– Значит, все дело в том, чтобы выиграть? Для тебя это что-то вроде соревнования?
– Нет, это не соревнование. Мне нужна ты. Мне нужно то, к чему ты скорее всего еще не готова. Больше всего я хочу обнять тебя и держать так, пока ты не перестанешь трястись. – Его голос зазвучал хрипло. – Дай мне тебя обнять, Либерти.
Я стояла неподвижно, раздумывая, можно ли ему верить, и сокрушаясь, что никак не получается собраться с мыслями. В его глазах отражались досада и разочарование, смешанные с желанием обнять меня.
– Ну пожалуйста, – сказал он.
Я двинулась ему навстречу, и он крепко прижал меня к себе.
– Девочка моя, – тихо пробормотал он. Я спрятала лицо у него на груди, вдыхая знакомый пряный запах его кожи, и мне сразу стало легче. Я всеми силами удерживалась, чтобы не прильнуть к нему еще теснее: мне было мало наших объятий. Чуть позже Гейдж аккуратно усадил меня на диван, растирая мне спину и бедра. Наши ноги переплелись, моя голова лежала у него на плече, и я бы, наверное, чувствовала себя как в раю, если б диван не был таким жестким.
– Тебе в квартире просто необходимы диванные подушечки, – проговорила я глухо ему в плечо.
– Терпеть не могу бесполезных нагромождений. – Гейдж слегка пошевелился, меняя позу, чтобы видеть мое лицо. – Ведь не это тебя беспокоит. Поделись со мной, и я все устрою.
– Не получится.
– Но ты все же попробуй.
Мне мучительно хотелось поделиться с ним тем, что я узнала о Черчилле и Каррингтон, но пока считала это преждевременным. Я не желала впутывать сюда Гейджа: если бы он узнал обо всем, то непременно бы вмешался в дело.
А оно касалось только меня и Черчилля.
Поэтому я лишь отрицательно покачала головой, еще теснее прижимаясь к нему, и Гейдж погладил меня по голове.
– Останься сегодня у меня, – попросил он.
Я чувствовала себя хрупкой и незащищенной, и ничто не могло успокоить меня так, как твердая, мускулистая рука Гейджа под моей головой и такое надежное тепло его тела.
– Хорошо, – шепотом ответила я.
Гейдж, бесконечно нежно охватив рукой мою щеку, пристально посмотрел на меня и поцеловал в кончик носа.
– Мне завтра нужно уехать до рассвета. У меня одна встреча в Далласе, а другая в Роли.
– Это где?
Он с улыбкой медленно прочертил кончиком пальца линию на моей скуле.
– В Северной Каролине. Меня пару дней не будет. —По-прежнему пристально глядя на меня, он собрался было спросить о чем-то, но осекся и плавно поднялся с дивана, потянув меня за собой. – Идем. Тебе нужно прилечь.
Я пошла за ним в темную спальню, где горела только одна маленькая лампочка, освещавшая океанский пейзаж. Испытывая смущение, я разделась, натянула белую футболку, которую дал мне Гейдж, и с удовольствием залезла под гладкие простыни. Свет погас. Кровать прогнулась под весом Гейджа. Подвинувшись к нему поближе, я уютно устроилась, закинув на него ногу.
Так мы лежали, прижавшись друг к другу, и я почувствовала, как напряглась его обжигающая плоть, утыкавшаяся в мое бедро.
– Не обращай внимания, – сказал Гейдж.
Несмотря на всю свою усталость, я улыбнулась и украдкой коснулась губами его шеи. Теплый запах Гейджа заставил мой пульс забиться в учащенном ритме любви. Пальцы моих ног нежно передвигались по его покрытым волосами ногам.
– Грех упускать такой случай.
– Ты слишком устала.
– Ну, на то, чтобы сделать это по-быстрому, меня хватит.
– Я не делаю этого по-быстрому.
– А мне плевать. – Горя решимостью, я забралась на него, слегка задыхаясь от ощущения его гибкого сильного тела подо мной.
В темноте раздался смешок, и Гейдж зашевелился, переворачиваясь и прижимая меня к кровати.
– Не двигайся, лежи смирно, – прошептал он, – я все сделаю сам.
Я подчинилась. И вздрогнула, когда он поднял край моей футболки, обнажив грудь. Нежные теплые губы накрыли сосок. Умоляюще вскрикнув, я подалась к нему всем телом.
Гейдж нависал надо мной, согнувшись, как кошка, и осыпая мою грудь поцелуями. Его губы застыли на ключице, нащупывая впадины, где бился жалящий меня пулье, и успокаивая его языком. Затем ниже, на талии, где его прикосновения заставили трепетать мои мышцы. Еще ниже, где каждый неторопливый прочувствованный поцелуй жег огнем. Я стала извиваться, стремясь убежать от непристойного удовольствия, но Гейдж твердо и крепко удерживал меня, пока по моему телу не побежали волны. Они набегали на меня одна за другой и разбивались вдребезги.
Я проснулась одна, как пеленками, обмотанная простынями, хранившими благоухание секса и тела Гейджа. Плотнее завернувшись в простыни, я лежала какое-то время, наблюдая, как в окно пробиваются первые лучи утреннего света. Эта ночь с Гейджем ободрила меня и придала сил справиться со всем, что пошлет мне день. Всю ночь я проспала возле Гейджа – не прячась, а только обретя убежище. Раньше, чтобы преодолеть невзгоды, мне всегда удавалось находить силы в себе самой, и сейчас для меня стало настоящим открытием, что их источником может стать другой человек.
Поднявшись с постели, я прошла через пустую квартиру в кухню, взяла телефон и позвонила в дом Тревисов.
После второго звонка трубку взяла Каррингтон.
– Алло?
– Малыш, это я. Я ночевала у Гейджа. Прости, что не позвонила тебе, но, когда вспомнила об этом, было уже слишком поздно.
– Да ничего страшного, – ответила сестра. – Тетя Гретхен делала поп-корн, а потом мы с ней и с Черчиллем смотрели дурацкий старый фильм, где много поют и танцуют. В общем, было здорово.
– Ты в школу собираешься?
– Да, водитель отвезет меня на «бентли».
Я сокрушенно покачала головой, услышав, с какой небрежностью она это сказала.
– Ты говоришь как ребенок из Ривер-Оукс.
– Мне нужно доесть завтрак, а то хлопья совсем раскиснут.
– Хорошо. Каррингтон, можешь сделать для меня одну вещь? Передай Черчиллю, что я приеду где-то через час и мне нужно будет с ним поговорить. Это важно.
– А в чем дело?
– Да так, всякие взрослые проблемы. Ну ладно, пока, милая, я тебя люблю.
– Я тебя тоже. Пока!
Черчилль ждал меня у камина в гостиной. Такой близкий и в то же время чужой. Ни с кем из мужчин я не дружила так долго и ни с кем из них не была так близка, как с Черчиллем. И тот факт, что он был для меня почти как отец, отрицать нельзя.
Я его любила.
И теперь он во что бы то ни стало должен был открыть мне свои тайны, или не знаю, что бы я с ним сделала.
Комментариев нет