Обрученные



Я не буду стучать в дверь. Это мой дом. Глубоко вздохнув, я поворачиваю ручку и открываю дверь.

Кто-то ждет меня за дверью.

— Ты вернулась, — говорит Брэм с облегчением.

Мои пальцы сжимают листок бумаги в кармане; бросаю взгляд в направлении кухни. Может быть, удастся бросить листок в трубу мусоросжигателя. Но труба регистрирует посторонние предметы, а бумага со стихами отличается от бумажных отходов — салфеток, текстов, отпечатанных на порте, бумажных пакетов — всей бумажной продукции, которую нам разрешено использовать в наших домах. И все же это, наверное, безопаснее, чем хранить его, — сожженные стихи они восстановить не смогут.

Я ловлю взгляд чиновника биомедицинской службы, который проходит из холла в кухню. Оставляю стихи в кармане и вынимаю из него руку. Пустую.

— Что случилось? — спрашиваю Брэма. — Где мама и папа?

— Они здесь, — отвечает Брэм дрожащим голосом. — Чиновники обыскивают папу.

— Почему?

У отца нет стихов. Он даже не знает о них. Но разве это имеет значение? Кай получил свой статус из-за того, что нарушение совершил его отец. Неужели моя ошибка изменит судьбу всей моей семьи?

Может быть, медальон — самое безопасное место для хранения листка со стихами. Ведь бабушка и дедушка хранили его там долгие годы.

— Я скоро вернусь, — говорю я Брэму и, проскользнув в свою комнату, достаю медальон из шкафа. Поворот. Открываю крышку и кладу бумажку внутрь.

— Кто-то вошел? — спрашивает в холле чиновник Брэма.

— Моя сестра, — отвечает Брэм. Его голос звучит испуганно.

— Куда она пошла?

Снова поворот. Я плохо закрыла медальон. Уголок бумажки торчит снаружи.

— Она в своей комнате. Переодевается. Приехала вся в грязи после восхождения. — Теперь голос Брэма звучит тверже. Он покрывает меня, даже не зная, что я что-то прячу. И у него хорошо получается.

Слышу шаги в холле, снова открываю медальон и засовываю уголок бумажки внутрь.

Поворачиваю створки медальона; раздается приглушенный щелчок. Наконец-то. Одной рукой я расстегиваю платье, другой — кладу медальон обратно на полку. В следующий момент дверь открывается, я оборачиваюсь и восклицаю с удивлением и негодованием:

— Я переодеваюсь!

Чиновник видит пятна грязи на моей одежде и кивает:

— Пожалуйста, когда переоденетесь, выйдите в холл. И побыстрее!

Влажными от волнения руками я бросаю грязную одежду в контейнер для стирки, надеваю другую, которая не имеет ни малейшего запаха поэзии, и покидаю комнату.

 

— Папа никогда не отдаст им образец дедушкиных тканей, — шепчет мне Брэм, когда я возвращаюсь в холл, — потому что он потерял его. Поэтому они здесь. — На мгновение любопытство пересиливает в нем страх. — Почему тебе именно сейчас понадобилось переодеваться? Ты была не такой уж грязной.

— Я была грязной, — шепчу я в ответ. — Ш-ш-ш. Слушай.

Слышу шепот из комнаты родителей. Затем мамин голос повышается. Не могу поверить в то, что сказал мне Брэм. Отец потерял дедушкин образец?

Печаль оттесняет страх в моей душе. Это плохо, очень плохо, что он совершил такую громадную ошибку. Но не только потому, что она причиняет боль ему и всем нам. Ведь это значит, что теперь дедушка ушел навсегда. Они не смогут вернуть его без этого образца.

Вдруг я начинаю надеяться, что чиновники все-таки найдут этот образец в нашем доме.

— Подожди здесь, — говорю я Брэму и иду на кухню. Чиновник биомедицинской службы стоит перед использованным контейнером и водит по нему прибором в разных направлениях. Потом делает шаг в сторону и повторяет эти же движения в другом месте кухни. Я читаю слова, выгравированные на ручке: «Прибор биологического обнаружения».

Я вздыхаю с облегчением. Ну, конечно. Прибор может считать код, который выгравирован на пробирке с образцом дедушкиной ткани. Другие вещи в доме их не интересуют. Они не найдут листок со стихами, потому что они ищут не его. И, может быть, все-таки найдут образец.

Как мог папа потерять такую важную вещь? Как он мог потерять собственного отца?

Несмотря на мое приказание, Брэм идет за мной в кухню. Он дотрагивается до моей руки, и мы возвращаемся в холл.

— Мама спорит с ними, — говорит он, указывая на комнату родителей. Я сжимаю его руку. Им незачем обыскивать отца, у них имеются приборы, которые указывают, где искать. Но мне кажется, они хотят показать: мой отец должен бережно относиться к вещам большой важности.

— Они и маму обыскивают? — спрашиваю я Брэма. Неужели нам всем придется подвергнуться такому же унижению?

— Не думаю, — отвечает Брэм. — Она сама захотела быть вместе с папой.

Дверь спальни открывается, и мы с Брэмом отпрыгиваем в сторону, чтобы дать дорогу чиновникам. В своих белоснежных халатах они кажутся выше ростом. Один из них, решив, что мы напуганы, ободряет нас улыбкой. Но она не помогает, потому что не может вернуть нам образец, а отцу — чувство собственного достоинства. Урон нанесен.

Отец идет за чиновником, бледный и несчастный, В отличие от него, мама раскраснелась и выглядит рассерженной. Вслед за отцом она идет в переднюю, а мы с Брэмом стоим в дверях и ждем, что будет.

Они не нашли образец. Мое сердце падает. Отец стоит посреди комнаты, и чиновник отчитывает его:

— Как вы могли допустить это?

— Я не знаю. Это непростительно. — Его слова звучат тускло и вяло, будто он повторял их столько раз, что потерял всякую надежду, что ему поверят. Он стоит прямо, как всегда, но выглядит усталым и постаревшим.

— Вы понимаете, теперь у нас нет возможности вернуть его, — говорят они.

Отец кивает; его лицо выражает отчаяние. И хотя я сержусь на него за потерю образца, я понимаю, как ему невыносимо тяжело. Ведь речь идет о дедушке. Несмотря на свой гнев, я хочу взять папу за руку, но вокруг слишком много чиновников.

Я лгунья и притворщица. Я тоже сегодня нарушила правила и сделала это намеренно.

— На работе могут быть применены санкции против вас, — говорит одна из чиновниц таким злым тоном, что мне становится любопытно, не накажут ли ее саму. Никто не должен так разговаривать с другими. Даже если человек совершает ошибку, нельзя переходить на личности.

— Как вам могут доверить реставрацию и сохранение ценностей, если вы не в состоянии сберечь единственный образец ткани, да еще такой важный образец? — Другой чиновник говорит тихо. — Вы потеряли образец, принадлежавший вашему собственному отцу. И вы не сообщили о потере.






Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79

Комментариев нет

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *