— Никто не знает, что я это умею, — говорит Кай. — Теперь я знаю твою тайну, а ты — одну из моих.

— Только одну? — спрашиваю я, думая о стрелке, которая вращается в золотом футляре.

Кай снова улыбается.

Капли вчерашнего дождя висят на лепестках диких цветов. Я макаю палец в воду и пытаюсь пивать на гладкой зеленой поверхности широкого листа. Но это трудно и неудобно. Мои руки привыкли печатать и не умеют рисовать буквы. Много лет, со времени учебы в начальной школе я не держала в руках кисточки. Вода чистая, и я даже не вижу свои буквы, но все равно знаю, что они написаны неправильно.

Кай макает палец в другую каплю и выводит на Листе блестящее «С». Кривая у него получается ровной и грациозной.

— Будешь меня учить? — спрашиваю я.

— Не собирался этого делать.

— Мы многого не собирались делать из того, что потом сделали, — напоминаю я ему. Снизу слышатся внуки ломающихся под ногами веток. Кто-то идет к нам. Мне отчаянно хочется заставить его дать мне Обещание до того, как кто-нибудь появится здесь и момент будет упущен. — Мы не собирались учить наизусть стихи, или писать руками, или… — Я обрываю себя и повторяю вопрос: — Будешь учить меня?

Кай не отвечает.

Мы больше не одни.

Несколько человек вышли на вершину, и по стонам, которые доносятся снизу, можно понять, что инструктор с группой Лона тоже недалеко. Я должна занести в датапод имена пришедших и отхожу от Кая. Оглянувшись, вижу, что он сидит, сложив руки, и не отрывает взгляда от окрестных холмов.

Выяснилось, что Лон будет жить — его травма не опасна. После того как инструктор разобрался с мелодрамой вокруг ранения, оказалось, что Лон просто чуть вывихнул лодыжку. И все-таки инструктор предупредил нас, чтобы мы шли вниз медленно.

Мне хочется спускаться вместе с Каем, но он присоединяется к группе, которая помогает инструктору транспортировать Лона к подножию холма. Удивляюсь, зачем инструктору надо было тащить Лона на вершину после его травмы, но потом слышу, как он говорит Каю что-то о квоте и о том, что иначе за ним начнут следить. Слышать это странно, хотя я знаю, что инструкторы тоже должны отчитываться перед вышестоящими чиновниками.

Спускаюсь вдвоем с девочкой по имени Ливи, которая делает большие успехи в восхождении и полна энтузиазма. Она говорит и говорит, а я представляю себе руку Кая, рисующую плавную кривую буквы С, первой буквы моего имени, и мое сердце начинает биться сильнее [8].

Мы запаздываем и должны спешить, чтобы успеть на поезд: я — домой, а Кай — в Сити, на работу. Я оставляю намерение поговорить с ним сегодня, но вдруг слышу, как кто-то проскользнул за моей спиной и произнес одно слово так тихо, будто ветерок донес до меня его звучание.

Это слово — «да».

 ГЛАВА 16

Я делаю успехи в написании буквы «С». Приехав на восхождение, я практически взлетаю на вершину холма и, отметившись у инструктора, спешу на свое место рядом с Каем. До того как он успевает сказать хоть что-то, хватаю палочку и рисую «С» прямо здесь, в грязи рядом с ним.

— Какая буква следующая? — спрашиваю я, а он слегка усмехается.

— Знаешь, я тебе не нужен, ты можешь учиться сама, — говорит он. — Смотри на буквы в твоем скрайбе или в ридере.

— Но они не такие, как у тебя, — возражаю я, они не связаны друг с другом. Я видела раньше такой шрифт, но не знаю, как он называется.

— Курсив, — говорит он мягко. — Его труднее читать, но он такой красивый. Это один из старых способов письма.

— Вот этому я и хочу научиться.

Мне не интересно копировать угловатые печатные буквы, которыми мы пользуемся сейчас, хочется научиться писать буквы округлые, наклонные и связанные между собой. Так писать умеет только Кай.

Он смотрит поверх моей головы на инструктора, который вглядывается в чащу, будто боится, что кто-нибудь еще упадет и поранится, как вчера.

— Так какая следующая? — спрашиваю я снова.

— «А», — отвечает Кай, показывая, как напирать маленькую букву «а». Он рисует наклонный овал, приставляет справа палочку и загибает ее немного снизу вправо. — Потому что это вторая буква твоего имени. — Он обхватывает рукой палочку поверх моей руки.

Наверх, кривая, вниз.

Его рука мягко ведет мою, слегка надавливая, когда линия идет вниз, и отпуская, когда она идет вверх. Я прикусываю губу от напряжения, а может быть, оттого, что боюсь выдохнуть, пока не закончу писать букву «а». Источник: http://darkromance.ucoz.ru/

Буква выглядит совершенной. Я делаю прерывистый выдох. Мне хочется посмотреть на Кая, но вместо этого я смотрю на наши руки, которые сейчас лежат рядом, обхватывая палочку. При этом свете его рука не кажется красной, она смуглая и сильная. Целеустремленная.

Кто-то выходит из-за деревьев. Мы оба одновременно выпускаем палочку из рук.

Из леса выбирается Ливи. Она еще ни разу не приходила третьей и просто умирает от волнения. Пока она щебечет с инструктором, мы с Каем встаем и как бы случайно затаптываем написанные буквы ногами.

— Почему я начала учиться писать с букв своего имени?

— Потому что даже если тебе больше не придется учиться писать, ты всегда сможешь написать свое имя. — Он наклоняет голову, чтобы посмотреть на меня, и я догадываюсь, о чем он сейчас спросит. — Ты хочешь научиться писать и другие слова?

Киваю. Его глаза расширяются, и я вижу, что он меня понимает.

— Слова из того листка, — шепчет он, продолжая смотреть на Ливи и инструктора.

— Да.

— Ты еще помнишь их?

Я снова киваю.

— Говори мне понемногу каждый день, и я запомню их для тебя. Тогда их будут знать уже двое.

И хотя в любой момент к нам могут подойти и заговорить Ливи, или инструктор, или кто-нибудь другой, я на мгновение задумываюсь. Если я скажу сейчас Каю эти слова, мое положение станет еще опаснее. И я подвергну опасности Кая. И должна буду ему доверять.

Могу ли я сделать это? Я стою и любуюсь видом, открывающимся с вершины холма. Но небо не дает ответа. И купол Сити-Холла вдали тоже хранит молчание. Вспоминаю сказки об ангелах, о которых думала в пути на Банкет обручения. Но я не вижу ангелов, они не слетают на мягких крыльях к моему уху и не шепчут ответа на мой вопрос. Могу ли я довериться этому мальчику, который умеет писать палочкой на земле?