Так продолжалось несколько месяцев, пока в один прекрасный момент я не потерял способность двигаться… это случилось, когда трое Kriminalassistents снова явились ко мне в яму… чтобы задать мне все тот же вопрос… в яму, иначе не скажешь! вы сами увидите, три на три, шесть метров в глубину… в таком колодце запросто можно подхватить берибери, лишай, что угодно! я прожил в Пассаже Шуазель восемнадцать лет, я знаю, что такое невыносимые условия существования!… но эта Venstre не имеет себе равных! вам не кажется, что я должен был там загнуться? а как же!… без лишнего шума… без насилия… просто «он оказался слишком слаб»! за примером ходить далеко не надо: Рено… как они за него взялись!… с какой юношеской энергией! они его продержали на дне колодца целых два года! им это не составило большого труда!… меня — пять, шесть месяцев!… я был на грани!… я должен был откинуть коньки!… я ведь калека на 75 процентов!… не тут–то было!… я выдержал! и пошли вы все!
Сейчас здесь, десять лет спустя, в Медон–Бельвю, меня уже ни о чем не спрашивают… только слегка поддразнивают… да и то как–то вяло… с людьми я почти не общаюсь! они меня больше не интересуют!… у меня другие заботы!… газ… электричество… уголь! морковь!… грабители, которые обчистили меня и загнали все на Блошином Рынке, наверняка, не страдают от голода!… они обеспечили себе безбедное существование!… пожинают плоды своих преступлений!… почивают на лаврах! навешали на себя ордена, ленточки, галуны… за них они готовы были отрезать мне голову перочинным ножом! они увековечили себя на Триумфальной Арке! стяжали себе славу! не как «неизвестные солдаты»!… а в неоновом освещении!
Но, может быть, я напрасно жалуюсь… самое главное, что я еще жив… и врагов у меня с каждым днем становится все меньше и меньше!… они дохнут от рака, апоплексических ударов, обжорства… какое удовольствие следить за этим!… мне много не надо… одно имя!… другое! все–таки в жизни есть что–то приятное…
О, но я ведь уже говорил вам о Томине… Томина, моя кошечка!… я вас совсем забыл! простите старого маразматика… о своих пациентах я вам тоже уже говорил!… тех, кто еще остался, таких малочисленных… принимая во внимание мою доброту, терпение, и тот факт, что в их преклонном возрасте им просто некуда податься, а также то, что я не требую никакого вознаграждения! о, абсолютно!… эти редкие очень дряхлые старики еще иногда обращаются ко мне…
Что касается современных нравов, то как уроженец «второй Империи»… я продолжаю считать себя представителем «гуманной профессии»!… я сам оплатил свою «практику», лицензию, квалификацию, это жалкое отопление и страховку — на похороны, я оплатил все это из своего собственного кармана!… такова суровая реальность!… внешне это выглядит красиво: гуманный врач!… вы можете сказать:«Пустите кровь этому вашему Ахиллу! он должен наконец начать продавать ваши книги!…» но, черт его побери, пусть он ими подавится!… он постоянно вопит, что я его разоряю!… вонючий хорек! он, видите ли, дал мне авансом какие–то деньги!… Ахиллу верить нельзя!… так устроен мир!… он ведет двойную, тройную игру, лезет вон из кожи! готов вступить в сговор с самим дьяволом! только чтобы меня не покупали!… он прячет меня в своем подвале, заживо хоронит меня… чтобы меня переиздали только через тысячу лет… но здесь, в Бельвю, в настоящее время по его милости я должен подыхать с голоду… «Ах да, Селин!… он у меня в подвале!… его достанут оттуда через тысячу лет! …» через тысячу лет даже французский уже никто не будет знать! Ахиллу этого не понять! знаете, это как кружево!… я видел, как истлевает кружево… я сам, собственными глазами!… подтверждением этого может служить то, что у моей матери на Пер–Лашез на могиле нет даже настоящего имени… знаете, что там написано… Маргарита Селин*{Мать Селина, Маргарита Гийу умерла 6 марта 1945 года и была похоронена на кладбище Пер–Лашез}… мне стыдно, но это из–за меня… чтобы каждый , проходя мимо, мог плюнуть…
***
Я не хочу изображать из себя Святого Винсента*{Святой Винсент (Сен Винсен–де–Поль) (1581–1660) — французский священник, посвятил свою жизнь помощи беднякам и основал несколько благотворительных организаций (напр. дом для престарелых «Сен Винсен–де–Поль», о котором Селин упоминает и в романе «Путешествие на край ночи»)} или Мюнте*{Аксель Мюнте (1857–1949) — шведский врач и писатель, автор двух книг «Книга Сан Микеле» и «Люди и животные», в которых он проповедует любовь к животным. См. письмо Селина к Альберу Парасу от 11 сентября 1949 :«Мое призвание — это медицина. Мой идеал : Семмельвайс или даже Аксель Мюнте».}, но меня часто упрекают в том, что я слишком много внимания уделяю животным… это действительно так!… да! да!… сухари, сало, конопляное семя, звездчатка**{цветы}, рубленое мясо, им все сгодится!… собаки, кошки, синицы, воробьи, малиновки, ежи делят с нами все тягости бытия! даже чайки с крыш Рено!… зимой… с завода внизу… с острова… конечно, мы выглядим довольно забавно… одни приводят других… ежи, малиновки, синицы, особенно зимой!… оттуда сверху, из Медона… без нас им пришлось бы туго, зимой… я сказал : сверху, из Медона… еще дальше! из Ивлина!… мы находимся на краю Ивлинского леса… в самой крайней точке Ивлина… за нами уже Булонский лес, Бийанкур…
Ладно! наши животные обходятся нам недешево… согласен… нужно быть поэкономнее! мы вынуждены становиться экономнее десять раз в неделю! когда к нам прилетает десять новых птиц!
Самый несчастный из моих ассистентов по сравнению со мной кажется просто баловнем судьбы… я и вкалываю больше него!… в сто раз больше!…ассистент этого не замечает! ему этого не понять… я нахожусь на грани полного краха… стыдно признаться!… вот вам пример… зашла ко мне в прошлое воскресенье одна дама из Клиши, моя давнишняя пациентка, дама очень светская, образованная, утонченная, все всегда знающая…она проехала через весь Париж на метро, потом на автобусе… какой ужас!… я ее поздравляю… она совсем не запыхалась!… она пришла ко мне посоветоваться… когда–то я лечил ее и всю ее семью… в свою очередь я распрашиваю ее о том… о сем… обо всех, кого я когда–то хорошо знал… обо всех новостях… в Порт Пуше, в Сквере Лотарингии, на улице Фанни*{Упоминающиеся на этой странице имена, места и факты касаются периода, когда Селин жил (с 1928 по 1932) и работал (с 1928 по 1937) в Клиши. На улице Фанни находится муниципальный диспансер, где практиковал Селин.}… что они сделали с домом Роге?… она рассказывает… она знает все… некоторые еще меня помнят… через столько лет… они передают мне свой привет и наилучшие пожелания… они в курсе всех моих передряг… они считают, что со мной обошлись несправедливо! засадив меня в тюрьму!… конечно, останься я в Клиши, они бы меня наверное четвертовали!… ну да ладно, поговорим о чем–нибудь другом!… о больницах, например… об огромной Биша… или о мэре… о его заместителях… господах, товарисчах… о покойном Нейле, который покончил с собой… он был парижанин, как и я… редко бывает, чтобы в парижском пригороде заместитель мэра был не из Нижних Альп или Эно… вcем придется не сладко в этом парижском пригороде, если вы не из Дром, Корнуай, Перигора… например, в Мэрии интересуются :«Где вы родились?» Курбвуа, Сена… девица недовольно морщится… ваш ответ ей не нравится…
Комментариев нет