Кошачьи

Вопль прошел по толпе, и началось истерическое перешептывание. Многие с недоверием качали головой, изумленно вздыхали. Но постепенно шепот утих, воцарилось подавленное молчание.

Хотя сообщение Паскаля должно было шокировать непосвященных и дать скептикам повод подвергнуть сомнению наши исследования, то есть отнести их к выдумкам слабоумных, оно странным образом не вызвало возражения. Потому что в глубине своих сердец, как я предположил, братья знали о происходящем. Почти каждому за эти годы должно было броситься в глаза, что друзья, знакомые, родственники, братья и сестры внезапно исчезают без видимой причины. Их больше никогда не видели, они не возвращались. То, что эти пугающие происшествия прошли незамеченными, объяснялось тем же самым механизмом, который лежит в основе любого авторитарного общества: не остановленное вовремя, зло всегда имело шанс там, где царило благожелательное равнодушие. Другими словами, процесс всегда заходит так далеко, как ему это позволяют. Удобство — вот главное зло этого мира, любые интеллигентные существа — заложники комфорта и уютного неведения, и к этому особенно предрасположены мои собратья.

Слепая ярость тем сильнее закипала во мне, чем дольше я рассматривал этих лицемеров, которые делали вид, будто упали с неба, хотя в действительности прекрасно знали, что терпели столько лет. Это была отвратительная сторона рода кошачьих или подлинная их природа? Никогда я не был настолько близок к тому, чтобы бросить всю эту затею с расследованием, как в тот момент. Пусть уж сами расхлебывают кровавую кашу, которую заварили! Пусть сами пытаются нарушить великолепную систему убийцы!

Прежде чем я в злобе ничего не натворил, Паскаль начал с доклада наших исследований, будто разгадав мои мысли. Он рассказал о призрачной армии скелетов, которая находится под землей, и о том, как мы высчитали их количество. Потом он обратил внимание собравшихся на возросшую активность убийцы и на то, что это один из нас, которому, очевидно, абсолютно доверяют. Собратья, которые вступают в брачующийся период, должны быть особенно внимательны в обращении с вызывающими доверие существами. Также он предупредил сукотых, потому что убийца специализировался, по последним данным, на обеих группах.

Пока Паскаль излагал в деловитой и доступной всем форме эти факты, собравшиеся были тише воды ниже травы и слушали с таким большим вниманием, наличие которого у них мы и не предполагали. Даже Конг, вдоволь нашептавшись с Германом и Германом, увлекся ходом анализа ужасов и в итоге — вероятно, впервые в своей жизни хама — абсолютно затих. Прежде чем дать мне слово, Паскаль настойчиво призвал собравшихся по возможности полностью отказаться от ночных прогулок и придерживаться некоторой сдержанности в вопросах секса, хотя это, как он хорошо знал, многим присутствующим здесь покажется несправедливым и неосуществимым требованием.

— Дорогие друзья, меня зовут Френсис, — начал я свою речь. — Я всего лишь пару недель переехал в ваш район. Несмотря на это, я сумел разузнать о многих важных вещах, о существовании которых вы не подозревали. Например, в этом здании в 1980 году находилась лаборатория, где проводились опыты над животными, в ходе экспериментов над нашим видом совершались чудовищные преступления. Некоторые из вас стали жертвами этих преступлений, даже не зная об этом, потому что тогда были еще детьми и не сохранили воспоминаний. Но к сожалению, это правда: все изуродованные среди вас были подвергнуты достойным проклятий деяниям человека и стали инвалидами вследствие этих опытов!

По аудитории прошел всеобщий вздох и стон. Все начали обсуждать услышанное между собой, и в течение короткого времени помещение наполнил оглушительный шум. Я бросил робкий взгляд на Синюю Бороду, который сидел в полутора метрах от меня. Он не шелохнулся, лишь ожесточенно таращился невредимым глазом вперед. Вдруг до меня дошло: подлец все время знал об опытах, не догадывался, а действительно знал. Он не был самой светлой головой под солнцем, но ему все же чрезвычайно подходила важная характеристика — так называемая крестьянская хитрость, у него было то, что называют жизненным опытом. Хитрость позволяла догадываться о вещах, которых он не мог знать. Поэтому в глубине своего внутреннего мира Синяя Борода всегда чувствовал, что страшно изуродован садистами-чудовищами, в руки которых попало его тело, словно он был некой живой массой для моделирования. Но он никогда не роптал на судьбу, а показывал миру зубы и ежедневно давал по морде. Если люди украли у него различные части тела, храброе сердце мужчины они не смогли у него отнять.

— Тихо, друзья! Пожалуйста, тише! — призывал Паскаль разгневанную массу к порядку. Но крики собравшихся, которые дали волю своему ужасу и отчаянию, уже вышли из-под контроля. Многие калеки были в шоке, они пустыми глазами смотрели перед собой или плакали. Друзья сочувственно облизывали их, говорили утешительные слова. Боссы района орали непристойности, словно я был в ответе за трагедию. Паскаль предпринял новые попытки урезонить толпу, пока не смирился с беспомощностью своих призывов.

Когда действо начало принимать ужасающие размеры, то властно поднялся Конг, потянулся, зевнул со скучающим видом и посмотрел на толпу с таким же снисхождением, с каким матери обычно смотрят на своих орущих младенцев.

— Ну, довольно же! — приказал он громовым голосом спустя какое-то время, при этом на лице у него был взгляд, не терпящий никаких возражений, ледяная маска авторитета.

Все смолкли и снова развернулись в нашу сторону.

— Будете хныкать или слушать? О Боже, да вы не в себе! А как вы думали, почему некоторые из нас плетутся по земле все в увечьях? Потому что наскочили на садового гнома? Ведь же ясно, что грызуны да люди — самые подлые твари. Итак, успокойтесь и дайте всезнайке болтать дальше. Возможно, он представит нам сразу и убийцу.

— Благодарю, Конг, — с облегчением вздохнул я и слегка поклонился в его сторону. Пользуясь моментально наступившей тишиной, я продолжил свою речь: — К сожалению, имя убийцы я пока еще не могу назвать. Многие из вас, дорогие друзья, воспевают пророка Клаудандуса. Как я выяснил в ходе расследований, этот брат действительно жил среди нас и, вероятно, был достойной всяческого уважения фигурой. Но ему ни в коем случае не было присуще нечто святое, и его судьба, увы, не была под защитой Господа. Его так же, как и многих из вас, пытали люди в этой ужасной экспериментальной лаборатории. Но так как свойства его организма представляли большую биологическую загадку для людей, ему пришлось вынести самые изощренные пытки. Наконец он умер, но в легендах и культе, который распространил Джокер по району, Клаудандус продолжает жить…

— Он не умер!

Писклявый девичий голосок раздался откуда-то из недр темного, невероятно пестрого и огромного покрывала, сотканного из шерстяных комков, в которых сияли сотни пар глаз как чудо-свечи на рок-концерте. Уголком глаза я видел, как Паскаль уставился на публику со смешанным чувством озадаченности и скрытой ярости, словно не меня, а его прервали во время речи. Собравшиеся снова впали в беспокойство и, шушукаясь, оглядывались на ту, которая осмелилась высказаться.