– Доктор Мира!
Мира подошла и тоже осмотрела слона.
– Да‑да. Рана на затылке нанесена ногами статуи.
Пока Ева брала очередную пробу, Мира повернулась к мужу:
– Никогда – клянусь! – никогда в жизни не буду жаловаться на твою твердоголовость.
– Слона вытерли, но немного крови все‑таки осталось. Нападающий делает шаг в сторону от двери. Ему на глаза попадается слон – удобный, тяжелый. Входите вы. Бац! И вы без сознания. Он, она или они – скорее всего, они: один занимается Эдвардом, другой – вами и заметанием следов. Находит где‑то средство для чистки ковров или что‑то в этом роде, наводит порядок, прихватывает жесткий диск и записи. Эдварда забирают с собой, вас оставляют. Надо обыскать дом – убедиться, что его не засунули в шкаф… Извините, – поспешно добавила Ева.
– Не извиняйтесь.
– Я вызову чистильщиков – пусть все осмотрят. Могу позвонить в отдел по розыску пропавших без вести, чтобы ускорить процесс.
– Не могли бы вы…
– …сами заняться этим делом? – закончила за мужа Мира, беря его за руку. – Нам обоим было бы спокойнее.
– Конечно, я все устрою. Присядьте пока в гостиной, а я сделаю пару звонков.
Ева упаковала слона, вызвала криминалистов и нескольких рядовых полицейских, чтобы опросили соседей.
Кто‑то вошел в дом, скорее всего, по приглашению самого Эдварда Миры – надо будет обязательно побеседовать с риелтором, – а затем вышел из дома и либо унес с собой тело, либо вывел Эдварда силой. Значит, у преступников была машина.
Не ограбление, решила Ева. И не обычное похищение, иначе зачем избивать? Судя по креслу в центре комнаты, жертву допрашивали. Кому‑то что‑то нужно от Эдварда. Скорее всего, его не станут убивать, пока не добьются желаемого.
Ева вернулась в гостиную. Супруги Мира включили электрокамин и сидели на диване, прихлебывая чай. Ева села на журнальный столик напротив, чтобы смотреть прямо на них.
– Мне нужны сведения о риелторе – имя, номер телефона.
– К сожалению, не могу помочь. Ассистентка имени не называла, а сам я был слишком расстроен и не спросил.
– Ладно, узнаю у вашего кузена в офисе. Где его офис?
– Эдвард ушел из конгресса и основал научно‑исследовательский центр, – сказала Мира. – Его офис находится в Крайслер‑билдинг – в штаб‑квартире центра.
– Элитная недвижимость.
– Эдвард придает большое значение статусу, – пояснил Деннис. – Его организация, Институт Миры, занимает два этажа и владеет квартирой в Ист‑Вашингтоне на тот случай, когда он сам или еще кто‑нибудь из руководства отправляется туда по делам.
– Этот адрес мне тоже понадобится. А также домашний. Хочу поговорить с его женой, когда здесь закончу. Какие у них отношения?
Деннис поглядел на жену и вздохнул.
– Я отвечу, – сказала Мира. – Мэнди – реалистка. Жизнь, которую она ведет, ее более чем устраивает. Мэнди блистала во время предвыборной кампании Эдварда, а теперь блистает на вечерах по сбору средств и заседаниях комитетов. Что же до постоянных измен мужа… Мэнди относится к ним как к неотъемлемой части целого, притом не особенно важной, поскольку он своих похождений не афиширует. Она тоже ведет себя деликатно и втайне пользуется услугами лицензированного компаньона. У Мэнди с Эдвардом сын и дочь. Оба, разумеется, уже взрослые. На публике изображают любящих детей, на самом деле не испытывают симпатии ни к родителям, ни к их образу жизни.
– Все мы такие разные… – пробормотал Деннис.
– Я понимаю, – ответила Мира. – Мое профессиональное мнение таково: Мэнди ни за что не станет пилить сук, на котором сидит. Она бы никогда не причинила Эдварду вреда. По‑своему она к нему даже привязана. Что же до Эдварда, он благодарен жене за вклад в его карьеру и гордится ее положением в обществе.
– Наверняка у него много врагов.
– Десятки. На политической почве, как понимаете.
– А на личной?
– Эдвард умеет очаровывать – он же политик. Однако считает себя правым в любом вопросе – и политическом, и личном, – а такая позиция всегда вызывает недовольство. Взять хотя бы этот дом. Эдвард решил, что дом нужно продать, поэтому для него он все равно что продан.
– Он ошибается, – тихо произнес Деннис. – Дом не будет продан. Но это к делу не относится. Эдварда избили и похитили, не потребовав выкупа. Вы ведь ничего не упоминали о выкупе?
– Об этом я спрошу у его жены, – ответила Ева. – Мистер Мира, хочу, чтобы вы знали: я верю каждому вашему слову, и у меня даже в мыслях нет, что вы способны причинить вред своему кузену или кому‑то другому.
– Спасибо, Ева.
– И все же я обязана спросить то, что сейчас спрошу, иначе не выполню свою работу. А если я не выполню свою работу, то не смогу вам помочь.
– Понимаю. Вы хотите спросить, когда я в последний раз видел Эдварда и какие у нас отношения. Если для меня так важен дом, я мог нанять кого‑нибудь, чтобы его запугать. – Деннис кивнул и отставил кружку с чаем. – Мы виделись на праздниках. Больше для проформы, как ни грустно. Эдвард пригласил нас с Шарлоттой на прием. Когда это было, Чарли?
– Двадцать второго декабря. Мы пробыли там не больше часа, потому что Эдвард пытался заставить Денниса продать дом.
– Я не хотел спорить, поэтому мы ушли рано. В первых числах нового года Эдвард прислал мне электронное письмо, где снова изложил свои мотивы и план действий.
– Мне ты не рассказывал.
– Ты бы опять на него рассердилась. – Деннис взял жену за руку. – К тому же в письме не было ничего нового. Не люблю тащить этот сор в семью. Я коротко объяснил, что несогласен и собираюсь сдержать данное дедушке обещание. Эдвард ответил тут же, и я понял, что он очень зол. Обычно Эдвард выжидает несколько дней, словно у него нет времени заниматься всякими пустяками, однако на сей раз ответил немедленно. Написал, что даст мне время подумать. Пригрозил обратиться в суд, если я и дальше буду излишне сентиментален. А еще… заявил, будто никакого обещания не было, просто я, как обычно, все перепутал.
– Да пошел он к черту!
– Чарли!..
– Бессердечный мерзавец! – От ярости лицо у Миры раскраснелось, глаза засверкали. – Ева, если ищете человека, которому хотелось бы избить Эдварда, то вот он, перед вами.
– Хватит, доктор Мира, – спокойно прервала Ева. – Я поручу электронщикам получить доступ к этой переписке. Больше вы друг другу не писали?
– Нет. Отвечать я не стал. Писать такое жестоко. К тому же это неправда. Мы оба обещали деду не продавать дом. – Печальная растерянность Денниса была так же очевидна, как яростное негодование Миры. – Я позвонил Эдварду только сегодня, но он не взял трубку.
– Ясно. – Ева не удержалась и дотронулась до его колена. – Если речь идет о чем‑то важном, вы никогда ничего не путаете. Я разберусь, что произошло. Обещаю.
Комментариев нет