Но вернемся к более важным вещам!… я говорил вам про зиму в Бельвю… о холоде… когда я теперь слышу, как мне на него жалуются… мне смешно!… представляю, что было бы с этими неженками в Скандинавии…на берегу Балтики под ураганным ветром, срывающим с крыши ветхую солому!… — 25 и не только на уик–энд…целых пять лет, мадам! стоит только выйти из камеры!… хотел бы я посмотреть , как Лукум бьется своей башкой о лед того моря… захватывающее зрелище!… а этот Ахилл *{Ахилл Броттэн и Норбер Лукум — так Cелин называет Гастона Галлимара и его секретаря }! со своим семейством!… о, но это еще не все!… сначала эти невинные ангелочки должны были бы отмотать пару годков в Ванстр по 75 статье… посмотрел бы я тогда на их физиономии!… им, наверняка, это пошло бы на пользу!… вот тогда… тогда… мы бы и поговорили!… можно было бы даже пожать им руку… может быть, в них пробудилось бы что–то человеческое…
Я , кажется, говорил про завод на острове?… признаться, в старости на многое начинаешь смотреть иначе… инвалиды на 75 процентов или разнорабочие никому не нужны!… такова жизнь! я не жалуюсь!… вот если бы я с юных лет начал закладывать за воротник, скажем, еще в средней школе, тогда у меня не было бы проблем, был бы я теперь дворником у Дрейфуса… меня бы все уважали, у меня были бы деньги и пенсия…
Что касается медицины… то больные ко мне еще иногда приходят… а как же!… ни один врач не может похвастаться , что больные его больше не достают!… нет! не так часто… конечно!… я их осматриваю… не хуже, чем другие врачи… и не лучше… я — сама любезность! о, я очень вежлив! и очень внимателен!… я никогда не ставлю диагнозы наобум!… никогда не старался пустить больным пыль в глаза!… за целых тридцать пять лет я ни разу не выписал ни одного заумного рецепта!… тридцать пять лет, что бы там ни говорили, но столько не живет даже лошадь!… не то, чтобы я не знал, как это делается!… я знаю! прекрасно знаю!… я внимательно штудирую все медицинские проспекты… по два, три кило в неделю!… в огонь! в огонь все это! я не возьму греха на душу! и никогда никому я не порекомендую непроверенного средства! я человек старой закалки… черт возьми! сучье отродье!… на что вы меня толкаете? На преступление? уголовщину?… Бухенвальд? Сибирь?… Покорно благодарю!… каббалист, опасный алхимик! этого вы от меня не дождетесь! единственный мой недостаток заключается в том… что я никогда не прошу денег! я не могу заставить себя делать это!… у меня нет ни пособий… ни страховок… такова уж моя натура!… идиотское самолюбие! я ведь не бакалейщик какой–нибудь… лапша?… пачка печенья?… уголь? и вода из–под крана тоже? тем, что я никогда не взял с больных ни сантима, я создал себе больше проблем, чем Петьо, который жарил их в печи *{доктор Петьо во время войны завлекал людей обещанием помочь им покинуть Францию через Латинскую Америку. Он заманивал их в свой кабинет на улице Ле Сюер в Париже, убивал и сжигал останки в печи котельной. Его имя вместе с именами еще двух известных преступников Ландрю и Бугра Селин часто упоминает в своих романах.}!…о, я благородный сеньор!… благородный господин с Рамп дю Пон!… Господа Швейцер, аббат Пьер, Жоановиси, Лазарефф *{доктор Швейцер, аббат Пьер, Жоановиси и Пьер Лазарефф были широко известны в то время, когда Селин писал «Из замка в замок». Доктор Швейцер основал больницу в Африке, в 1952 году получил Нобелевскую премию; аббат Пьер во время жестокой зимы 1954 развязал спекулятивную кампанию в защиту бездомных. Жоановиси — «господин Жозеф» — во время войны сделал себе состояние на спекуляции металлом. Он вел двойную игру, обслуживая одновременно оккупационные власти и Сопротивление. В 1949 был приговорен к пяти годам тюрьмы. С 1951 жил в Манде (Лозере), где сколотил новое состояние. Через несколько месяцев после публикации «Из замка в замок» он снова привлек к себе всеобщее внимание тем, что убежал в Израиль, откуда был выслан в январе 1959 года. Пьер Лазарефф (1907–1972) был директором газеты «Франс–Суар».}, вот они могут позволить себе подобные жесты… а мое поведение кажется всем подозрительно легкомысленным!… он ведь был в тюрьме, кто его знает, что у него на уме!
Больные, о которых я уже говорил, те, что ко мне еще приходят, донимают меня рассказами о своем здоровье, о страданиях, которые не дают им покоя… я всех их выслушиваю… так!… так!… поподробнее пожалуйста… обстоятельства… а если бы им довелось испытать то, то мы с Лили пережили за последние 20 лет… всем этим недотрогам! боже мой!… и как мы вообще выжили!… этим неженкам!… хотя бы треть! десятую часть… да они, наверное, ползали бы теперь по полу!… под стульями! блея от ужаса!… весь остаток своей жизни!… всякий раз, когда я слышу их причитания, я невольно спрашиваю себя : «каким же кретином надо было быть, чтобы так вляпаться? в такое дерьмо?… по самые уши?» стоит мне об этом подумать, как у меня кошки на сердце скрести начинают!… вроде кошечки Томины, той самой, которая мрр!мрр! по моей бумаге… ей ведь совершенно безразличны все мои россказни! мрр!мрр! весь мир безразличен! животные! люди! жирные твари!… черт бы их всех побрал!… жирные, как Черчилль, Клодель, Пикассо, Булганин *{Уинстон Черчилль (1874–1965) — английский государственный деятель . Символ английской политики в годы второй мировой войны, глава коалиционного правительства.; Клодель — Поль Клодель (1868–1955) — французский писатель . Принял католицизм в 1886, писал в основном театральные пьесы. Его путешествия (он был дипломатом) давали ему материал для поэтического творчества.; Пикассо — Пабло Пикассо (1881–1973) — испанский художник. Член ФКП.; Булганин — Булганин Николай Александрович (1895–19 ) советский государственный партийный деятель. Член ЦК КПСС.} вместе взятые! жопастые! жополизы! и мрр! и мрр! вы ведь тоже хотите стать такими!… кассовые**{так–пер.} враги! Вы соревнуетесь в нагуливании двойного жира! Комиссары рантье! пришло время снимать комиссионные с ваших вложений 1900 года!… вот к кому следовало бы обратиться моим пациентам… им было бы полезно их послушать! полезно! может быть они стали бы есть немного меньше мяса!… это благотворно влияет на пищеварение! представляю, какую бы это вызвало у них ярость!…это ведь основа основ современного мира!… Жратва и Выпивка! о, это вам не классовая борьба!… гораздо, гораздо серьезнее!… усомниться в необходимости бифштекса! он хочет запретить нам виски? да такому вообще нет места среди живых! Что касается меня, то я уже говорил вам, что жизнь, даже самая аскетическая, теперь очень дорога… конечно, если тебе никто не помогает! никто не поддерживает!… ни мэрия, ни пенсионный фонд, ни Партия, ни Полиция… но таких нет! смею вам заметить… просто нет!… всем, кого я знаю, кто–то помогает… они все живут у кого–то на содержании… кое–как… так себе… получше… похуже… питаются объедками… с чужого стола! как аббат Пьер… как Буало *{Николя Буало (1636–1711) — французский писатель, поэт и критик.} …найдите себе какого–нибудь покровителя… не важно, кого… Короля или Армию Спасения!… как Швейцер, Расин *{Жан Расин (1639–1699) — французский поэт и драматург, мэтр французской классической трагедии Пламенный янсенист.}, Лукум… присосались к какой–нибудь кормушке!… основали какое–нибудь Братство от слова «брать» !… и клянчат помаленьку!
Комментариев нет