богатством, замыслил

290

Спорить с другими о браке с женою Лаэртова сына.

Так, к женихам обратяся, сказал им Ктесипп многобуйный:

“Выслушать слово мое вас, товарищи, я приглашаю:

Мяса, как следует, добрую часть со стола получил уж

Этот старик – и весьма б непохвально, неправедно было,

295

Если б гостей Телемаховых кто их участка лишал здесь.

Я ж и свою для него приготовил подачу, чтоб мог он

Что‑нибудь дать за купанье рабыне иль должный подарок

Сделать кому из рабов, в Одиссеевом доме живущих”.

Тут он, схвативши коровью, в корзине лежавшую ногу,

300

Сильно ее в Одиссея швырнул; Одиссей, отклонивши

Голову вбок, избежал от удара; и страшной улыбкой

Стиснул он губы; нога ж, пролетевши, ударила в стену.

Грозно взглянув на Ктесиппа, сказал Телемах раздраженный:

“Будь благодарен Зевесу, Ктесипп, что удар не коснулся

305

Твой головы чужеземца: он сам от него отклонился;

Иначе острым копьем повернее в тебя бы попал я;

Стал бы не брак для тебя – погребенье отец твой готовить.

Всем говорю вам: отныне себе непристойных поступков

В доме моем позволять вы не смейте; уж я не ребенок,

310

Все уж теперь понимаю; все знаю, что надобно делать.

Правда, еще принужден я свидетелем быть терпеливым

Здесь истребленья баранов, и коз, и вина, и богатых

Наших запасов, – я с целой толпою один не управлюсь;

Новых обид мне, однако, я вам не советую делать;

315

Если ж намеренье ваше меня умертвить, то, конечно,

Будет пристойней, чтоб, в доме моем пораженный, я встретил

Смерть там, чем зрителем был беззаконных поступков и видел,

Как обижают моих в нем гостей, как рабынь принуждают

Злым угождать вожделеньям в священных обителях царских”.

320

Так он сказал; все кругом неподвижно хранили молчанье.

Но Агелай, сын Дамасторов, так отвечал напоследок:

“Правду сказал он, друзья; на разумное слово такое

Вы не должны отвечать оскорбленьем; не трогайте боле

Старого странника; также оставьте в покое и прочих

325

Слуг, обитающих; в доме Лаэртова славного сына.

Я ж Телемаху и матери светлой его дружелюбно

Добрый и, верно, самим им угодный совет предложу здесь:

В сердце своем вы доныне питали надежду, что боги,

Вашим молитвам внимая, домой возвратят Одиссея;

330

Было доныне и нам невозможно на медленность вашу

Сетовать, так поступать вам советовал здравый рассудок

(Мог после брака внезапно в свой дом Одиссей возвратиться);

Ныне ж сомнения нет нам: мы знаем, что он невозвратен

Матери умной своей ты теперь, Телемах благородный,

335

Должен сказать, чтоб меж нами того, кто щедрей на подарки,

Выбрала. Будешь тогда ты свободно в отеческом доме

Жить; а она о другом уж хозяйстве заботиться станет”.

Кротко ему отвечал рассудительный сын Одиссеев:

“Нет, Агелай, я Зевесом отцом и судьбой Одиссея

340

(Что бы с ним ни было жив ли, погиб ли) клянусь перед всеми

Вами, что матери в брак не мешаю вступить, что, напротив,

Сам убеждаю ее по желанию выбрать, и много

Дам ей подарков; но из дома выслать ее по неволе

Я и помыслить не смею – то Зевсу не будет угодно”.

345

Так говорил Телемах. В женихах несказанный Афина

Смех пробудила, их сердце смутив и рассудок расстроив.

Дико они хохотали; и, лицами вдруг изменившись,

Ели сырое, кровавое мясо; глаза их слезами

Все затуманились; сердце их тяжкой заныло тоскою

350

Феоклимен богоравный тогда поднялся и сказал им:

“Вы, злополучные, горе вам! Горе! Невидимы стали

Головы ваши во мгле и невидимы ваши колена;

Слышен мне стон ваш, слезами обрызганы ваши ланиты

Стены, я вижу, в крови; с потолочных бежит перекладин

355

Кровь; привиденьями, в бездну Эреба бегущими, полны

Сени и двор, и на солнце небесное, вижу я, всходит

Страшная тень, и под ней вся земля покрывается мраком”.

Так он сказал им. Безумно они хохотать продолжали

Тут говорить женихам Евримах, сын Полибиев, начал:

360

“Видно, что этот, друзья, чужеземец в уме помешался;

На площадь должно его проводить нам, пусть выйдет на свежий

Воздух, когда уж ему так ужасно темно здесь в палате”.

Феоклимен богоравный сказал, обратясь к Евримаху:

“Нет, Евримах, в провожатых твоих не имею я нужды;

365

Две есть ноги у меня, и глаза есть и уши; рассудок

Мой не расстроен, и память свою я еще не утратил.

Сам убегу я отсюда; я к вам подходящую быстро

Слышу беду; ни один от нее не уйдет; не избегнет

Силы ее никоторый из вас, святотатцев, губящих

370

Дом Одиссеев и в нем беззаконного много творящих”.

Так он сказал, и, поспешно палату покинув, к Пирею

Прямо пошел, и Пиреем был с прежнею ласкою принят

Тою порой, поглядевши с насмешкой один на другого,

Начали все Телемаха дразнить женихи, над гостями

375

Дома его издеваясь, и так говорили иные:

“Друг Телемах, на отбор негодяи тебя посещают;

Прежде вот этот нечистый пожаловал в дом твой бродяга,

Хищник обеденных крох, ни в какую работу не годный,

Слабый, гнилой старичишка, земли бесполезное бремя;

380

Гость же другой помешался и начал беспутно пророчить.

Выслушай лучше наш добрый совет, Телемах многомудрый:

Дай нам твоих благородных гостей на корабль крутобокий

Бросить, к сикелам отвезть и продать за хорошие деньги”.

Так говорили они; Телемах, их словам не внимавший,

385

Молча смотрел на отца, дожидаясь спокойно, чтоб подал

Знак он, когда начинать с беззаконною шайкой расправу.

В горнице ближней на креслах богатых в то время сидела

Многоразумная старца Икария дочь, Пенелопа;

Было ей слышно все то, что в собранье гостей говорилось.

390

Весел беспечно, и жив разговором, и хохотом шумен

Был их обед, для которого столько настряпали сами;

Но никогда, и нигде, и никто не готовил такого

Ужина людям, какой приготовил с Палладою грозный

Муж для незваных гостей, беззаконных ругателей правды.