Пока она смотрела на него во все глаза, прозвучали заключительные аккорды сонаты, Джоан встала и торопливо покинула комнату. В дальнем углу Кэтрин вскрикнула и взяла с ще карту, а остальные партнеры зашлись в смехе. Мистер Роудз быстро направился к камину. Тиканье часов на каминной полке становилось все громче. Не в силах больше терпеть напряжение, Хелен повернулась к юноше.

— Ладно, Бентли, — услышала она, к своему бесконечному стыду, собственные слова. — И что, по твоему мнению, там происходит?

— Мой любимый брат завершает свои брачные планы, — выдавил Бентли. — Ему совершенно нет дела до чувств Джоан. Она не может любить его! Я просто убежден в этом. Я знаю ее всю свою жизнь, она бы сказала мне, если бы любила Кэма!

Молодой человек говорил так, словно убеждал не Хелен, а себя. Может, в этом причина озлобленности Бентли? Неужели Кэм намерен жениться на девушке, которую любит его младший брат? Хелен вдруг показалось, что она находится слишком близко к камину и в гостиной нечем дышать.

Неужели Бентли прав? Неужели ей придется жить под одной крышей с Кэмом и его молодой женой до тех пор, пока не истечет срок ее договора? А может, ей придется наблюдать, как Джоан будет носить ребенка от человека, которого Хелен любит больше жизни? Это испытание выше ее сил. Перед глазами у нее все поплыло.

— Прошу меня простить. Мне что-то воздуха не хватает.

Прежде чем Бентли успел предложить ей свою помощь, Хелен почти выбежала из гостиной, устремилась по коридору в дамскую комнату, однако на пороге замерла при виде мисс Белмонт, вскочившей из-за туалетного столика с зеркалом. Что-то белое заскользило между складок ее юбки и упало на пол.

— О! Мисс де Северз! Как вы меня напугали!

Несмотря на собственное расстройство, Хелен заметила, как дрожит рука Джоан, а на ее лице явственно видны следы слез. Но до того, как Хелен смогла что-либо ответить, девушка выбежала из комнаты. Судя по всему, она решила, что судьба ее определена, и это ее отнюдь не радовало.

Терзаемая сочувствием к девушке и жалостью к себе, Хелен взглянула на свое бледное лицо в зеркале и устало опустилась на стул, где только что сидела Джоан. Положив голову на руку, она заставила себя несколько раз глубоко вздохнуть. К счастью, в дамской комнате было прохладно, и в голове у нее скоро прояснилась.

Бентли, кажется, прав в своей догадке. И бедная Джоан с ним согласна. А учитывая реакцию обоих на уединение Кэма с тетушкой, у Хелен не осталось сомнений в том, что привело Джоан на церковное кладбище в тот осенний день. От церкви до садов Халкота рукой подать, да и на территории поместья множество укромных мест для влюбленных. Кто мог знать это лучше Хелен?

Ее губы дрогнули в горькой улыбке, теплая слеза побежала по щеке. Хелен устыдилась такой слабости, подняла голову, чтобы вытереть слезы, и только сейчас обратила внимание на белый листочек под туалетным столиком. Она, не задумываясь, подняла его, взгляд ее скользнул по строчкам:

Моя дорогая Джоан…

Это должно произойти завтра. Умоляю тебя. Мы не можем более медлить. Все будет готово в назначенное время, в назначенном месте. Твоя мама должна простить нас. С вечной любовью — Б. Р.

Записка явно писалась в спешке, мужской рукой, и у Хелен не возникло никаких сомнений относительно автора. Бентли собрался бежать с Джоан Белмонт, возможно, в Шотландию, потому что оба еще не достигли совершеннолетия.

Боже милостивый! Он вознамерился увести невесту прямо из-под носа Кэма, возможно, навсегда обречь себя и Джоан на осуждение света и безмерную ярость ее матери.

Кэм убьет его. Бумага, зажатая в руке Хелен, затрепетала, как листок на ветру. Она вздрогнула при мысли о том, что должна сделать. Если она затеет разговор с Бентли, он попросту будет все отрицать. Хелен снова взглянула на записку. Это должно произойти завтра. Слава Богу, есть время на обдумывание.

Возможно, она сумеет уговорить Бентли завтра, когда он протрезвеет. Может, она убедит его довериться ей. Если нет… тогда останется единственный ход — отдать записку Кэму. Будет ли ему больно от того, как его брат и кузина решили поступить с ним? Хелен вдруг поняла, что вне зависимости от их личных отношений она не хочет, чтобы Кэм страдал. Жизнь и так была достаточно жестока к нему.

Да, в крайнем случае она пойдет к Кэму. Честно говоря, Хелен даже сочувствовала юным влюбленным. Необузданный, страшный гнев Кэма, несомненно, обрушится на Бентли, который давно испытывал терпение брата. Да, она отдаст Бентли на растерзание, только если у нее не останется иного выхода. Как бы она ни любила Кэма, — а она его слишком любила! — она не станет пассивно наблюдать, как Бентли разрушает свою жизнь и жизнь невинной, впечатлительной девушки.

Приняв решение, Хелен провела рукой по платью и раздраженно вздохнула. В этом платье, одном из немногих, не было карманов, а поскольку обедали в Халкоте, она не взяла сумочку. Хелен тщательно сложила записку, чтобы та уместилась в ее ладони, и с тревогой услышала, как часы пробили одиннадцать. Она слишком долго отсутствовала в гостиной. Хелен внимательно оглядела дамскую комнату в поисках укромного уголка, но безуспешно.

И тут она вспомнила. Недавно она видела, как миссис Фейн и Кэтрин прошли в кабинет, чтобы взять книгу стихов. Они о чем-то поспорили за обедом. Книга осталась на столике.

Глубоко вздохнув, Хелен открыла дверь и вышла в коридор. Она услышала, как забегали слуги, потом донесся стук колес подаваемой ко входу кареты. Слава Богу! Этот ужасный вечер скоро закончится.

* * *

Ариана повисла на перилах второго этажа, разглядывая суетившихся в прихожей слуг. Следить за мелькавшими разноцветными ливреями было все равно что наблюдать за рыбками в пруду. Ариана увидела, что к парадному входу подают карету тети Белмонт. У арки Милфорд протягивал Ларкину ворох накидок.

Хорошо! Вечер закончился.

Ариана думала очень напряженно. И очень долго. Она была уверена, почти уверена, что он рядом. Воспоминания уже не были четкими, слова забылись, потонув в тысяче звуков. Порой она вспоминала их во сне, но, когда просыпалась, слова исчезали. Она просыпалась одна в темноте, ожидая Хелен, которая знала ее секрет — или часть его.

Ей хотелось, чтобы она заговорила. А что сказала мама? Не говори! Ведь мама не знала Хелен. Если бы знала, то она, конечно, поняла бы. Непременно, Хелен совсем не похожа на других. Ариана присела у перил, наблюдая, как разъезжаются гости.

Глава 14, в которой благодаря усилиям миссис Белмонт закипели страсти

Оглушительный треск разрываемой бумаги раздался в тишине кабинета лорда Трейхерна. С живостью, не свойственной ее возрасту, Агнес Белмонт вскочила на ноги, решительно направилась к камину, бросила клочки составленного Кэмом документа в пылающий огонь и обернулась к племяннику.