Гейдж отрицательно покачал головой:
– Разошлись, не окончив курса. Выяснилось, что она ненавидит готовить. Кроме того, она сделала вывод, что у меня неизлечимый страх близости.
– А он у вас есть?
– Точно не знаю. – Его медленная улыбка, первая настоящая улыбка, которая предназначалась мне, заставила мое сердце лихорадочно и глухо забиться. – Но эскалопы я научился жарить – просто объедение.
– Вы окончили курс без нее?
– Да, черт возьми. Деньги-то заплачены.
Я рассмеялась.
– У меня тоже, по мнению моего бывшего бойфренда, страх близости.
– И что же? Он прав?
– Возможно. Хотя, думаю, если человек тебе подходит, класть все силы на то, чтобы добиться близости, не придется. Думаю… то есть надеюсь… в этом случае все происходит само собой. А так, раскрываться перед кем попало… – Я поморщилась.
– Все равно что вложить ему в руки оружие.
– Точно. – Я взяла пульт управления от телевизора и передала его ему. – Спутниковый канал? – предложила я и снова направилась в кухню.
– Нет. – Гейдж, приглушив звук, оставил новостной канал. – Слишком я ослаб, чтобы переживать из-за какой-нибудь игры. Возбуждение мне не по силам.
Я вымыла руки и начала выкладывать полоски теста в куриный бульон. В квартире запахло по-домашнему. Гейдж изменил положение, чтобы не выпускать меня из виду. Остро ощущая на себе его пристальное внимание, я пробубнила:
– Допейте воду. У вас организм обезвожен.
Он, подчинившись, взял в руку стакан.
– Не следовало вам здесь оставаться, – произнес он. – Вы что, не боитесь заразиться гриппом?
– Я никогда не болею. И потом, у меня просто мания ухаживать за больными Тревисами.
– Вы исключение. Ведь мы, Тревисы, когда болеем, злые как черти.
– Вы, когда и здоровы-то, особой любезностью не отличаетесь.
Гейдж утопил улыбку в стакане воды.
– Можете откупорить бутылку вина, – в конце концов проговорил он.
– Нельзя пить во время болезни.
– Но это же не значит, что и вам тоже нельзя. – Он поставил стакан с водой и прислонил голову к спинке дивана.
– Пожалуй, вы правы. После всего, что я для вас делаю, вы определенно задолжали мне бокал вина. Какое вино сочетается с куриным супом?
– Нейтральное белое. Поищите там в баре пино нуар или шардонне.
Я в винах не разбиралась и выбирала их обычно по внешнему виду этикетки. Я нашла бутылку белого вина с какими-то изящными красными цветочками и надписью по-французски и достала бокал. Большой ложкой утопив клецки поглубже в кастрюлю, я сверху выложила туда еще.
– И долго вы с ним встречались? – услышала я вопрос Гейджа. – С вашим последним бойфрендом?
– Нет. – Теперь, когда все клецки оказались в бульоне, им нужно было дать покипеть. Я с бокалом вина вернулась в гостиную. – Я, как помнится, ни с кем долго не встречалась. У меня все романы были коротки и приятны. Ну… во всяком случае, всегда коротки.
– У меня тоже.
Я уселась в кожаное кресло возле дивана. Стильное – в форме куба, заключенного в блестящую хромированную раму, – оно оказалось неудобным.
– Это, наверное, плохо?
Он покачал головой:
– Для того чтобы определить, подходит тебе человек или нет, много времени не нужно. А если нужно, то значит, ты либо тупой, либо слепой.
– Или встречаешься с броненосцем.
Гейдж с недоумением глянул на меня:
– Простите?
– Я хочу сказать, с тем, кого трудно раскусить с первого раза. С замкнутым и закованным в крепкую броню.
– И таким же страшным?
– Броненосцы не страшные, – рассмеялась я.
– Они – пуленепробиваемые ящерицы.
– По-моему, вы – броненосец.
– Я не замкнутый.
– Но в крепкой броне.
Гейдж задумался над моими словами. И через какое-то время коротко кивнул, признал-таки мою правоту.
– За пару консультаций у психоаналитика, где я узнал, что такое «проекция», рискну утверждать, что вы тоже броненосец.
– Что значит проекция?
– Это значит, что вы переносите присущие вам качества на меня.
– Боже мой, – ахнула я, поднося к губам бокал. – Неудивительно, что ваши романы с женщинами были коротки.
От его медленной улыбки у меня руки покрылись мурашками.
– Расскажите, почему вы расстались со своим последним бойфрендом.
Видно, моя броня была вовсе не такой крепкой, как мне хотелось бы, потому что в голове у меня тут же оформилась правда – мой бывший бойфренд был шестьдесят восемь, – но сообщать об этом Гейджу я, само собой, не собиралась. Щеки у меня запылали. Когда краснеешь, самое скверное в том, что чем больше пытаешься не краснеть, тем больше смущаешься. И вот я сидела перед Гейджем, красная как рак, силясь придумать, как бы ответить ему, чтобы это выглядело как можно более небрежно.
А Гейдж, черт его побери, казалось, заглядывал мне в самое сердце и читал мои мысли.
– Интересно, – тихо произнес он.
Сделав недовольное лицо, я поднялась и повела в его сторону рукой с бокалом:
– Допивайте воду.
– Слушаюсь, мэм.
Я прибралась в кухне, навела там порядок и все это время мечтала, чтобы он переключил телевизор на другую программу с каким-нибудь шоу. Но он продолжал следить за тем, как я брызгаю «Уиндексом» кухонные стойки, словно мои движения его зачаровывали.
– А кстати, – заметил он как бы между прочим, – я ведь понял, что вы не спите с моим отцом.
– Тем лучше для вас, – отозвалась я. – И что же помогло вам сделать такой вывод?
– То обстоятельство, что я должен приезжать к нему по утрам помогать мыться. Были бы вы его любовницей, вы бы сами ему помогали.
Клецки были готовы. Не найдя половника, я воспользовалась мерной ложкой, чтобы разлить суп в квадратные миски. Выглядело это странновато – сваренная целиком курица с клецками в ультрасовременной посуде. Но пахло просто божественно, и я поняла, что это одна из самых удачных моих попыток. Решив, что Гейдж скорее всего слишком слаб, чтобы сидеть за столом, я поставила миску перед ним на кофейный столик из фацетированного стекла.
– Вам, верно, обременительно приезжать к отцу каждое утро? – спросила я. – Вы тем не менее никогда не жалуетесь.
– Моя боль пустяки по сравнению с папиной, – ответил он. – Кроме того, я это рассматриваю как свой долг перед ним. Он со мной здорово намучился, когда я был помоложе.
– О, в чем в чем, а в этом-то я не сомневаюсь. – Я, как восьмилетнему ребенку, заткнула ему за ворот футболки кухонное полотенце. Мое прикосновение было совершенно случайным, но когда мои пальцы слегка задели его, я ощутила, как у меня где-то в животе, словно светлячки, запульсировали горячие искорки. Я вручила ему ложку, до середины наполненную тарелку и предупредила:
Комментариев нет