Кошачьи

Паскаль постепенно очнулся от своего сумеречного забытья. Узнав меня, он озадаченно раскрыл старые глаза:

— Френсис! Вот так сюрприз! Почему ты не велел передать через Синюю Бороду, что придешь?

— Не было времени. Произошло очень много важных событий, с тех пор как мы виделись в последний раз, Паскаль. Вещи, которые связаны с серийными убийствами, ускорят объяснение. Мне нужна твоя помощь, прежде всего твоя игрушка.

— Вот как? Ну что ж, это, конечно, радует меня. Но ты не хотел бы перекусить, прежде чем начнешь рассказывать? Цибольд, мой хозяин, приготовил свежее сердце.

— Спасибо, нет. Я не голоден. Кроме того, не хотелось бы тратить зря время. Мне одному не хватает способностей, чтобы дальше распутывать этот клубок тайн, полуправды и лжи. Тут должны приложить усилия два выдающихся ума. Собственно, я хотел прийти к тебе еще утром, но мне помешали.

Паскаль улыбнулся — он понял уже по моему запаху, что мне помешало.

— Спасибо, что назвал заржавевший аппарат в моем черепе выдающимся. Единственное, что во мне осталось еще выдающегося, — это сон, все более похожий на смерть. Есть в этом деле что-то хорошее. Вероятно, я не замечу перехода из одного сна в другой. Но надеюсь, все же смогу помочь тебе. Итак, выкладывай, друг мой.

Я выпалил как автомат информацию обо всех событиях, которые произошли с момента нашей первой встречи. Рассказал, как я убедился собственными глазами в смерти Феличиты и в трансе вернулся домой, чтобы ночью обнаружить дневник в подвале. О том, какие ужасы содержали эти записки и какие вопиющие последствия оказывают события восьмилетней давности до сих пор. Потом о нападении Конга с приспешниками и о том, как мы вместе натолкнулись на труп Солитер. Как неожиданно появился Исайя, добрый хранитель усопших, чтобы открыть мне новые ворота в новый ужас. Я поведал о так называемом храме и об украшенных цветами его обитателях. И наконец, о мистическом пророке, который якобы ответствен за непрекращающуюся резню. Потом я выложил Паскалю мои многочисленные теории и предположения, при этом благородно старался не утаить их отдельные погрешности в логике. Во время моего рассказа выражение лица Паскаля постоянно менялось: замешательство сменило удивление, непонимание, он с каждой минутой становился все беспокойнее. Я закончил рассказ описанием моего утреннего любовного приключения и его очаровательной героини и передал мнение Синей Бороды о вновь появившейся в районе породе.

После того как информационный поток иссяк, Паскаль долго молчал, как мне показалось, целую вечность. Это была необходимая пауза — сперва ему нужно было переварить все эти невероятные вещи.

— Пуфф! — сказал старик наконец, и я был благодарен, что он нарушил воцарившуюся тягостную тишину. — Я живу в этом районе уже много лет, Френсис, и ни разу не замечал и доли всех тех ужасов, которые ты раскопал за короткое время. Конечно, я старик и больше не быстр в ногах, но находки, которые ты сделал, настолько непостижимы, что я просто должен был знать об их существовании!

— Ну, случай не раз приходил ко мне на помощь, — скромно заметил я.

— И все же! За мной здесь укрепилась слава всезнайки и доверенного лица. Теперь выясняется, что в действительности ко мне подходит только первое определение.

— Меня удивляет, почему многие сотни убитых там, внизу, в катакомбах, не внесены в твои списки.

— Это просто, дорогой друг. Потому что их тела никогда не были обнаружены. Ведь в районе масса перемен, бесконечная текучка — легко потерять обзор. Тех собратьев, которые умирали, полагаю, естественной смертью, хозяева похоронили на кладбище либо где-то в прилегающих к дому садах. Некоторые хозяева переехали и взяли своих любимцев. Иные братья и сестры убегают из дома, меняют районы, их больше не видно. То, каким образом исчезли многие из этих сородичей, не дает нам причины предполагать, что они были убиты. В шести случаях, внесенных в мой компьютер, речь идет о погибших с рваными ранами на затылках, то есть о тех, кого можно однозначно отнести к жертвам убийства. Если же убийца свои предыдущие жертвы прилежно отправлял в подземный мир, они не могли явиться как трупы на поверхности земли и, следовательно, оказаться в моем списке.

— А ты отмечал и тех собратьев, которые внезапно и по каким-то причинам покинули район?

— Конечно.

— Итак, с помощью этого списка мы могли бы задним числом проверить, сколько сородичей без видимой причины исчезли и когда точно?

— С большей долей вероятности. Но будет нелегко определить, кто жертвы убийства, кто действительно уехал со своими владельцами, кто убежал из дома или умер своей смертью.

— Это попахивает серьезной работой. Зато только так мы можем установить, с какой периодичностью убийца принимался за дело, а главное — когда, собственно, начался террор. Следующая странность: почему он не доверил свою последнюю, седьмую, жертву Исайе, доброму хранителю мертвых?

Охая, Паскаль поднялся с подушек и неохотно прогнулся. При этом он улыбнулся смущенно, словно был должен мне этот жест как компенсацию за картину нищеты. Это был взгляд пессимиста, за которым он пытался скрыть от меня изнуряющую борьбу с артритом и ломотой в суставах. Вероятно, и все другие его органы функционировали не так хорошо, как прежде. Он спустился с подушек и неторопливо зашагал по комнате взад и вперед.

— Это действительно важный пункт, Френсис. Потому что есть указание на то, что наш приятель начинает ошибаться.

— Ты уверен? Это предположение малоубедительно, на мой взгляд. Я как раз не могу представить себе, чтобы такой мастер ужаса хоть раз совершил ошибку.

— Это единственное объяснение для его изменившегося поведения.

Было видно, что идеи буквально захватили воображение Паскаля. Он говорил, все больше воодушевляясь, а движения его становились все более раскачивающимися и быстрыми.

— Итак, теперь я убийца, — рассуждал он. — Я в определенное время выхожу ночью, чтобы загрызть до смерти моих собратьев с целью, известной только мне и Богу. Я убиваю и убиваю, и все время заметаю следы, зажав в зубах трупы, тащу их к потайным ходам, к канализационным люкам и транспортирую в катакомбы. Но не сегодня-завтра я откажусь от этого метода, — значит, мои преступления станут известны, и меня начнут преследовать. Зачем? Зачем я делаю то, что может быть опасно для меня? Ну да, у меня нет настроения. К тому же зачем тратить силы и заметать следы, если никто из этих кретинов в районе не в состоянии меня схватить?

— Ложь! — закричал я. Процесс разгадывания захватил и меня, ввел мой ищущий комбинации мозг в состояние экстаза. Я задыхался, цепная реакция предполагаемых возможностей бурно протекала в моей голове.