Кошачьи



Паскаль, у которого из груди ручьями лилась кровь, вдруг молниеносно бросился на меня, словно под его задними лапами взорвалась бомба, схватил за шею клыками и шваркнул о столешницу. Но прежде чем он успел глубоко впиться мне в шею, я увернулся от укуса, вцепился когтями всех четырех лап в его шкуру и тут же с силой толкнул на стеклянную поверхность. Расцарапывая вслепую друг другу носы и глаза, мы не раз перевернулись на столе и наконец упали на пол. Самое странное при этом было, что я почти не чувствовал боли. Но было ясно — позже она даст о себе знать.

На ковре, большая часть которого уже была охвачена пламенем, мы продолжили борьбу с той же не утихающей яростью, которая овладевает всем существом, когда становится ясно: выживет только один. Мы рвали друг друга когтями, словно играли с мышью, кусали друг друга, словно угощались мертвым кроликом, а кровь брызгала вверх и рассеивалась в воздухе, словно профессор Юлиус Претериус восстал из мертвых и решил поставить один из своих жестоких экспериментов.

Постепенно мы стали уставать. Удары стали слабее, движения менее резкими, укусы более редкими, а борьба и царапанье — автоматическими объятиями, которые могли погубить нас обоих. После того как Паскаль на миг перевел дыхание, он вдруг тяжело обрушился на меня, а я из последних сил замахнулся и прочертил ему когтями правой лапы кровавый след на морде. Он резко закричал и упал на спину. Я отскочил в сторону метра на полтора, присел на задние лапы и прошелся языком по всем ранам на своем теле. Не думаю, что действительно зализал их, на это у меня просто не было сил и присутствия духа, скорее сработал рефлекс.

Паскаль же, напротив, оставался недвижим. Он уселся на задних лапах и уставился на меня своими молочными глазами как восковая кукла, словно принял дозу наркотиков. Его черная шерсть была пропитана кровью, которая слишком быстро бежала из ран вниз на пол.

Все книги, из которых Клаудандус так много узнал о людях и о зверях, горели теперь синим пламенем. От жары было нечем дышать. Мы задохнемся через несколько секунд и потом сгорим, подумал я. И всем этим мы были обязаны в итоге человеку. Потому что не Паскаль, не Клаудандус, не мы первыми начали убивать. Они, негодяи, были причиной всего зла в мире, причиной тому, что все зашло так далеко.

Вдруг он прыгнул!

Это был прыжок самоубийцы. Прыжок, при котором было все равно, где и как приземлиться. Прыжок, совершенный из последних сил, так что прыгун должен был понимать, что после этого он больше не сможет собрать силы, даже чтобы моргнуть. Это был мощный прыжок, быстрый, как стрела, сильный и неотвратимый, как падающий метеорит.

Когда он с визгом набросился на меня, я инстинктивно откинулся на спину, поднял вверх лапу и выставил один-единственный коготь. И когда Паскаль со свистом пролетел мимо, мой коготь как сабля оставил четкий разрез на его глотке, такой глубокий, что я подумал, будто рассек горло до голосовых связок. Он тяжело плюхнулся, перевернулся и затих.

Я подбежал к нему, повернул к себе его голову. Шея была залита кровью, и я увидел, что рана еще больше, чем я предположил. Я мог буквально заглянуть в его пищевод. Несмотря на это, шельмовская ухмылка пролетела по его морде. Он бесконечно долго открывал глаза и наконец взглянул на меня отрешенно. Ни гнева, ни упрека, ни малейшего страха не было в этих глазах, но не было и раскаяния.

— Так много тьмы в мире, — прохрипел он. — Так много тьмы, Френсис. Света нет. Только тьма. И всегда есть кто-то там, кто заботится об этом. Всегда. Всегда. Всегда. Я стал злым, но я был когда-то добрым…[19]

ЭПИЛОГ

Дом сгорел, превратился в пепел. Вместе с домом сгорело и бездыханное тело того, кому люди давали различные клички, чье настоящее имя так и осталось покрытым тайной, которую он унес с собой туда, где не имеют значения ни имя, ни принадлежность к какой-то определенной породе. Жертвой пламени пала дьявольская программа «FELIDAE» и миллионы данных в компьютере, свидетельства вины и жестокости. Сам я сумел спастись бегством из преисподней в последнюю секунду и выскочил наружу скорее мертвый, чем живой. Пока пожарная команда пробивалась сквозь снежную бурю и раскручивала свои обледенелые шланги, от дома Карла Лагерфельда ничего не осталось, чтобы тушить. Но таким образом огонь стер с лица земли немного зла, превратил тьму в свет.

Но заслужила ли эта сложная история такой скромный конец?

Кто способен ответить? Кто прав и кто виноват? Кто добрый, кто злой? Где заканчивается тьма, а где начинается свет? Черное и белое — сокровенная мечта, рождественская сказка для детей, измышления моралистов! Думаю, как заканчивается каждая хорошая история, так и эта — в серых тонах. Кто знает, если очень-очень интенсивно работать с этим особенным цветом, то, возможно, под конец он покажется красивым, по крайней мере реальным.

Я добрался до дома как в трансе и потерял сознание в самой середине Токио, то есть в новой спальне. На следующее утро Густав при виде моих многочисленных ран и капитально измазанной в крови шкуры от страха заорал во все горло и срочно отвез меня на своем «ситроене СХ-200» к лошадиному доктору. Тот мучил и донимал меня так, что во мне пробудились ужасные ассоциации с пытками Претериуса. Процесс исцеления тоже оказался темной тропой, полной страдания, и заставил меня проводить сравнения с печальной судьбой Клаудандуса.

Но между тем я великолепно отдохнул, набрался сил и совершенно выздоровел.

Синей Бороде и прочим обитателям района я не выдал, кто на самом деле был убийцей. Мне это показалось просто несущественным. Все должны были сохранить добрую память о Паскале. Потому что ненависть и месть были его чертами, а не моими. Подозрение, павшее на отца Джокера, я постепенно сумел рассеять, и мне также удалось исправить отвратительное впечатление, которое сложилось о нем у жителей района на ночном собрании. Теперь они считали, что проповедник переехал в другой район, чтобы продолжать распространять свое учение. Вследствие этого его тоже никто не считает убийцей, хотя весной жителей пряничного домика ожидает вонючий сюрприз.

Кто убивал собратьев, так и останется для других загадкой. Но никто не будет задаваться вопросом, почему больше нет убийств. И никто не будет ломать голову, вспоминая об ужасных событиях. Убийцы умирают, а с ними и мистические тайны, от которых у нас захватывало дух.






Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65

Комментариев нет

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *