Игры в жизнь

— Нет.

— А смогла бы?

Девушка ответила без колебаний:

— Смогла бы. Макс, это просто. Я имею в виду моральную сторону этого вопроса.

— Да?

— Да, Макс. Помнишь, ты мне сказал, что я стала бесчеловечной? Макс, люди убивали друг друга на протяжении всей истории мира, проигравших называли убийцами, победителей именовали героями, но суть оставалась неизменной. Макс, можно ли назвать убийцей мать, защищающую своих детей? Палача, исполняющего судебный приговор?

— Рита, да я не про это говорю. Неужели человек, лишая жизни себе подобного, ничего не чувствует? Откуда такая жестокость?

— Это не жестокость, скорее это необходимость. Или ты, или тебя, по-другому не получится. Димка как-то сказал, что мы смешали иллюзию игры и реальность жизни… знаешь, мне иногда кажется, что не мы это смешали, а сама жизнь превратилась в такую игру… Поэтому ты просто представь, что ты играешь…

— Я не хочу играть в такую игру, — покачал головой Макс. — В игру, в которой нет любви, нет веры, нет дружбы… это игра, в которой никогда не будет победителей. Рита, ты не думала, а к чему мы придем в конце? Зачем все это?

— Зачем? — прищурилась Рита. — Ты понимаешь разницу между словами «жизнь» и «существование»?

— Ты не…

— А ты, — чуть повысила голос Рита, и Макс замолчал, — понимаешь разницу между словами «жизнь» и «выживание»? Я стала встречаться с Димкой задолго до того, как он познакомился с тобой… а через несколько месяцев я была беременна. Я не хотела этого ребенка, а он хотел. Но мы не могли себе этого позволить. Тогда не могли. Я настояла на том, чтобы сделать аборт. Нам жить было не на что. За аборт надо было заплатить, а у меня квартира тогда за два месяца была неоплачена. Хозяйка грозилась выгнать, я уже собиралась к Димке переезжать, но… Квартира-то не его была, а дядина. Димка свой компьютер продал… Ты же понимаешь, что это для него значило… Он потом несколько месяцев грузчиком на станции подрабатывал, вагоны выгружал. Цемент, сахар, доски… Потом, когда дядя его на ноги стал, дела у него лучше пошли. Он компьютер себе купил, стал программы писать, деньги появились. Но полгода мы жили впроголодь. А потом, когда он узнал, что… стал таким… и я тоже… тогда он сказал, что больше таких дней не повторится. Только… поздно уже было… — Рита всхлипнула.

— Как понять «поздно»? — спросил Макс.

— А так! Аборт делали там, где дешевле. Денег не было. У меня больше детей никогда не будет, понимаешь?! — Риту стала бить дрожь, она еле сдерживала себя, чтобы не зарыдать, и Макс обнял ее за плечи. Рита уткнулась ему в плечо и зарыдала.

Макс неловко погладил ее по голове, не находя слов утешения.

— Извини, я не знал… — сказал он, понимая, как глупо звучат его слова.

Рита не ответила, и Маке прижал ее к себе и вздохнул. Плач становился тише, вскоре Рита успокоилась, и Макс отпустил ее.

— Рита, но это же не выход. Убивать других ради того, чтобы красиво жить?

— А какой другой выход? Честно работать? И как ты себе это представляешь?

— Вы же на всю жизнь теперь будете привязаны к Конторе. Выполнять ее приказы, мотаться по всему свету… У вас никогда не будет своего дома.

Рита как-то странно усмехнулась и встала с корточек. Подошла к поручням балкона, облокотилась на них и, смотря на шоу, произнесла:

— Не торопи события, Макс. Пути Господни неисповедимы, кто знает, что нас ждет завтра. Только… не говори про наш разговор Диме. Он ничего не знает. Хорошо?

Машину они взяли в прокате; пока Рита везла ребят к рынку, Леха вслух занимался подсчетами. Как раз в тот момент, когда «фольксваген» припарковался возле рыночной стоянки, Леха возмущенно заявил, что сорок долларов в день — слишком большая сумма за аренду пятилетнего «пассата», который в таком состоянии здесь можно взять за две тысячи баксов, что равно чуть больше полутора месяцам аренды. Неожиданно для всех Леху поддержал Вампир, который согласился с тем, что это обдираловка и за такие деньги лучше купить машину, поездить на ней, а потом переправить в Россию.

В прилегающих к рынку районах было более многолюдно, чем в других; движение транспорта здесь тоже было более оживленным, но Рита уверенно провела машину через небольшие пробки и припарковалась на рыночной стоянке.

Девушка свою часть задания выполнила и теперь собиралась пройтись по «Гапалы чарши» — так назывался этот базар, один из самых больших в Стамбуле.

Троица же ребят направилась к месту, где они должны были выполнить задание. Пройдя через небольшую улочку, на которой Вампир насчитал с десяток ресторанов и кафе, они оказались в переулке, в котором стояли небольшие двух- и трехэтажные коттеджи с маленькими двориками, окруженные высокими заборами. Эти дома и назывались виллами, к немалому удивлению Лехи, который все время представлял себе виллу этаким огромным домом с бассейнами, теннисными кортами и собственным участком размером примерно со стадион.

Своим удивлением он поделился с Максом, которого как раз значение слова «вилла» в данный момент интересовало меньше всего.

Если внешне все трое выглядели вполне спокойно, то внутри у одного из них происходила жестокая борьба. Не раз у Макса появлялось желание бросить все и убежать, скрыться куда-нибудь подальше, раствориться в толпе. Это было вполне возможно, но останавливало одно: родители.

Макс боялся за них, он понимал, что, когда его будут искать, нагрянут и к нему домой, а тогда…

И лишь в самый последний момент, когда Вампир с Лехой остановились перед калиткой одной из таких вилл, перед глазами Макса встала та сцена, когда он последний раз видел ЕЕ.

Руки Лены, лежащие на плечах Олега, прижатые друг к другу тела…

Горькое чувство обиды, будто плюнули в лицо…

И словно что-то сломалось в нем; появилось новое чувство, чувство, перед которым пасуют и дружба, и любовь, и вера.

Ненависть.

А дальше все завертелось с такой скоростью, что Макс даже не успевал задумываться над тем, что происходит.

Вампир открывает калитку, и трое ребят быстро заскакивают во двор.

Навстречу им выбегает охранник и падает на небольшую дорожку, выложенную мраморными плитами.

Не сам падает, в него стреляет из пистолета с глушителем Вампир. Достаточно одного выстрела. В голову.

Они уже не идут, а бегут по мраморной дорожке, ведущей к дому. Макс наступает на руку мертвого охранника, но удерживает равновесие и вбегает в дом, на ходу вытаскивая пистолет.

Зачем он ему, Макс не знает. Он и не собирается его использовать. Пусть стреляет Вампир…