А на прошлую Пасху они ездили с папой в Солсбери. Там она увидела человека, который сидел и рисовал церковь. Папа называл ее собором. Это слово означает большую церковь. Больше всего на свете она любила ездить в Солсбери. Конечно, в других местах она не бывала, но все равно это ее самое любимое место.

Мужчина с картиной тогда улыбнулся ей, и папа разрешил стоять и глядеть, сколько ей хотелось. И она поняла, что такое рисование.

Ее рисунки — и мисс Хелен тоже — совсем не похожи на те картины, что она видела. Но это было весело. И мисс Хелен сказала, что им не нужно быть великими художниками, чтобы наслаждаться рисованием. Она сказала, что они должны рисовать то, что чувствуют, а не то, что видят. И потом мисс Хелен нарисовала большой красный круг, перечеркнутый, как молнией, только черными линиями.

— Вот так я себя чувствую, когда сержусь, — объяснила мисс Хелен.

Ариана очень хорошо поняла чувства мисс Хелен, но удивилась, кто мог ее рассердить. Ариана подумала, что она тоже иногда сердится. Но сегодня нет. Сегодня она была… нет, она не знает, как это называется. Поэтому она нарисовала голубые, белые и желтые очертания.

Мисс Хелен сказала, что это облака, но это были не просто облака. Это были очертания ее мамы, улетавшей в рай, вверх, через облака, выше и выше, даже выше собора в Солсбери. Там, как сказал папа, и находится рай.

Ариана решила, что ей нравится играть в игры и рисовать с мисс Хелен. Ничего плохого в этом нет. Ведь она не делает ничего такого, что нельзя делать. Она не говорит слов, не рассказывает секретов. Она только… немного повеселилась, как сказал бы дядя Бентли.

Увидев, что Ариана трет курносый нос ладонью, Хелен встала и дернула шнурок звонка, вызывая Марту, а когда та появилась, отправила ее за кувшином горячей воды, потому что Ариана от подбородка до локтей была в желтой краске. Но девочка улыбалась и ритмично постукивала туфелькой по ножке стула, будто в такт внутренней музыке, слышной только ей, а ее пальчики тем временем быстро разворачивали бумажных кукол, вырезанных Хелен.

Прибираясь в классной комнате, Хелен решила, что в целом они хорошо позанимались. Она со вздохом выпрямилась и посмотрела на свою новую ученицу. У нее просто в голове не укладывалось, как мог кто-то предположить, что Ариана Ратледж недалекая или умственно отсталая.

Поначалу малышке явно было не по себе, когда Кэм оставил ее одну с Хелен. Она заметно встревожилась. Но спустя полчаса внешние признаки страха почти все исчезли. Потом девочка увлеклась играми, понимая каждую новую игру не хуже остальных детей, с которыми занималась Хелен. Но на сегодня уроки закончены. После ленча они выйдут в сад поиграть, и у Хелен появится еще одна возможность понаблюдать за двигательными рефлексами Арианы. Хотя и так ясно, что с этим никаких проблем нет. А завтра она попробует определить, различает ли Ариана цвета и может ли считать. Девочка, конечно, не умеет читать или писать, но редко какой ребенок ее возраста способен делать это достаточно умело.

Если бы Ариана научилась говорить — и даже если нет, — ее можно научить читать и писать, только необходимо терпение. Но эти навыки, разумеется, не главные. А именно в этом потерпела неудачу ее предшественница.

Сейчас важно оценить способность Арианы усваивать информацию и выражать свои чувства. Хелен решила, что снова прибегнет к музыке, рисованию и играм, большую часть которых она придумала сама. Когда дело касается детей, многое можно узнать о них, поначалу только наблюдая за ними. Сегодня, например, ей удалось развеять многие свои худшие опасения. Хелен увидела, что девочка готова следовать простым указаниям, что у нее острый ум и в достаточной мере присутствует честолюбие. Но главным успехом этого дня была улыбка малышки.

Пока Марта умывала ее, Хелен разглядывала Ариану. Сегодня девочка была одета по всем правилам, включая чулочки и туфельки, облако непокорных белокурых волос собрано в аккуратную косичку. Но никакое строгое облачение не могло скрыть пронзительную синеву ее глаз. И снова Хелен поразилась тому, как мало девочка похожа на Кэма. Она также не видела в ней ничего от Бентли, Кэтрин или от других членов семьи, которых ей приходилось встречать раньше.

По слухам, жена Кэма была изумительно красива, поэтому Хелен решила, что Ариана — ее полная копия, и не могла не гадать, как к этому относится Кэм.

Глава 8 Смотрите! Вот простой, грубоватый человек

Громко крякнув и поднатужившись, Кэм взгромоздил еще один плоский камень на предмет, который избрал для того, чтобы выместить на нем свой гнев, — низкую каменную стену, протянувшуюся между сбегавшим вниз полем и дорогой над ним. В нескольких ярдах ниже один из фермеров-арендаторов тщательно выкладывал такой же отрезок стены.

Вытирая рукавом пот, грозивший скатиться каплями со лба в глаза, Кэм повернулся и оценивающе взглянул на выложенную стену.

«Удачный сегодня день», — решил он. Перед ним предстал ощутимый результат тяжелой работы и не самый плохой способ для человека выпустить пар. Новая стена была прямой и крепкой. Пройдет еще три дня, и она будет закончена, тогда арендаторы смогут заняться другой работой или другим полем. Небрежно махнув рукой мальчику-водовозу, Кэм скользнул взглядом по полю, с удовольствием пересчитав овец на дальнем холме.

Весенний окот оказался удачным. За ним последовало отличное лето, травы и сена вдоволь, его стада нагуляли жир перед грядущей зимой. Вдохнув полной грудью свежий воздух, Кэм вдруг осознал, что впервые за много дней чувствует умиротворение.

В семье не понимали его желания быть ближе к земле. Отец даже насмехался над этим, хотя в самые неблагополучные времена именно усилия Кэма способствовали тому, что имение не пошло с молотка. Сейчас присутствие здесь графа уже не волновало никого. Конечно, Халкот значительно меньше графских владений в Девоншире, но это его дом. Некоторые, возможно, считали, что хозяину незачем трудиться на полях как простому работнику. Вот и тетя Белмонт с ее высокомерным чувством приличий все время отчитывала его по этому поводу.

Юный водовоз наконец добрался до графа, задыхаясь и спотыкаясь о пласты только что вспаханной земли.

— Вода свежая, милорд, — сказал он, сумев не разлить ни капли.

Кэм зачерпнул воды, откинул назад голову, чтобы насладиться ее прохладой, и краем глаза заметил, что мальчик переминается с ноги на ногу, постукивая изношенными рабочими ботинками.

— В чем дело, Джаспер? — Граф вытер рот ладонью и бросил ковш в ведро.

Мальчик взглянул на него, щурясь от света.

— Большая дорожная карета, милорд. Старый Ангус видел, что она свернула с Челтнемской дороги и скоро появится из-за поворота.